Книга Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала - Владимир Чиков

Глядя в мрачное лицо Теодоро, «Дон», конечно, понимал, почему отзывают его коллегу в Советский Союз, и потому позволил себе упрекнуть его:

— Но вы же сами забили тревогу о своих опасениях быть расшифрованным?!

— Да, было дело, я сообщал об этом в Центр. Потому что в последнее время стал ощущать, как вокруг меня будто сжимается невидимое кольцо проявляемого ко мне повышенного интереса со стороны подозрительных лиц.

— Если вы придаете этому серьезное значение, то это правильно. Однако, насколько мне известно, никаких проколов с вашей стороны еще не было…

— Вчера не было, сегодня не было, а завтра может быть. И тогда уже будет поздно. Ничто не вечно, ничто не бесконечно.

— Допустим, это так, — согласился «Дон». — Но я считаю, что вы со своими связями в Риме могли бы еще принести большую пользу нашей стране. Ибо далеко не каждому разведчику из какого-либо государства выпадает в жизни стать чрезвычайным и полномочным послом чужой страны и представлять ее интересы не в каком-то захудалом, третьеразрядном государстве, а в такой крупной европейской стране, как Италия. Мне известно также и то, что у вас сложились хорошие отношения с президентом Италии и главой Ватикана, с премьер-министром де Гаспери и с сотрудниками МИДа. С вашей помощью наша разведка, на мой взгляд, контролирует сейчас деятельность тринадцати иностранных посольств, аккредитованных в Риме. И потому я очень ценю вас, Макс, и очень сожалею, что вас отзывают преждевременно…

Со стесненным сердцем внимал Теодоро словам резидента. Проявляя немалый такт, «Дон» не претендовал на роль утешителя, не рассыпал пригоршнями похвалы, посулы и ненужные советы, не лез в душу человека, но умудрялся ненавязчиво показать, чего стоил Теодоро Кастро.

— Но теперь уже ничего не поделаешь, — продолжал раздумчиво «Дон». — Регистрируйте рождение дочери в Риме и думайте вместе с Луизой над обоснованием причин отъезда из Италии месяца на три-четыре. Причем обосновать надо так, чтобы ваше окружение, — друзья и знакомые, — не расценили это умышленным исчезновением и чтобы не давать им повода думать о том, что костариканский посол был не тем человеком, за которого выдавал себя долгое время.

— Вы правы, Дмитрий Георгиевич. Признаюсь вам откровенно, не хотелось бы мне терять всего того, чего я достиг в Риме и мог бы еще достигнуть на «своей» родине в Коста-Рике. Через некоторое время там должны состояться президентские выборы. По многим прогнозам их должен выиграть лидер партии Национального освобождения Хосе Фигерес. Он, как вы знаете, один из тех моих покровителей, кто поспособствовал моему переходу на дипломатическую работу. В случае же его избрания президентом, он обещал мне назначение на любую министерскую должность в своем правительстве. Это намерение Фигереса подтверждали впоследствии не раз приезжавшие в Рим его ближайшие соратники Франсиско Орлич и Даниэль Одубер[205].

Резидент «Дон» слушал Теодоро, не глядя на него. Когда он закончил свою мысль, «Дон» уставился на него пронзительным, гипнотическим взглядом и торопливо заговорил:

— Нельзя быть наивным в разведке, Макс! Если вы даже и станете в правительстве Фигереса правительственным министром, то совсем утратите свои оперативные возможности, которыми вы располагаете сегодня. Да и Центр, я уверен, не даст санкцию на переброску успешного и везучего супернелегала, каким являетесь вы, в такую малозначимую страну, как Коста-Рика. Эта банановая с двухмиллионным населением республика не особенно интересует нашу разведку. Там есть советское посольство, и этого вполне достаточно. Так что набирайтесь терпения и готовьтесь постепенно к пока не скорому еще отъезду в Советский Союз.

Осмыслив сказанное, Теодоро тяжело вздохнул и нетерпеливо спросил:

— А почему нескорому?

— Учитывая ваше высокое дипломатическое положение и чуть ли не дружеские связи с высокопоставленными лицами Ватикана, Италии и Коста-Рики, Центру предстоит разрабатывать специальные мероприятия по выводу вас в Советский Союз. Поэтому Коротков просил вас дать свои предложения.

— Что он имел в виду?

— Прежде всего, надо найти предлог для долгосрочного отпуска.

Теодоро колюче посмотрел на «Дона» и, чтобы снять напряжение, прибег к излюбленному приему — использованию в таких случаях юмора и шуток, которые помогали ему избавляться от стресса:

— Передайте Короткову, что мы с Луизой — народ не банальный! В нас знаете, сколько разных кровей намешано?! И скифская, и индейская, и ацтекская, и испанская, и татаро-монгольская. А еще раньше — и хазарская, и печенежская. И в конце концов все это отлакировали братья-евреи…

Резидент «Дон» заставил себя улыбнуться.

— Так это уже не кровь, а ерш получается, — громко засмеялся он от своей же шутки.

— А от ерша, вы сами знаете, голова дуреет и рассудок мутнеет. Поэтому при возникновении опасности или каких-то подозрений к нам мы будем косить под дураков… А если говорить серьезно, то я попрошу у «своего» министра двухмесячный отпуск и мотивирую это необходимостью длительного лечения жены в Швейцарии после трудных родов. Это соответствует действительности, и об этом знает все мое итальянское окружение. Что касается официальных костариканских и югославских лиц, а также своих друзей, то я могу подкрепить это личными письмами в их адрес…

Немного подумав, Теодоро добавил:

— Для убедительности причин нашего отъезда и нахождения в Швейцарии просил бы открыть мне счет в женевском или бернском банке. Адрес нашего абонементного почтового ящика я могу потом сообщить своим близким связям в разных странах. А где-то через два-три месяца в переписке с ними я дам понять всем, что моя семья по совету швейцарских лечащих врачей жены намерена поселиться в Мексике на родине Луизы или в Бразилии, где у нас имеется земельная собственность. Вот такими могут быть мотивы нашего исчезновения из Италии.

— Разумно, — согласился «Дон». — Полагаю, что и Центр одобрит ваши предложения… Что ж… будем тогда закругляться. — Он встал со скамьи и посмотрел на часы. — Да, мне пора, иначе опоздаю на поезд, идущий до Милана.

— А почему до Милана, а не до Рима?

— Там мне необходимо задержаться на сутки.

— Тогда у меня к вам просьба, Дмитрий Георгиевич. Сообщите в Центр о необходимости каким-то образом переправить в Москву мою личную библиотеку из пятисот томов ценных книг. Оставить их в Риме я никак не могу. А везти их с собою в Швейцарию, а это не менее восьми чемоданов, мне нельзя — сразу возникнут подозрения. Вторая просьба такая — для временного проживания в Швейцарии и лечения Луизы нам потребуются деньги…

— Финансовые вопросы вы должны обсуждать не со мной, а с Центром, — не дал договорить ему резидент «Дон».

— Подождите-подождите, Дмитрий Георгиевич! — раздраженно воскликнул Теодоро. — Я же не прошу вас обсуждать эти вопросы, а только сообщить в Центр. Вам же безопаснее это сделать, чем мне. У вас есть дипломатическая почта, есть курьеры, у меня сейчас ничего этого нет. Остались только тайники и шифры, но пользоваться ими я по указанию Центра уже не имею права. Дано такое право Луизе, но она сейчас больна и отошла от этих дел.