Книга Дитя феникса - Барбара Эрскин

Ланфаэс, Энглси. Май 1234

Ливелин поселил Элейн в поместье в Ланфаэсе, где ей не приходилось часто видеться с Изабеллой, однако та вскоре появилась сама, как обычно улыбающаяся. Как только Элейн увидела ее в холле, что-то похожее на предупреждение тревожно шевельнулось у нее внутри. Однако виду она не подала, встала навстречу и постаралась изобразить радость. Изабелла прошептала слова приветствия и, шурша шелком одежд, уселась рядом с Элейн.

– Ты знаешь, что Даффиду пришлось отослать Граффида и Оуэйна обратно в Криссет? – спросила она, едва опустившись на стул.

Элейн кивнула. Она знала о том, что Ливелин, усталый и больной, ушел от дел, переселился в аббатство Аберконви, надев монашескую рясу и намереваясь посвятить остаток своих дней молитвам и покаянию; он полностью передал управление своими землями Даффиду. Слышала Элейн и о том, как хитро Даффид заманил своего брата и его старшего сына в ловушку и сделал своими пленниками. Было ясно, что он не собирался терпеть соперников, желая стать единственным наследником старого Ливелина. Впрочем, Элейн собиралась навестить отца и поговорить с ним о судьбе Граффида.

Изабелла загадочно улыбалась. Очевидно, что цель ее визита была совсем иной, и она тут же заговорила об этом.

– Даффид получил письма из Шотландии. – Она слегка понизила голос, чтобы ее разговор с золовкой не привлекал внимания слуг. – И я решила, что будет лучше, если я первой расскажу тебе о них.

Элейн знала, что у Изабеллы на уме; это уже привиделось ей во сне: Александр женился. Его королевой стала другая.

– Да ты, наверное, уже знаешь, не так ли? – Изабелла старалась не показать своей язвительной радости. – Твой бывший любовник женился на дочери французского барона!

Элейн поднялась со стула и, став так, что Изабелла оказалась у нее за спиной, смогла несколько секунд постоять, зажмурившись от приступа гнева, который уже давно предчувствовала.

– Я знаю, – сказала она спокойно.

– И что ты собираешься делать? – Смягчившийся тон Изабеллы не мог скрыть искреннего любопытства.

– Не знаю.

– А как насчет твоего мужа?

– Этого я тоже не знаю.

– Ты должна к нему вернуться.

– Нет. Я никогда к нему не вернусь, никогда!

IV

Одиночество в Ланфаэсе не тяготило Элейн. Даффид и Изабелла смогли выделить ей всего нескольких слуг, но много ей и не было нужно. Ее телу требовался покой, а душе – тишина. Она часто прогуливалась в одиночку, приказав слугам не тревожить ее. Иногда она ездила верхом по окрестностям Энглси, по полям и лесам, сопровождаемая лишь верным щенком: пес, подарок Александра, не отходил от нее ни на шаг. Элейн назвала его Доннет, это означало «данный», «дарованный».

Оставалось еще одно дело, которое она до сих пор откладывала: ей нужно было поговорить с духом Эиниона. Найти место, где был похоронен бард, оказалось нелегко. Ронвен лишь однажды водила ее туда, но то было ночью, а с той поры произошло много всего. И хотя сейчас Ронвен и была в безопасности, в Лондоне, Элейн хотелось, чтобы та оказалась рядом.

Элейн начала свои поиски с древней хижины отшельника, где когда-то жил Эинион. Крыша убогого строения провалилась, сквозь пол проросла трава. Элейн привязала Там-Лина к дереву, стоявшему у развалин, и, велев Доннету оставаться рядом с ним, направилась к руинам каменной стены.

От раздавшегося внезапно крика птицы Элейн вздрогнула, но не остановилась. Переступив порог и протиснувшись сквозь сплетения ивняка и крапивы, она оказалась посредине хижины.

Немногие из когда-то принадлежавших Эиниону вещей все еще находились на полусгнившей полке. Уважение к его памяти было настолько велико, что до сих пор никто, включая и бродяг, ничего не тронул. Маленькие коробочки с сушеными травами и снадобьями лежали, свалившиеся в кучу, покрытые кое-где мхом и плесенью; от некоторых остались лишь щепки, и их содержимое давно сгнило. Все книги и ножи, которыми он пользовался, даже котелок для варки трав – все было похоронено вместе с ним.

Элейн настороженно огляделась, прислушиваясь. Нет, она была одна, и духа Эиниона здесь не было. Взяв одну из уцелевших коробочек, Элейн открыла ее и понюхала содержимое. Пахло осенней листвой и сыростью, не было ни малейшего намека на то, чем это было раньше. Элейн не могла даже вспомнить, как пахло то снадобье, которым пользовалась Ронвен, чтобы вызвать дух прорицателя.

Солнце пригревало, проникая под вуаль, и Элейн ощутила покалывание и биение крови в висках – она слишком долго стояла на солнцепеке. Отвязав лошадь, Элейн поехала в глубь леса по едва заметной тропе. Она помнила эту тропу с того дня, когда Эинион взял ее с собой в лес. Сейчас она была одна, если не считать путавшегося в высокой траве Доннета.

Могила Эиниона была в нескольких шагах от тропы, под большим дубом, и Элейн узнала надгробный камень. Она спешилась, снова привязала Там-Лина к дереву и приказала Доннету сидеть рядом с лошадью.

У нее не было с собой ни трав, ни кресала, чтобы добыть огонь. Если дух Эиниона захочет говорить, то этот лживый пророк явит себя.

– Почему? – громко воскликнула Элейн. – Почему ты сказал, что я буду королевой?

Рядом в траве просвистела что-то маленькая невидимая птица. Ветер качнул деревья, Доннет тихо заворчал.

– Так ты хотел, чтобы я знала о твоей ошибке? Значит, моя судьба не в Шотландии? – Ее голос звенел, отдаваясь эхом в лесу. – Что ж, теперь я знаю! Твои боги солгали тебе, лорд Эинион. Они не готовили мне великой участи! Как же они, видно, смеялись, видя мои пустые мечты!

Когда ее голос растаял в тишине, Элейн поняла, что ее некому было услышать. Дух Эиниона не явился.

V

Три дня спустя Элейн отправилась навестить отца. Об Александре она решила ему ничего не рассказывать. Что толку еще раз говорить о грустном?..

Она сидела рядом с отцом, зная, что тот уже плохо видит.

– Нельзя позволять Даффиду так обращаться со своим братом! Папа, ты же все-таки принц Уэльский, ты должен сказать ему!

Старик покачал головой:

– Нет, Элейн, поговори с Даффидом сама. Это он теперь правит Гвинедом.

– Но он правит несправедливо! – в сердцах вскричала Элейн.

– А ты все такая же горячая, девочка! – Ливелин улыбнулся. – Нет, Даффид справедливый правитель; я сделал правильный выбор, когда оставил ему власть.

Элейн побывала у Даффида, рискуя попасть в немилость к Изабелле, она даже съездила в Криссет, где томились Граффид и Сенена, но так и не смогла ничего изменить. Даффид оставался непреклонен.

Граффид жил в своем замке на полуострове Лейн. Элейн могла свободно, хотя и с разрешения Даффида, приезжать и уезжать, однако ее любимый брат не имел свободы даже в той малой степени, чтобы проехать с ней по окрестным лесам. Так Элейн и навещала его – на своей белой лошади и в сопровождении уже подросшего верного Доннета.