Книга Смерть длиною в двадцать лет - Ариэль С. Уинтер

Он сел за свой рабочий стол, придвинул к себе ближайшую к нему стопку с документами и без труда нашел в ней нужную папку. Махнув ею в сторону кресел по другую сторону стола, предложил мне присесть.

Я сел и стал ждать.

– Как я уже говорил тебе на днях, о завещании Куинн уже не идет речи, – начал он. – Будучи отцом Джо, ты наследуешь за ним, поскольку имущество Куинн перешло к нему и поскольку у него нет детей. Элис, конечно, может проявить недовольство, но я не думаю, что у нас будут с этим какие-то проблемы.

– Сколько времени это займет?

– Поскольку ты до этого не был упомянут ни в каких документах, процедура утверждения завещания займет от четырех до шести месяцев, и часть наследуемого состояния уйдет у тебя на уплату налогов, но в итоге у тебя на руках останется чуть больше полутора миллионов.

Вот оно, значит, как. Полтора миллиона долларов. За это стоило бороться. И я наконец буду свободен. Правда, за мной сейчас охотится целая банда. Медленно выдохнув, я сказал:

– Я хочу составить завещание.

– Поэтому я тебя и приглашал к себе. – Из ящика стола он достал какой-то отпечатанный на машинке документ, состоявший, похоже, из нескольких страниц. – Поскольку ты спешишь…

– Да, извините…

Он жестом отмахнулся.

– Вот тут у меня болванка, образец, мне потом надо будет только вписать туда имена и реквизиты. Все будет напечатано и готово к понедельнику.

– А нотариальное заверение нам нужно? Я не могу ждать до понедельника.

– У тебя все в порядке? – поинтересовался он, по-отечески озабоченно изогнув брови.

Но я только молча поджал губы.

– Это как-то связано с той твоей знакомой женщиной и гангстером, не так ли? Я читал сегодня утром в газете. Там написано, что ее подозревают в убийстве Джо. Все-таки есть на свете божья кара, хотя… избивать вот так вот до смерти… – Он сокрушенно покачал головой.

А я тупо кивал, не в силах произнести хоть слово.

– Прости, сынок, – сказал он. – Деньги в таких случаях не бывают утешением, но все же хоть как-то…

Я снова кивнул.

– А насчет нотариуса не беспокойся. Зачем он нам нужен, если я знаю тебя тысячу лет? Я знаю, что ты это ты, я знаю твою подпись. Учитывая обстоятельства, мы все это заверим у нотариуса и без тебя. Мы должны все делать для удобства наших клиентов. А сейчас…

И он пустился в перечисление деталей. Все мои активы (включая состояние, полученное мною от Джо) должны были перейти к Клотильде в случае моей смерти. Ее имя Палмер собирался вписать в соответствующие строки завещания. К тому же она уже была бенефициаром в моем документе на страхование жизни. Я попросил его также включить в мое завещание еще один пункт – об управлении ее деньгами по доверенности, на случай если ее признают недееспособной – и мы вместе внесли этот пункт в болванку завещания. Я также позаботился о пунктах относительно моих обязательств перед Огером и Пирсоном, мои долги которым должны были быть выплачены из моего состояния, после чего я подписал само завещание и еще целый ворох документов, и Палмер сделал то же самое и сказал, что попросит сына оформить документ в надлежащем виде к утру понедельника. Весь этот процесс занял у нас чуть меньше часа.

Когда мы закончили, он встал вместе со мной и пожал мне руку.

– Очень запутанное получилось дело, – сказал он.

– Да уж…

– Да уж, – эхом повторил он с грустью в голосе и глядя при этом куда-то в сторону. Потом делано улыбнулся, протянул мне руку и сказал:

– Надеюсь, все будет хорошо.

Я пожал его руку и выдавил из себя болезненную улыбку.

– Мистер Палмер…

– Фрэнк, – поправил он меня, все еще держа мою руку.

– Да, Фрэнк. Знаете… я даже стесняюсь спросить… Не могли бы вы ссудить мне некоторую сумму, чтобы я мог добраться обратно в Сан-Анжело? У меня совсем нет сейчас денег, а мне срочно нужно вернуться назад к Клотильде.

Он заморгал немного растерянно, как-то странно ухмыльнулся, но, отпустив мою руку и кивнув, сказал:

– Ну разумеется.

Выдвинув средний ящик стола, он достал оттуда чековую книжку.

– Чеком устроит?

Я сразу подумал, что обналичить чек где-то за городом или, тем более, за пределами штата будет не просто, а рисковать и оставаться в городе дольше я тоже не мог, поэтому попросил:

– А нельзя ли наличными?..

Он опять заморгал, и вид у него был озадаченный. Все это напоминало мне мои подростковые годы, когда я клянчил у папаши пятьдесят центов на то, чтобы сводить девочку в кино и угостить ее лимонадом. И точно так же, как мой папаша, Палмер сейчас полез в карман и достал оттуда деньги. Только это была не горсть монет, а солидная пачка купюр, стянутая резиночкой. Он оттянул резиночку и отделил примерно полпачки. Пересчитал деньги дважды и сделал запись в папке с названием «Авансы». Потом, всего лишь с секундным колебанием, протянул деньги мне.

– Береги себя, Шем.

– Спасибо, Фрэнк. Вы просто спасли мне жизнь. – Чувствуя себя полным дерьмом, я убрал деньги в карман, но теперь испытал еще большее облегчение. – Я обязательно верну…

Он жестом отмахнулся.

– Мы пока не знаем точно, какая будет сумма наследства, но точно знаем, что это будет больше, чем несколько сотен долларов. Мы вычтем эту сумму из твоего будущего состояния, так что в итоге никто никому не будет должен.

Я молча кивнул. Он вывел меня из кабинета и у лифта снова пожал мне руку, а когда двери лифта уже закрывались, помахал мне.

Глава 25

Потом я пустился в бега. Хотя мои шансы удрать от людей Брауни и были невелики. Если он был так близок с Хьюбом Гилплэйном, чтобы перекупить у него мой долг, то мне следовало приготовиться к тому, что за мной будут охотиться их люди по всей стране. Если у них что-то сорвется, то я буду в безопасности, но если они меня разыщут, то… В общем, я пустился в бега.

Первую ночь я провел в маленьком мотеле на обочине Сороковой трассы. Стандартный такой мотелишко, каких миллионы по всей стране, и, кстати, почти пустой. Служащий мотеля, совсем еще мальчишка, лет шестнадцати, не больше, даже не взглянул на вымышленное имя, которое я оставил в журнале регистрации. Придя в свой номер, где, хоть и пахло плесенью, но было довольно чисто, я сразу же плюхнулся на постель прямо в одежде, поскольку переодеться мне было не во что, и долго лежал, уставившись в потолок и предаваясь размышлениям.

О чем я размышлял? Ну, например, о том, что хочу умереть. Смерть была единственным надежным способом избавиться от полнейшего физического и морального измождения, в котором я пребывал. Еще я размышлял о той девушке, моей любовнице, которую зверски убили, и о том, как оказался первым, кто обнаружил ее мертвой. Эта страшная картина, этот запах… А ведь на ее месте могла оказаться Клотильда. И я задумался над тем, почему мне довелось видеть столько мертвых, жестоко убитых людей. Нет, конечно, последние несколько были убиты мною, об этом я не забывал, но все равно мне казалось, что я видел их слишком уж много. И это почему-то не кончалось, и мне приходилось жить с этим.