Книга Смерть длиною в двадцать лет - Ариэль С. Уинтер

Я твердил себе, что все наверняка обернулось бы по-другому, если бы со мной была Клотильда. Если бы я не связался со шлюхой, ничего этого не было бы. Во всем была виновата Ви. Особенно в том, что я содеял под конец. Она бы сделала со мной то же самое, если бы я предоставил ей такой шанс. А вот Клотильда уберегла бы меня от всего этого.

Позвонить из номера было нельзя, для этого пришлось бы тащиться к пареньку-дежурному, но мне этого конечно же не хотелось. Тогда я решил написать письмо, вернее даже несколько писем. Но в номере не было никаких писчих принадлежностей – не того разряда заведение.

Пришлось мне плестись к дежурному пареньку. Он выдал мне бумагу и ручку, и я еще попросил у него конверты с марками, для чего ему пришлось встать. Он недовольно закатил глаза, но все же выдал мне и конверты, и марки.

С этой добычей я вернулся в свой номер и накропал три коротеньких письмеца.

Первое было для Клотильды, и в нем говорилось, в сущности, только об одном – что я люблю ее. В общем, больше-то сказать и не о чем, поэтому я оставлю это письмо в стороне.

Второе письмо я адресовал тете Элис. В нем я извинился за то, что не поужинал с ней тогда, хотя она очень хотела о чем-то поговорить со мной. Объяснял сложившимися обстоятельствами необходимость срочно покинуть город, сожалел, что не успел поблагодарить ее за все, и попросил выслать мой рюкзак с вещами в Сан-Анжело, пообещав оплатить почтовые расходы и вскоре написать ей. Перед тетей Элис я искренне чувствовал себя виноватым, но исправить что-либо уже не мог.

Третье письмо далось мне труднее всего. Оно было предназначено Тэйлору Монтгомери. Мне хотелось сказать ему, как мне понравилось с ним работать и как много значили для меня те моменты. Каким окрыленным я себя почувствовал – и не только из-за совместного писательского труда, но и, главным образом, благодаря его пламенной юношеской душе, его искреннему интересу и уважению ко мне – единственной вещи, способной порадовать старика вроде меня. Я чуть было не признался ему, что он стал мне почти сыном, но я все-таки сдержался, потому что это было бы уже слишком, да и как вы напишете такое человеку, с которым знакомы неделю? В общем, письмо получилось ужасно сумбурным, и я исписал целых три листа с обеих сторон, но все же запечатал его в конверт, не перечитывая и не внося никаких исправлений.

Спал я в ту ночь очень плохо, но все-таки как-то сумел отдохнуть.

А потом была неделя бесконечных мотелей, пустынных шоссе, бензоколонок и придорожных столовок. Я шарахался от людей, потому что в каждом из них мне мерещился посланец банды, разыскавший меня, чтобы застрелить. После каждой такой встречи меня трясло, и я по нескольку раз на дню находился в полуобморочном состоянии и в предвкушении нового страха.

Но когда это наконец произошло, я догадался мгновенно.

Я перекусывал в одной забегаловке в Айове. Вообще те места представляли собой бескрайние кукурузные поля и синий простор небес. На стоянке было настоящее столпотворение машин. Внутри все столики и половина мест за стойкой бара были заняты. Среди этой галдящей толпы сновали горластые официантки с кофейниками и подносами.

Я нашел себе место с краешку стойки и заказал кофе с пирогом, но меня так мутило, что все это просто в меня не лезло. Когда очередной вошедший посетитель – мужчина в синем костюме – направился прямиком в туалет, мне показалось это странным, и я загляделся на него, а когда повернулся, то рядом со мной уже сидел другой мужчина в костюме. Я никогда не встречал его раньше, но миллион раз видел этот типаж в кино, ну просто один в один, вплоть до бриллиантовой булавки в галстуке.

Но я почему-то не испугался, меня это даже самого удивило. Примерно то же самое происходило со мной, когда я убил Ви и Брауни и когда в моем мозгу словно опустилась какая-то заслонка, и я целиком и полностью сконцентрировался только на физических действиях.

Я замер, молчал и старался не смотреть в его сторону.

Первый мужчина вышел из туалета, тогда второй соскользнул с табурета за стойкой и тоже направился в туалет, а первый тут же занял его место. Он посмотрел на меня, но так, как смотрят друг на друга случайные соседи по стойке бара. Заказав себе содовой, он опять посмотрел на меня, но на этот раз, как мне показалось, более многозначительно.

Я отхлебнул из своей чашки – кофе мой уже остыл. Потом я соскользнул со своего табурета и направился к выходу. Я был на полпути к двери, когда человек сзади окликнул меня:

– Привет, Шем!

Я помедлил всего лишь секунду, но тут же понял, что этим и выдал себя. Быстрыми шагами я вышел за дверь и бегом бросился к своей машине. Через окно я видел, как тот человек побежал в туалет за своим компаньоном, и я, воспользовавшись моментом, успел завести машину, задним ходом вырулить на трассу и рвануть по ней на полной скорости, пока они не выбежали из кафе.

Минут через пять я увидел в зеркале заднего вида своих преследователей и понял, что мне от них не оторваться. У меня была хорошая машина, и я гнал на полной скорости, но они все равно настигли бы меня – не сейчас, так позже – ведь они знали, где я, и это было для них главное.

Я смотрел в зеркало заднего вида больше, чем на дорогу. Мои преследователи неотрывно маячили сзади.

Наверное я должен был думать тогда о Клотильде, о Джо, обо всем, что я натворил, и о том, как мне было дурно в тот момент, как я измучился и устал от всего этого – ну, словом, обо всем, что может прийти в голову человеку в моем тогдашнем состоянии. Но я об этом не думал. Я не думал вообще ни о чем. Я просто увидел полосу земляной грязи рядом с обочиной и резко вырулил на нее. Я вывернул руль, и машину начало швырять из стороны в сторону и занесло в кукурузные поле. Высокие жесткие стебли с початками хлестали по боковому стеклу. Я крутил руль и переключал передачи и умудрился, описав петлю, вырулить обратно на дорогу в направлении, противоположном тому, в каком до этого двигался.

Машина моих преследователей теперь была ближе ко мне, но нас все еще разделяло несколько сотен ярдов.

Я опять переключил передачу, надавил на педаль газа и поехал навстречу своим преследователям прямо по их полосе.

Не знаю, что они в тот момент подумали по поводу моих действий, но разворачиваться как будто не собирались.

Я словно врос в руль, как будто этим мог увеличить скорость. Я все ниже и ниже пригибался к рулю, и вдруг на моем лице заиграла улыбка. Да, да, моя коронная широченная и на сто процентов неподдельная улыбка. Представляете? Я улыбался и неотрывно следил за своими преследователями, ожидая хотя бы малейшего намека на то, что они намерены свернуть. Потому что, если бы они не выдержали и отвернули в сторону, то я бы тоже отвернул. Насчет этого у меня не было никаких сомнений – я просто шел на таран. Они выследили и догнали меня, но теперь я был готов к этой встрече.

Я гнал на полной скорости и улыбался.