Книга Майкл Каллен: Продолжение пути - Алан Силлитоу

возможно, потому, что тори вернулись, и времена изменились. Если семидесятые были менее разрозненными, чем бурные шестидесятые, то восьмидесятые обещали быть тесными, как барабан. Блэскин счел необходимым на некоторое время абстрагироваться как от гнева Моггерхэнгера, так и от эпохи, которая будет менее терпимо относиться к выходкам кого-то вроде него. Он переехал жить к Мейбл Драдж на остров Вануа-Лева, место настолько далекое, что я даже не знал, где оно находится. Я думаю, он тоже.

Не так давно до меня дошло письмо от какого-то австралийского туриста, путешествующего по Тихому океану, в котором говорилось, что он слышал сообщение о том, что Мэйбл убила Блэскина. Инцидент произошел даже не после ссоры. В следующем послании, на этот раз от самого Блэскина, говорилось, что на самом деле она не убила его, а убила лишь наполовину, что прекрасно соответствовало ее планам на их будущее, потому что она так его ненавидела. Теперь она выхаживала его до состояния полураспада.

Моя мать уехала в Америку, и в последний раз я получал от нее известия в Калифорнии, где она жила с женской группой в лагере в горах. Она время от времени просит деньги, и я их отправляю. 

Где еще я мог рассказать эту историю, как не в квартире Блэскина? Я провожу здесь ночи в будние дни и оказываю ему услугу, пересылая почту. Фрэнсис со мной, пока я пишу. Она слушает музыку и время от времени подходит ко мне, чтобы сказать мне, чтобы я ничего не скрывал в рассказе о моих последних приключениях с Моггерхэнгером и позволил себе показать свой истинный голос — что делать тем труднее, чем дольше я работаю в рекламном агентстве. Вот я и подошёл к концу своего рассказа и как раз вовремя.

Джеффри Харлакстон выглядел немного шокированным, когда услышал, что Фрэнсис выйдет за меня замуж, но, как я ему сказал, всех их не заполучить. Иногда мне кажется, что я продолжаю свою работу в рекламе только до тех пор, пока не появится что-то получше. Что бы я ни делал, я возлагаю большие надежды на будущее. Возможно, начало пути действительно продлится до конца, если только другое приключение не докажет раз и навсегда, что это решительно не так. Но это в руках судьбы, больше, чем в моих, хотя я держу свои варианты открытыми.

 

 

Рут Фейнлайт

Биография Алана Силлитоу

 

Немногие из «Разгневанных молодых людей» (ярлык, который Алан Силлитоу решительно отверг, но который, тем не менее, цеплялся за него до конца его жизни) могли похвастаться тем, что провалили экзамен «одиннадцать плюс» не только один раз, но и дважды. С раннего детства Алан жаждал всех знаний об окружающем мире: истории, географии, космологии, биологии, топографии и математики; читать лучшие романы и стихи; и выучить все языки, от классического греческого и латыни до всех языков современной Европы. Но его жестокий отец был неграмотен, его мать едва могла читать популярную прессу и, при необходимости, написать простое письмо, а он был настолько отрезан от всякой культурной среды, что примерно в десятилетнем возрасте пытался выучить французский язык. (он даже не подозревал, что существовали книги, которые могли бы ему помочь), единственный метод, который он мог придумать, — это искать каждое слово французского предложения в маленьком карманном словаре. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что с его системой что-то не так, но некого было спросить, что ему делать вместо этого.

Поэтому, как и все его одноклассники, он бросил школу в четырнадцать лет и пошел работать на местный завод. Алан никогда не представлял себя непонятым чувствительным существом и всегда утверждал, что прекрасно проводил время, гоняясь за девушками и гуляя с товарищами по работе в оживленных пабах Ноттингема. Он также присоединился к Корпусу воздушной подготовки (УВД), где настолько быстро усваивал информацию, что к семнадцати годам уже работал авиадиспетчером на близлежащем аэродроме. Вторая мировая война все еще продолжалась, и его мечтой было стать пилотом и отправиться на Дальний Восток, но прежде чем это удалось осуществить, наступил День Победы. Как можно скорее он пошел добровольцем в Королевские ВВС. Становиться пилотом или штурманом было уже поздно, но он добрался до Малайи, где в качестве радиста проводил долгие ночи в хижине на опушке джунглей.

Азбука Морзе, которую он выучил за это время, осталась с Аланом на всю его жизнь; он любил слушать передачи с лайнеров и грузовых кораблей (хотя сам никогда не передавал), и всякий раз, когда его приглашали выступить, он всегда брал с собой ключ Морзе. Прежде чем начать свое выступление, он устраивал грандиозное представление, устанавливая его на стол перед собой, а затем объявлял, что, если кто-нибудь из аудитории сможет расшифровать сообщение, которое он собирался передать, он даст этому человеку подписанный экземпляр одной из его книг. Насколько я помню, такого никогда не было.

В Малайе Алан заболел туберкулезом, обнаруженным только во время заключительного медицинского осмотра перед демобилизацией. Следующие восемнадцать месяцев он провел в военном санатории и получил 100-процентную пенсию по инвалидности. К тому времени Алану было двадцать три года, и вскоре мы встретились. Мы влюбились друг в друга и вскоре решили покинуть страну, отправившись сначала во Францию, а затем на Майорку, и оставались вдали от Англии более шести лет. Эта пенсия была нашим единственным надежным доходом до тех пор, пока после нескольких отказов рукопись «В субботу вечером и в воскресенье утром» не была принята к публикации. Позже Алан скажет, что в годы ученичества его содержала очень добрая женщина: королева Англии.

Говорят, что художник должен выбирать между жизнью и искусством; иногда Алан рассказывал любому, кто его расспрашивал, что после того, как была опубликована его первая книга и он стал признанным писателем, он перестал жить — времени на то и другое не хватало. Надеюсь, это было не совсем так. Но писательство было его основным занятием: он проводил десять-двенадцать часов в день за столом, читая или отвечая на письма, когда ему нужно было отдохнуть от работы над своим нынешним романом. А еще были стихи, эссе, рецензии — и сценарии к фильмам его первых двух книг, «В субботу вечером и в воскресенье утром» и «Одиночество бегуна на длинные дистанции», а позже и других. Он был чрезвычайно продуктивен. Но, конечно, ему также нравилась общественная жизнь с нашими друзьями, походы на концерты и в театр. Это был период расцвета молодых британских драматургов в Королевском театре.

Теперь, в 1960-е годы, денег хватало на то, что нам нравилось больше всего: путешествия, и хотя первые несколько