Книга Красный сфинкс - Александр Дюма

Бедная г-жа Кавуа обратилась к Богу в одну из таких неподходящих минут, поэтому Кавуа, который должен был последовать за его высокопреосвященством, вновь собирался оставить жену вдовой; к счастью, он оставлял ее беременной.

Король сохранил за своим братом звание главного наместника, но, с тех пор как кардинал стал союзником его величества, было очевидно, что г-н де Ришелье возглавит армию, и пост главного наместника будет не более чем синекурой. Поэтому хотя Месье отправил свою свиту в Монтаржи, приказал слугам следовать за ним до самого Мулена, в Шаване он одумался и заявил Бассомпьеру, что, не желая мириться с нанесенным ему оскорблением, удаляется в свое княжество Домб, где будет ожидать новых распоряжений короля. Бассомпьер упорно пытался переубедить Месье, но не смог ничего добиться.

Данное решение никого не ввело в заблуждение: все отнесли мнимую щепетильность оскорбленного достоинства Месье на счет его трусости.

Король быстро миновал Лион, где свирепствовала чума, и остановился в Гренобле.

В понедельник, 19 февраля, он отправил маркиза де Туар во Вьен, где тот должен был присоединиться к нашей армии и подготовить переход артиллерии через горы.

Герцог де Монморанси, в свою очередь, доложил королю, что он проследует через Ним, Систерон, Гап и присоединится к его величеству в Бриансоне.

И тут начались серьезные осложнения.

Обе королевы отправились в путь, якобы опасаясь за здоровье короля, а в действительности, чтобы подорвать авторитет кардинала в его глазах; они должны были встретиться с королем в Гренобле, но получили предписание остановиться в Лионе и не посмели ослушаться королевского приказа. Тем не менее даже оттуда они строили всевозможные козни: затрудняли работу Креки, призванного обеспечить переход армии через горы, а также парализовали Гиза, который должен был привести флот. Однако ничто не могло сломить волю кардинала — пока ему удавалось управлять королем, это было его главным козырем; Ришелье надеялся, что присутствие короля и опасность, которой тот подвергался, переходя через Альпы зимой, заставят близлежащие провинции оказать французским войскам надлежащую помощь — так бы оно и было, если бы не интриги двух королев.

Прибыв в Бриансон, кардинал убедился, что распоряжения обеих королев исполняются неукоснительно, в результате чего в город не было доставлено ни продовольствия, ни мулов, ни двенадцати пушек, и почти совсем не поступали боеприпасы.

Прибавьте к этому двести тысяч франков, оставшихся в кассе от злополучных миллионов, взятых кардиналом в долг, которые продолжали растаскивать.

Вдобавок противник короля был одним из самых хитрых и коварных правителей той эпохи.

Все эти препятствия отнюдь не смущали кардинала: собрав самых искусных инженеров, он принялся искать вместе с ними способ перенести всю технику вручную. Карл VIII первым переправил пушки через Альпы, но тогда стояла хорошая пора; теперь же предстояло переходить зимой через практически недоступные даже летом горы. Артиллерийские орудия были подняты с помощью канатов и воротов, привязанных к лафетам канатами; одни солдаты поворачивали ворот, а другие тянули канаты руками. Ядра переносили в корзинах, а боеприпасы, порох и пули укладывали в бочки, привязывал их к спинам мулов, которых покупали на вес золота.

В течение шести дней весь этот караван преодолел перевал Монженевр и спустился к Ульсу. Кардинал продолжал двигаться в сторону Шомона, надеясь получить там новые сведения и проверить, точны ли донесения графа де Море.

Когда в Шомоне пересчитали оставшиеся патроны, оказалось, что на каждого солдата приходится всего лишь по семь штук.

— Не беда! — воскликнул кардинал. — Ведь Суза будет взята с пятого выстрела.

Между тем слухи об этих приготовлениях докатились до Карла Эммануила; в то время как принц Савойский полагал, что король с кардиналом все еще находятся в Лионе, они были уже в Бриансоне. Поэтому герцог послал своего сына Виктора Амедея подождать короля Людовика XIII в Гренобле, но, прибыв туда, Виктор Амедей узнал, что король уже был там и, очевидно, только что совершил переход через горы.

Виктор Амедей тотчас же устремился в погоню за королем и кардиналом; он прибыл в Ульс вслед за Людовиком XIII, когда последние артиллерийские орудия переваливали через горы, и попросил у короля аудиенции.

Людовик XIII принял посланца, но не пожелал выслушать то, что тот собирался ему сказать, и отослал его к кардиналу Виктор Амедей немедленно отправился в Шомон.

И туг принц Савойский, прошедший блестящую школу притворства, хотел было прибегнуть в отношении кардинала к средству, излюбленному им и его братом, но на этот раз хитрость столкнулась с гением, и змея оказалась перед пастью льва.

Из первых же слов принца кардинал понял, что герцог Савойский послал к нему сына с одной лишь целью — он старался выиграть время. Король в данном случае мог бы дать себя провести, но кардинал безошибочно разгадал намерения посредника.

Виктор Амедей приехал просить о том, чтобы его отцу предоставили отсрочку: тому надо было взять назад свое обещание губернатору Милана не пропускать французские войска через свои владения.

Однако прежде чем он успел изложить эту просьбу, кардинал перебил его.

— Простите, принц, — сказал он. — Его высочеству герцогу Савойскому требуется время, чтобы взять назад свое слово, которое, позвольте вам заметить, он не имел права давать.

— Почему же? — осведомился принц.

— Да потому, что во время последних переговоров с Францией он взял на себя устное обязательство по отношению к королю, моему повелителю, обеспечить ему проход через ваши владения в том случае, если союзники обратятся к его величеству за поддержкой.

— Но, — нерешительно начал Виктор Амедей, — это я прошу прощения у вашего высокопреосвященства, ибо я не заметил данной оговорки ни в одном из договоров между Францией и Пьемонтом.

— Вам прекрасно известно, почему вы ее не заметили, принц. Из уважения к герцогу, вашему отцу, мы в очередной раз удовольствовались его честным словом, вместо того, чтобы потребовать его подпись. Однако, по мнению герцога, король Испании счел бы себя оскорбленным, если бы Франции предоставили подобное право, и не оставил бы его в покое до тех пор, пока не добился бы такого же преимущества и для себя.

— Позвольте, — осмелился возразить Виктор Амедей, — мой отец-герцог вовсе не отказывается пропустить короля, вашего повелителя.

— Что ж, улыбнулся кардинал, дословно помнивший содержание письма, присланного ему графом де Море, — в таком случае, его высочество герцог Пьемонтский, очевидно, пожелал оказать честь королю Франции, перегородив Сузский проход равелином с ретраншементом, способным вместить триста человек, и вдобавок укрепленным двумя заграждениями, за которыми могут укрыться еще триста человек. Помимо Монтабонского форта, он построил на склонах гор два редута с небольшими оборонительными сооружениями, откуда можно вести перекрестный огонь. Кроме того, чтобы облегчить королю путь и ускорить продвижение французской армии, герцог, полагающий, что узкий проход в долину является недостаточно сложной преградой, приказа сбросить с вершины горы каменные глыбы, которые не сможет убрать ни один механизм; вдобавок он, вероятно решил посадить на нашем пути деревья и цветы и с этой целью полтора месяца тому назад распорядился вложить кирки и лопаты в руки трехсот землекопов, которых вы с вашим августейшим отцом соизволили посетить, чтобы оценить их труды. Нет, принц, давайте не буде хитрить, а поговорим откровенно, как подобает государям. Вы просите отсрочку, чтобы дон Гусман Гонсале успел тем временем захватить Казаль, гарнизон которого доблестно сражается, умирая от голода. Так вот! Считая своим долгом, а также во имя собственных интересов оказать поддержку этому гарнизону, мы говорим вам: «Его высочество герцог, ваш отец, обязан пропустить наши войска, и герцог пропустит их». Между тем вся наша боевая техника прибудет сюда в течение двух дней.