Книга Панджшер навсегда - Юрий Мещеряков

В два часа пополудни оперативный дежурный полка сообщил, что на двадцать четвертый пост поднимается комиссия для проверки несения службы личным составом шестой роты. Скоро будет на месте. Обеспечить встречу. Председатель комиссии – замполит полка Литвинов, старый знакомый.

Литвинов давно ходил в замполитах полка. Опытный офицер, почти дипломат, он чувствовал конъюнктуру, хорошо понимал, что война войной, а политика партии – она и в Африке политика партии, и честно исполнял свой служебный долг. Все войны когда-нибудь заканчиваются, и вот тогда крайне важно, чтоб было что предъявить, карьера, как и жизнь, – только одна. Какой же он молодец, что в свое время, тринадцать лет назад, сделал правильный выбор и с должности взводного стал «комсомольцем» батальона. Политработники не могут быть на втором плане, они всегда в первых рядах, вот что важно. И теперь, когда политика партии стала свежим ветром, дующим в паруса, ему есть где развернуться. Уж мы-то поднимем свой парус, вскроем все нарывы в моральном облике полка. Кого надо поправим, а кого-то и каленым железом прижжем, не без этого. На личной храбрости далеко не уедешь, сколько ни пыжься, главное – организация дела, это пусть дураки геройствуют, а его служба заключается в твердой идейной позиции. Но кто упрекнет бравого замполита полка? Сколько выходов на боевые за плечами – Кашаев подтвердит, документы подтвердят. Вот только один случай из прошедшего лета смущает, не к лицу Литвинову, большому начальнику, у старлея в должниках ходить. А тут Филиппов заартачился, даже на медаль представление на Ремизова не отправил, одним словом, перехватил инициативу. Надо бы восстановить равновесие и субординацию.

Встреча гостей – дело ответственное. Ожидая комиссию, Ремизов усилил посты. Он сам придумал такое правило. Если обстановка меняется, надо усиливать наблюдение и быть в готовности к работе, ничто не должно застигнуть врасплох. А если за ними «хвост», если их «ведет» снайпер? В том-то и дело, что никто этого не знает.

Увидев поднимающуюся по хребту небольшую колонну, ротный рассмотрел в бинокль лица людей, убедился для порядка, что свои. Вот сапер в подозрительных местах на тропе что-то проверяет щупом, вот Савельев, это хорошо, во всяком случае хорошо, что не Филиппов с его кислой физиономией, вот связист с Р-109 за плечами, а, да это же Мурныгин, давно не виделись. Ну вот и Литвинов, чувствуется, что изрядно устал, пока добрался до двадцать четвертого поста: еще бы, надо следить за лишним весом. Вот еще один с лишним весом – да это же Мамонт! Откуда он здесь?

Литвинов улыбался, пожимая Ремизову руку даже слишком широко для такого случая, отчего казалось, что он вдруг возьмет да и обнимет ротного, все-таки их связывало нечто большее, чем просто служба. Их связывал страх. И это самая опасная связь, о чем Ремизов, конечно, не подозревал. Так же крепко пожал ему руку Савельев, его оптимистичный взгляд всегда ободрял. А вот с Мамонтовым они обнялись.

– Как я рад видеть тебя, чертяка!

– Я тоже, товарищ капитан.

– От Маркова тебе привет. Мы с ним и жили в одном модуле, и в один и тот же медсанбат в гости к телочкам захаживали. – Он наклонился над ухом. – Я тебе скажу, там такие экземпляры…

– Ну, показывай, ротный, свое хозяйство.

– Докладываю. На посту несут службу двадцать четыре офицера, сержанта, солдата, в том числе двое – приданные силы, пост радиоперехвата. Вооружение поста составляет: два миномета, «василек» и «самовар», зенитная установка ЗУ-23-2…

– Хватит, хватит. Мы не за этим здесь… Расскажи лучше, как службу организовал, как настроение людей.

– Как обычно, согласно распорядку дня, утвержденному командиром полка. Боевое дежурство несут в ночное время дежурный офицер, сержант, он разводит посты, и три часовых на боевых позициях. Наиболыше внимание со стороны опасных подступов, таких всего два, и в местах прохода в минных полях. Минные поля в ночное время непроходимы: три сплошных ряда растяжек. При подъеме по тревоге посту требуется тридцать секунд для занятия круговой обороны. Днем службу несут два часовых…

– Ну а как все-таки моральный дух?

– Нормальный. Мы углубили и расширили ходы сообщений вблизи блиндажей, столовой, насыпали высокий бруствер, у нас и место построения есть. Это удобно и безопасно. На каждой огневой позиции в сухих чехлах лежат по четыре магазина и пятый с трассерами, он изолентой обмотан, чтобы ночью не спутать. По две гранаты и два запала отдельно.

– Ты все меня в сторону уводишь. Я тебя про моральный дух спрашиваю.

– И я о том же. Когда служба организована, когда безопасно, с пайком все в норме, так и дух у солдата в порядке. Вот столовая, смотрите. Кстати, обед уже готов, минут через десять нас пригласят. Попробуете, чем мой повар пост кормит.

Небольшая столовая действительно была, в чем заслуга первого батальона, с плитой, топящейся углем и дровами, защищенной от дождя и ветра, со столом на десять мест, в небольшом шкафчике стояли несколько фарфоровых тарелок и пиал для особых случаев, в обычные дни все питались из своих котелков.

– Ну ладно, понял я тебя. А свободное время есть у солдата, досуг?

– Есть, конечно. После обеда я сажаю всех солдат писать письма домой. Некоторые не любят писать или не хотят. Я заставляю в приказном порядке. Вот и весь досуг. У нас еще триста метров невырытых траншей, нам некогда отдыхать.

– А как же они у тебя службу несут, если пашут целыми днями?

– Работы, конечно, много, но каждый, кто ночью дежурит, свои восемь часов сна все равно возьмет.

– Так. Понятно. Ну, показывай, где спят твои солдаты. Блиндажи как блиндажи, ничего особенного. Матрацы, подушки, еще довольно чистые простыни, заправленные одеяла. На полке сбоку лежат свертки полотенец с мыльницами, зубные пасты, щетки. На стенах вбиты гвозди для автоматов и снаряжения с магазинами и гранатами. Савельев удовлетворенно хмыкнул:

– Ну вот, я же говорил: у Ремизова порядок, даже одеяла заправлены. Служба организована, огневые позиции можно хоть для боевого устава фотографировать. Часовые на месте.

– Так они же нас ждали.

– Конечно, ждали, но за час-два такой порядок не наведешь.

– А это что такое? – Литвинов показал на аккуратный ряд полиэтиленовых пакетов, выстроенный на верхней полке, с запаянным в них белым порошком, по весу грамм по пятьдесят каждый.

– Честно говоря, не знаю, они тут всегда стояли. – Ремизов смутился, ему и в голову не приходило проверить, что находится в пакетах. – Первый батальон оставил.

– Похоже на героин, – вдруг выдал Литвинов, разминая между пальцев пакет и боясь его вскрыть.

– Да вы что, откуда здесь героин? – Ремизов пребывал в полном недоумении.

– Ну-ка, говори, – перешел в атаку замполит полка, – кто у тебя на посту колется? Может, кто травку курит?

– Да вы что? У меня люди целый день перед глазами. Я бы сразу понял.

– Здесь полкилограмма! Какой героин? – удивленно, почти смеясь, воскликнул Савельев, прерывая нелепые оправдания своего ротного. Он тоже начал щупать пакет. – Вообще-то, по виду и на ощупь соду напоминает. Надо вскрыть и проверить.