Книга Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! - Майкл Иннес

– Благодарю вас, – сказал Эплби.

Со счастливой улыбкой на лице Банни выключил диктофон.

* * *

– Итак, – обратилась к Эплби герцогиня, – в конечном итоге это все-таки оказалась шпионская версия – от начала до конца.

– От начала до конца, но закамуфлированная таким образом, чтобы выглядеть совсем по-иному.

Герцогиня положила изящные руки на каменную балюстраду, уже теплую от утреннего солнца. Она посмотрела на Эплби, затем на герцога, а потом вновь перевела взгляд на Эплби. После этого она устремила свой взор на вершину Хортон-Хилл.

– Йэн погиб, и бедняга Боуз тоже. Элизабет же осталась жива лишь благодаря мужеству Пайпера, а Пайпер – лишь благодаря вашей меткости, мистер Эплби. Возможно, я никогда больше не захочу и слова услышать об этом. Однако я любопытна и хотела бы, чтобы вы рассказали мне обо всем этом в форме истории. Возможно, в знак благодарности за историю о Боузе, рассказанную мной ночью.

– Да-да, – подхватил герцог, – было бы интересно услышать все целиком еще раз. Однако боюсь, что не смогу остаться. Надо повидать Макдональда – венки и все такое, знаете ли. Прекрасный у вас получился выстрел, мистер Эплби, просто прекрасный. Вам обязательно надо как-нибудь приехать в Кинкрей. Всего доброго, всего наилучшего.

Герцогиня смотрела вслед удалявшейся фигуре мужа.

– Он никогда об этом больше не заговорит, – произнесла она. – Но я, боюсь, сделана из другого теста. Итак, мистер Эплби. – Она похлопала ладонью по балюстраде.

Эплби послушно сел.

– История начинается с Меркаловой. Она-то и была настоящей шпионкой. Она сблизилась с мистером Криспином, боюсь, просто оттого, чтобы совсем близко подобраться к источникам власти и информации. Примечательно, что Нейв заметил в их отношениях нечто странное и что некоторые дамы – не столь терпимые, как вы – думали о ней, скажем, нелицеприятно.

– Джервейс вел себя так, как будто состоял с ней в браке, – коротко бросила герцогиня.

– Что делает еще более поразительным тот факт, что она предпочла продолжать заниматься своей «профессией», если это можно так назвать. Однако дело обстояло именно так, и она, как я подозреваю, вовлекла в него Клэя. А Клэй был беспринципен, смел, решителен и к тому же артист. Более всего артист: скорее всего он ввязался в эту игру просто потому, что она открывала новые и несравненно восхитительные возможности для его артистического таланта. Разумеется, дело тут было не в деньгах, поскольку на сцене он зарабатывал гораздо больше. И это все хорошее – если это действительно так, – что можно о нем сказать.

Эта парочка направилась в Скамнум, возможно, без какого-то конкретного злого умысла. Меркалова потому, что ее взял с собой мистер Криспин, а Клэй потому, что здесь, по крайней мере, открывались многообещающие возможности и обширное поле для самой захватывающей из всех игр – шпионажа.

Герцогиня огорченно всплеснула руками.

– А я-то думала, что проявила недюжинную смекалку, заполучив его!

– Но вскоре замаячила вполне определенная перспектива. Собирался приехать Олдирн. Именно Олдирну поручались самые сложные дела и вопросы. К тому же – весьма возможно – им стало известно о несколько странной привычке Олдирна возить с собой важные документы. Именно тогда Клэю показалось, что стоит набросать предварительный план. Он был изобретательным, безжалостным и безрассудным субъектом, а шпионы, вопреки расхожему мнению, обычно редко обладают подобными качествами. И все эти качества вошли в его план, что, к моему огромному стыду, сбило нас с толку на раннем этапе расследования. Должен признаться, что мы попались на удочку, говоря: «Шпионы так не действуют», а Клэй подстроил все именно так, чтобы подвести нас к этой мысли.

Все должно было выглядеть жестоко, безысходно и – как в самом начале метко выразился Джайлз – театрально. Это преследовало две цели. Во-первых, придать делу окраску, как можно более далекую от шпионажа, встречающуюся разве что в дешевых авантюрных романах. Во-вторых, удовлетворить неуемную страсть Клэя к театральности – к драматическим эффектам. Задолго до того, как появилась реальная перспектива серьезного дела, связанного с Олдирном, он забавлялся тем, что тщательно обдумывал предполагаемые убийства. И тут они с Меркаловой начали рассылать послания.

– Чтобы тем самым переложить вину на Нейва.

– Да. Однако попытка втянуть Нейва в любое преступление, которое могло совершиться, на том этапе столь серьезно не разрабатывалась. Все, что планировал Клэй, – это определенное стечение обстоятельств и развитие событий, которые бы заставили полицию, по крайней мере, в течение некоторого времени расследовать убийство на почве какой-то личной непримиримой вражды. Его забавляла мысль о том, что мы в конце концов случайно раскроем анаграмму и вцепимся в Нейва. К тому же я думаю, что идею посланий о мести также подсказало знакомство с книгой Андерсона. То есть он думал, что нас можно заставить потратить время еще и на Маллоха. Однако, как заметил сам Маллох, вероятность того, что это сфабрикованное дело окажется полностью убедительным, представлялась очень малой. Клэй не мог рассчитывать на то, что Маллох окажется столь «уязвимым» касательно временных интервалов и пространственных перемещений, как это выяснилось в ходе разговора с ним. Еще меньше он мог рассчитывать на ошеломляющее дело, выстроенное против Нейва Джайлзом Готтом – костный леонтиаз и все остальное. – Эплби усмехнулся.

– Это было прекрасное дело, – с живостью возразила герцогиня. – И по словам доктора Биддла, этот самый леонтиаз являлся совершенно приемлемой версией. И если вы не поверили в нее сами, мистер Эплби, вы действовали очень безответственно. – Она взглянула на Эплби. – Или же полковник Сэндфорд, – добавила она.

– Моральная ответственность за арест Нейва, – серьезным тоном произнес Эплби, – лежала на мне, даже если официально она ложится на начальника полиции. Я склонялся к тому, чтобы верить этой версии, за исключением одной детали, что я вскоре разъясню. И в любом случае… – Тут он осекся.

– И в любом случае, – с внезапной проницательностью подсказала герцогиня, – вы считали, что это, возможно, разрядит обстановку.

Эплби посмотрел на нее с неподдельным восхищением.

– Иногда так случается, – ответил он. – Преступник постоянно находится в напряжении, и вдруг ему кажется, что опасность наконец миновала. После чего он на какое-то мгновение теряет бдительность. Именно так и произошло. Клэй на секунду расслабился, и тут-то леди Элизабет и «срезала» его.

Герцогиня не сказала «Он ее едва не зарезал»: нельзя все время опекать своих питомцев. Вместо этого она воскликнула:

– Бедный Джайлз!

– Да. Вы, очевидно, полагаете, что я не думал, что Сэндфорд официально потребует от него изложения его версии. По крайней мере, она скорее всего позабавила Клэя. Однако вернемся чуть назад. Мы должны снять с Клэя обвинение в попытке – на той ранней стадии – отправить другого человека на виселицу. Он просто старался создать атмосферу безумного преступления на почве личной неприязни и указать одного-двух подозреваемых, чтобы мы ими занимались. И все это, заметьте, являлось временной мерой на тот случай, если в игре появится более крупная ставка.