Книга История Финляндии. Время императора Александра II - Михаил Михайлович Бородкин

именем. «Хорош»! — молвил Император и, повернув назад в направлении к своей карете, сделал несколько шагов по панели вдоль канала. Второй метальщик Гриневецкий, стоявший, опершись на решетку, бросил свою бомбу в ту минуту, как Государь проходил мимо него, под самые ноги. Произошел второй оглушительный взрыв. Когда рассеялся дым, пораженным взорам присутствующих представилось ужасающее зрелище. Прислонившись спиной к решетке канала, упершись в панель руками, без шинели и без фуражки лежал окровавленный Монарх. Обнажившиеся ноги царственного страдальца были раздроблены; кровь сильно струилась под ним, тело висело кусками, лицо было все в крови, «Помоги», — едва внятным голосом произнес Государь, — обращаясь к лежавшему возле него, тяжело раненому полковнику Дворжицкому. Императора положили на сани полицеймейстера и всего истекающего кровью повезли в Зимний дворец. Государя внесли на руках в кабинет его и положили на выдвинутую посредине комнаты постель. В 3 часа 35 минут пополудни не стало Императора Александра II». Не стало «величайшего благодетеля Финляндии», «августейшего покровителя законов и конституции родины».

«Простой, но верный народ Финляндии нелицемерно разделял те впечатления и чувства, которые в эти дни печали взволновали всех здравомыслящих. По мере того, как весть о несчастье пролетала из края в край, церкви Финляндии наполнялись горюющими и ищущими утешения. Многие частные лица, многие общины и союзы спешили то телеграммами, то адресами и депутациями, то возложением венков на гробнице в Петропавловском соборе выразить свои чувства печали».

Государя оплакал проф. И. О. Крон в финских стихах, а Р. Герцберг — в шведских, которые заканчивались так:

«Родной народ склонись перед гробницей,

Где опочил от всех печалей Тот,

Кто был твоею радостной денницей,

Чья память в сердце финна не умрет»!

Юлий Крон в своем стихотворении высказывает ту мысль, что, живи «Царь-любимец наших скал и вод» в среде финнов,

Он не погиб бы от руки злодея, так как

«мин не пропускает наш гранит упорный,

места для измены нет у нас в сердцах.

Наша крепость «в слабости покорной».

«Чувством не торгует наш народ позорно».

Лучший отзвук финских дум и настроений по поводу безвременно погибшего Монарха находим в строках виднейшего деятеля Финляндии — Снелльмана. Вникнуть в них тем более необходимо, что тут отпечатались воззрения передовых финляндцев на политическое положение их родины, после преобразований царствования Александра II.

«В царствование Императора Александра II финский народ научился верить в будущность. Только теперь мы можем говорить о национальном достоянии, потому что, в течении этих 25 лет, оно, побеждая случайные несчастья края, не только чрезвычайно увеличилось в сравнении с прошлыми временами, но также показало себя в состоянии достигать великих национальных целей. Наши каналы, наши железные дороги, паши банки, наша собственная золотая монета, новые пути, по которым направилось наше земледелие, наша возрастающая мануфактурная промышленность, успехи нашей торговли и мореходства, новые учреждения, обеспечивающие дальнейшее развитие — все это составляет узел крепких корней, из которых вырастет будущность края. Кто слышал десятки лет тому назад, чтоб говорили о частном имуществе, доходящем до миллионов? Кто б думал, что мы теперь употребили почти 80 миллионов на железные дороги и 8 миллионов на выкуп донационных земель? Мысль, что народ Финляндии трудится для своей будущности, указывает на основу всей его надежды, на тот факт, что самые слова «Император и Великий Князь» вписаны в основные законы края и что её основные законы сделались существующим фактом. В новом сеймовом уставе тверже, чем прежде признано право народа на обложение податями, и осуществление сего обложения укрепило ту основу, на которой зиждется финская казна, как фактическое выражение государственной самостоятельности великого княжества.

Существующая воинская повинность, которая выражает собой самостоятельное государственное положение страны, гарантирует вдвойне самостоятельность финской казны. Она теперь так вплетена и зависима от сейма, что едва ли в чем-либо может быть нарушена без его согласия. А потому её будущность теперь зависит лишь от забот и мудрости самого финского народа.

Нельзя забывать, для какой будущности призваны собственный язык финского народа и финское население страны под покровительством Александра II. Вслед за самым печальным нерадением и даже преднамеренным удалением от участия в общечеловеческом образовании, это население получает теперь доступ в учебные заведения страны и его язык прозвучал даже в залах университета. И все, что в жизненном вопросе финского народа совершилось и еще совершится, сделалось возможным, благодаря собственному постановлению Александра II от 1 августа (н. ст.) 1863 года, этого акта эмансипации финского населения страны, который принес ему весть о новой эре. Он также дал простор добровольному, усердному труду, плоды которого уже теперь составляют начало финской национальной литературы, свидетельствующей также о твердой вере в будущность.

Всемирная история не много отметит о судьбах нашего незначительного народа. Но это немногое относится к летописям великой империи и ни одно финское сердце не может относиться равнодушно к сознанию, что царствование Царя-Освободителя займет лучшие её страницы, что имя Александра II будет стоять рядом с именами благороднейших монархов, какие известны всемирной истории. Бог избрал Его, чтобы положить твердую основу для счастливой будущности финского народа.

Правление Александра II для народа Финляндии в самых отдаленных поколениях предстанет днем света и счастья».

* * *

Перемена царствования вызвала изменения в составе администрации. Ушел министр статс-секретарь; вице-президент сената Норденстам доживал свой век; перо выскользало из рук первого публициста Снелльмана. Последние их дни пришлись на новое царствование, но их деятельность относится ко времени Александра II, а потому здесь же уместна и их общая характеристика. Она тем более будет кстати, что в ней сквозят частные итоги пережитого и совершенного за последнюю половину царствования Итератора Александра II.

Дни губернаторствования H. В. Адлерберга также были сочтены и потому его деятельности можно подвести итоги. Скудные итоги! В течение пятнадцати лет он оставался единственным влиятельным представителем русской государственной власти в Финляндии и для русского государственного дела никакой существенной пользы не принес; напротив, в его управление краем осуществлены все те главнейшие преобразования, которые привели к явному отчуждению Финляндии от империи. Прежде всего, как мы видели (стр. 266), в его прошлом не было ничего, что могло бы возбудить надежды на успешное исполнение им своих обязанностей на большом и ответственном посту. Он был сыном русского министра, воспитывался в Пажеском корпусе и пользовался личным высоким доверием Монарха, но ни в чем государственных способностей не проявил. От природы он был одарен весьма умеренно.

В начале, по