Книга Русская сказка. Избранные мастера - Коллектив авторов

в полк.

Привез его полковник, назвал его ю́нкарем, отдал под крепкое ученье. Так она крепко училась, старалась, год поучилась — произвели её в ундеры; через скорое время — фетьфебели и дальше и больше, чин за чином, и через семь лет дослужилась до полковника. Над полковниками был полковник! При смотре царском ни один полк так честь не отдавал, как её полк. Она подает к царю лично прошение, чтобы отпустить ее на три месяца в отпуск.

Было это дело осенним време́м, как молодых некрутов приняли. Царь прошение её не принял, отослал назад. «Тогда тебя уволю, когда набор примёшь!» Приняли набор, новобранных солдат пригнали и стали разделять по полкам. Расставили молодых солдат в ширинку. Полковники ходят и разбирают и по росту, и по лицу — кого куды. Полковник увидал своего мужа, который в лес её завез. Он в охотники нанялся, только по росту и виду в ее полк не попал.

Стал полковник просить, чтобы его к нему в полк перевели. Его перевели. Как он поступил, так он сейчас его к себе в деньщики взял и приказал учить его как можно строже и на каждую ночь к нему в ночные приходить. День — на ученьи, ночь — к полковнику. Входит в его комнату при всей своей ночной амунице; тот его принимает, муни́цу с него скидает, наливает стакан водки и дает ему плюху, и спать велит.

На утро приходит на ученье, товарищи и спрашивают: «Что ты у него делал?» — «Ничего не делал: стакан водки выпил, закуски дал да большую плюху», говорит: «больно закатил!»

И день, и два так он делал, и с неделю. Полковник (она-то, стало быть) подает лично царю просьбу, что желательно съездить на побывку. Царь ублаготворяет его на побывку, на три месяца. Он нанимает тройку ямских лошадей и берет своего мужа в деньщики. Поехали в самое то место, отколь оба.

Приезжают в город, прямо к губернатору. «Дайте на три месяца нам фатеру!» На ним одежда, как жар, горит: при форме, палеты и прочее. «Где же вам фатеру?» Полковник показывает на свой дом, а в нем жил двоюродный брат ее. Велел полковник выслать из него всех, чтобы ни души не было. Заехали на квартеру, наняли оставных солдат сторожо́в, чтобы никто не мог близко ко двору подойти.

На утро является губернатор. «А что, господин губернатор, сберите старичков, которые постарше, чья эта квартира? Кто ей прежде был хозяин?» Губернатор созвал всех старе́лыих людей. Прошло дела ведь двадцать пять лет, того прежнего губернатора давно нет. И стал полковник стариков выспрашивать: «А что, где этому дому хозя́вы? Кем он устроен?» — «Вот таковым-то — говорят — купцом». — «А де же купец?» — «Помер». — «Кто же после его остался?» — «Сын его». — «А сын его где?» — «Он женился да и пропал». — «По какому случаю?» — «Да он в Нижний на ярмарку поехал с двоюродным братом, да заехал в трактир погулять; немножко погуляли да много наговняли: он именье-то своё и прогулял тут». — «Хоть он и много наговнял, все же дайте мне знать, с кем он гулял». Старики отвечают: «Призовите его двоюродного брата и спросите!» Призвали брата, стали спрашивать: «По какому случаю ты в его доме живешь?» — «Проспорил он мне его». Все дело полковник разузнал, на бумагу записал и в путь-дорожку собрался, на царскую службу. Приезжает; прослужил трое сутки, подает царю лично просьбу: «Не хочу служить, а пожалуйте мне отставку».

Сам царь лично приехал, на лицо к себе призывал и стал спрашивать его: «Что мне не служишь?» Полковник говорит ему: «Послужил, да и будет, а теперича не хочу». Царь ему и говорит: «Я с тебя голову сыму, а в отпуск не отпущу». — «Не могу служить, ваше величество!» — «Отчего?» «Я — женщина!» Царь этому делу удивился. Полковник, не стыдясь его, солдатскую одежу скидавал и свои груди ему показал. Царь наградил ее великим награждением и велел отправить ее от этого места, куда надо, на почтовы́х. Полковник попросил на дорогу деньщика. Царь говорит: «Любого бери!»

Она любыих не выбирала, а своего мужа только доставала. Взяла его; наняли почтовы́х, сели да и поехали. Приехали домой, пришли к губернатору, чтобы он велел чужих людей из дому выслать. Тот велел. Стали они в своем дому жить да поживать.

Приходит вечерок; она велела деньщику коней убрать и в комнату итти. Он идет и опасается: «Ах, как будто так не ладно! Мотри, опять будет плюхами кормить!» Призвала его к себе, окошки закрыли и дверь заперли. Поставил полковник самоварчик, налил полковник графынь водочки. — «Ну-ка, садись, деньщик, выпьем!» Деньщик не садится: крепко боится. — «Топерь не в полку: бить-то не буду — мы с тобой дома: отставные». Сели, стали чаёк кушать. — «Перед чаем плохой», говорит: «дворянишка и то водочки выпивает». По стаканчику выпили, да по другому, да и по третьему выпили. Полковник и говорит: «А что, деньщик, чей ты, откуда?» Деньщик думает себе: «Как бы ему сказать?» Он хорошо знает, да расказать не смеет, что домой приехал. «Я — здешний!» — «Чай, знаешь, чей это домик?» Деньщик затылок почесал и в носу пальцем пошевырял. «Это дом мой». — «На что ты его промотал?» — «Я поехал в Нижний на ярманку за товаром с двоюродным братом; заехал в трактир»... И расказал ему все. «А жена у тебя где?» — «А бог ее знат. Я завез ее в лес дремучий и бросил. Я думаю: давно в живой нет!» — «Зачем в лес завез?» — «От совести людей», говорит. — «А сам куды пошел?» — «Я шлялся и в охотники нанялся». — «А чать тебе ее несколько жалко?» — «Когда же не жалко!» — «Чай бы ты ее узнал?» — «В лицо не знай узнаю ли, а по приметам узнал бы».

Скинул полковник с себя всю одежду и нагишем остался. Оборотился к нему спиной: «Погляди-ка, я не жена ли твоя». Он посмотрел у ней на спине приметы-то все, а спереди-то не переродилось. «Ну что, жена я твоя иль нет?» — «По родинам жена». — «Садись: давай теперь водку пить, да по прежнему друг дружку любить». Водочки напились и на постельку забрались; поцеловались да обнялись.

Проспамши темную ночь, дожили до светлого дня и отправились к губернатору, чтобы собрал величеющую сходку. Не поспели этого