Книга Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала - Владимир Чиков

С этой целью предлагаю создать в разведке специальный отдел, в задачи которого входило бы:

1. Разработка Ватикана, «комиссии «Про Руссия», конгрегации Восточной церкви и руководства иезуитского ордена и вербовка в них агентуры;

2. Идеологическая обработка представителей католической иерархии в странах народной демократии в целях использования их против США и Ватикана;

3. Добывание интересующей нас информации через завербованную католическую агентуру и доведение дезинформации до Ватикана, США и их союзников.

Прошу извинить меня за задержку этих сведений и предложений. Май и июнь были для меня особенно тяжелыми, потому что всей вспомогательной работой мне пришлось заниматься самому. Луиза длительное время готовилась к родам и после них больше месяца находилась в родильном покое. После трудных родов дочери она чувствует себя все еще неважно и потому нуждается в стационарном лечении.

Макс.

29 июня 1953 г.»

В тот же день газеты «Вашингтон пост» и «Ля Стампа» сообщили о том, что Лаврентий Берия разоблачен и арестован как замаскировавшийся враг советского народа. Вначале Теодоро не поверил этому, купил еще несколько итальянских и американских газет. В них рассказывалось практически то же самое, что Берия давно был связан с мусаватистской контрразведкой и являлся «агентом империализма», что он выведен из состава Президиума ЦК, исключен из партии, снят с государственного поста и лишен всех правительственных наград и звания «Маршал Советского Союза».

А вечером того же дня Теодоро получил из Москвы шифровку с указанием выйти на внеплановую встречу в Женеве с резидентом «Доном» 7 июля в 17 часов: «Место встречи — уличное кафе «Шаботэ» на набережной Монблан за столиком у бронзовых перил».

Спустя неделю Теодоро выехал в Женеву. Поселился в отеле «Ричмонд». Перед тем как пойти в кафе «Ша боте» он от имени себя и жены написал в ЦК КПСС заявление, которое решил передать при встрече «Дону».

«Заявление.

Ознакомившись с сообщениями в западной прессе, с заявлением ТАСС, опубликованным в итальянских газетах по поводу преступной деятельности Берии, мы всецело одобряем решения ЦК и Советского правительства. Попытку Берии противопоставить партии и правительству вверенные ему органы госбезопасности для захвата личной власти мы расцениваем как преступление и предательство. Считаем, что партия своевременно вскрыла и обезвредила этого политического деятеля и таким образом нанесла сокрушительный удар по врагу советского народа.

Советский народ, которому мы посвятили свои жизни, может и впредь располагать нами на любой работе и на любом посту.

С товарищеским приветом, Макс и Луиза.

7 июля 1953 г.»

Вложив заявление в конверт, Теодоро положил его в нагрудный карман и вышел из отеля на залитую солнцем улицу Жарден-Брунсвик, затем он направился к набережной — оживленному бульвару, вытянувшемуся вдоль Женевского озера. Любуясь красотой этих мест, Теодоро поймал себя на мысли о том, что неплохо было бы перебраться на работу в Швейцарию. «Для Луизы с ее состоянием здоровья эта страна могла бы стать благодатным местом проживания», — подумал он.

При подходе к «Ша ботэ» Теодоро проверился на предмет обнаружения возможной слежки и, не заметив ничего подозрительного, смело вошел в кафе. Окинув взглядом зал, он занял обусловленное место за столиком у бронзовых перил и, развернув перед собой газету «Юманите», начал читать. Заказав подошедшему бармену две кружки баварского пива, Теодоро осмотрелся. И тут к нему подсел высокий сухопарый мужчина — это был резидент советской разведки в Риме «Дон», который шепотом предупредил его на итальянском языке:

— Называй меня не Доном, а Джоном. — Он крепко пожал ему руку и тихо добавил: — От себя лично и по просьбе руководства Центра поздравляю тебя и Луизу с рождением дочери! А это, — «Дон» незаметно передал ему небольшой клочок бумаги с цифрами, — код ячейки в камере хранения на вокзале Корнавен. Там подарок вам из Москвы по случаю рождения ребенка.

— Спасибо. Большое спасибо за внимание, — раскланялся Теодоро и, заметив боковым зрением направлявшегося к ним бармена с двумя кружками пива, умолк.

Когда бармен отошел, Теодоро достал из кармана конверт, свернутый пополам и, лукаво улыбаясь, протянул его «Дону»:

— Это наш ответный подарок Центру.

«Дон», сделав большие глаза, недоверчиво спросил:

— Что это? Мы же не договаривались о передаче материалов?

— Это мое с Луизой заявление в ЦК, осуждающее преступную деятельность Берии.

Резидент кивнул и, спрятав конверт, негромко проговорил:

— Пьем пиво и вместе уходим к озеру. Там, на берегу, поговорим о делах и планах на будущее.

Несколько минут они вели беседу на отвлеченные темы, а допив пиво, вышли из кафе и направились к Женевскому озеру, беседуя о прибрежной красоте. При подходе к свободной железной скамье «Дон» осмотрелся вокруг, присел и, тщательно подбирая слова, с волнением заговорил:

— Дорогой Макс, меня уполномочили заявить тебе о том, что Центром принято решение об отзыве вас с Луизой и дочкой в Советский Союз…

Что говорил дальше «Дон», Теодоро уже не улавливал, он смотрел на своего коллегу так, словно ничего не соображал, и потому переспросил:

— Дмитрий Георгиевич, вы, кажется, сейчас сказали, что нас решили отозвать в Советский Союз?

Резидент «Дон», заметив в глазах Теодоро растерянность и озабоченность, кивнул и повторил сказанное.

Теодоро хотел что-то сказать в ответ, но не смог: резидент «Дон» так ошарашил его своим неожиданным сообщением, что он утратил дар речи. На душе у него стало муторно. Перспектива складывалась далеко не так, как он представлял ее себе: он полагал, что со временем его перебросят в соседнюю Швейцарию или Австрию, где он намеревался открыть такую же посредническую фирму, как в Италии «Карибэ». Однако после рождения дочери он пересмотрел свое отношение к жизни. Если раньше он готов был всю жизнь работать за границей, заниматься любимым делом — «разведкой в поле», то теперь, когда достиг уже большого успеха, он понял, что важнее всего на свете не успех, а семья, мир, из которого не хотелось бы уходить, дом, из которого не хотелось бы уезжать, а если и придется уезжать, то не расставаться с мыслью: «Скорей бы назад, к семье!» Великое это счастье — иметь семью! А самое главное — ощущать себя на родине свободным человеком, когда не надо ходить по лезвию ножа и опасаться каждый день и час, что за тобой, возможно, следят и могут арестовать. Вот и в этот момент он подумал об этом и с затаенной улыбкой на лице, глядя на резидента «Дона», спросил:

— Скажите честно, кто дал указание на отзыв нас из Италии?

— Коротков, — не колеблясь ответил тот и тут же пояснил: — Он сейчас исполняет обязанности начальника внешней разведки.

— И как же понимать нам этот отзыв в Москву?.. Не торопится ли Александр Михайлович поставить крест на нашей разведывательной деятельности за границей?