Книга День гнева. Принц и паломница - Мэри Стюарт

— Я знаю. Но это — как мое замужество; оно должно прийти, но всегда кажется, что еще слишком рано. — Выпрямившись в кресле, она улыбнулась отцу в ответ. — Так решено! Ты напишешь графу Мэдоку, а мы тем временем отплывем в Иерусалим. И, наконец, если я стану невестой, ты поймешь, что и впрямь необходимо купить мне дамасские шелка!

Герцог рассмеялся.

— Можешь купить себе все, что пожелаешь, милая, но не на суках! Мы едем не в Иерусалим. Это вновь будет Тур. Ты против?

— Нисколько. В Туре мне понравилось. Но почему?

— Мне хотелось бы в последний раз побывать у раки святого Мартина прежде, чем принять обет в посвященном ему монастыре. Я не раз уже об этом подумывал и спрашивал себя, как обстоят дела в землях франков, но теперь, благодарение Богу, мы можем строить планы. Гонец принес мне письмо от королевы Клотильды. Вот оно. — С этими словами герцог Ансерус протянул дочери свиток.

Письмо было кратким. Старая королева надеялась, что, как сказал герцог Ансерус в прошлую их встречу, в этом году он все еще желает совершить паломничество к святой раке блаженного епископа Мартина. Если так, то, несмотря на весьма реальную угрозу войны, он может пребывать в уверенности, что его кортежу будет обеспечен безопасный проезд и что самого герцога «и госпожу Алису, если она с тобой», будут ждать покои в резиденции королевы, чьим удовольствием… и так далее и тому подобное.

Алиса вернула письмо отцу.

— Как мило с ее стороны вспомнить и написать нам. Конечно, я хочу снова увидеть Тур. Интересно, будут там мальчики? Теодовальду, должно быть, уже — сколько? — лет десять-одиннадцать, наверное. Вероятно, он уже готовится к ратному делу. Ох уж эта их война! Каково это всегда жить под «весьма реальной угрозой»?

Герцог улыбнулся. Он казался поздоровевшим. Алиса подумала, что перспектива путешествия всегда поднимала ему настроение. Но дело не только в этом. Ее замужество, передача поместий, да, и это тоже. Но больше всего — и это она принимала с грустью — сознание того, что вскоре теперь уже настанет время его последнего обета Господу.

Герцог убрал свиток в рукав.

— Не так много лет прошло с тех пор, как именно так и было у нас в Британии. Полагаю, ко всему можно привыкнуть, и сомневаюсь, что франки будут очень благодарны за мир, будь он им предложен! Насколько я понял со слов гонца — а слуги Верховного короля все слышат, — похоже, бургундская война неминуема. А когда было иначе? Верно и то, что дороги еще открыты, и паломникам ничто не угрожает. А под защитой королевы Клотильды… Да, я, безусловно, поеду, но если ты предпочла бы остаться…

— Конечно, я хочу поехать! Это, может быть, и мое последнее путешествие, во всяком случае, мой последний шанс поехать вместе с тобой.

«В это время будущей весной, — думала она. — В это время будущей весной… Мой отец еще жив, пожалуйста, Господи, и счастлив, служа тебе, а я все так же здесь, в Замке Розы, и мы сидим с Мариамной и шьем одежки для ребенка Мэдока?»

Она заглянула во встревоженные глаза отца и улыбнулась — сияюще, ободряюще.

— Так давай отошлем письма графу Мэдоку и королеве и начнем думать о летних шелках! И, конечно же, о наших душах тоже!

Рассмеявшись, отец поцеловал дочь и отправился посадить писца за составление роковых писем.

18

Вскоре приготовления к «последнему паломничеству» были в разгаре, С самого начала предосторожность сыграла в них особую роль: было решено, что на этот раз путники не станут подвергать себя опасностям долгого пути через франкские земли, но отправятся морем до самого устья Луары, пересядут там на другой корабль и по широкой реке поднимутся до самого Тура.

Никакие других вестей от королевы Клотильды не пришло. И от Мэдока тоже; судя по всему, он был где-то в другой части страны, но — как говорилось в послании его управляющего, — «безусловно, будет более чем счастлив обсудить предложение герцога, союз, который, как известно всем, всегда был ему по сердцу».

— В этом я нисколько не сомневаюсь; — все, что сказал ка это герцог Ансерус, пожалуй, довольно сухо.

На корабль они взошли в середине апреля. Скуку плавания не нарушали никакие события, погода была тихой, и все по мере того, как корабль все дальше уходил на юг, весна Менялась летом. Корабль ненадолго причалил в Керрике, столице Малой Британии, где герцог на несколько дней остановился передохнуть в доме родича. Оттуда герцог Ансерус послал письмо королеве Клотильде, давая ей знать о своем скором прибытии. Письмо было не более чем данью вежливости, но когда немалое время спустя их корабль благополучно причалил в Нанте, оживленном порту в устье Луары, путники были приятно удивлены и польщены, обнаружив, что их ожидает эскорт, значительный отряд вооруженных людей с гербом старой королевы на платье. По словам их командира, королева послала ратников помочь британским паломникам пересесть на небольшую ладью, которая доставит их в Тур, и сопроводить их туда со всеми мерами предосторожности.

— Меры предосторожности? — Вопрос Ансеруса прозвучал, пожалуй, резковато. — Какая же опасность может поджидать нас на реке?

— Никакая, милостивый господин. — Голос командира был ровный, приятный и сдержанный, как и ровно подстриженные волосы и острая бородка. Уж точно не франк, скорее римлянин, если судить по акценту и манерам; в поведении его отряда безошибочно угадывались римские порядок и дисциплина. Проследив за его взглядом, путники увидели штандарт на мачте с Гербом королевы тех же цветов, что и платье солдат.

— Так это собственный корабль королевы Клотильды!

— Именно так, мой господин. Речные суда, что обычно снуют по реке по дороге в Тур и обратно, с полдюжины раз останавливаются по пути. Слишком утомительный конец для вашего долгого пути. — Его взгляд нерешительно скользнул по лицу Алисы, затем снова устремился вдаль. У Алисы возникло впечатление, как будто он на ходу изменил то, что собирался сказать, вместо этого добавив: — Когда королева получила вести о вашем прибытии, она пожелала облегчить вам путь. «Меровей» отвезет вас быстро и со всеми удобствами, а уже в Туре, мой господин, вы будете устроены в замке. Сама королева, моя госпожа, сейчас не у себя во дворце.

— Тогда мы в долгу перед вашей госпожой за ее заботу и любезность. Она в добром здравии, полагаю? — Герцог говорил спокойно и ровно, нанизывая один на другой вежливые вопросы о здравии и благополучии остальных членов королевской семьи, но за всем этим и в кратких формальных ответах начальника стражи Алисе слышались озабоченность в словах одного и суровая сдержанность и нежелание сказать слишком многое в словах другого. Как только британские паломники благополучно погрузились на опрятную, хоть и небольшую, королевскую ладью, Ансерус и начальник стражи, назвавший себя Марием, спустились в каюту, оставив Алису с Мариамной на палубе. Девушки стояли у борта, глядя, как мимо проплывают залитые солнцем берега Луары.

После плавания по морю нынешнее путешествие по реке обещало приносить одну лишь радость. Гладкая и величественная река неспешно вилась по землям, богатым лесами и рощами, виноградниками и пастбищами. Время от времени им встречались фермы — скорее даже селения — с важного вида каменным домом в окружении ухоженных садов, поддерживавшим и поддерживавшимся скоплением деревянных или земляных хижин, где, очевидно, обитали слуги и рабы, работавшие в поместье. Все выглядело удивительно мирным: зацветавшие сады и зеленевшие огороды, ряды ульев под соломенными крышами, золотом блестевшие на солнце, стая белых гусей, кормившихся у края воды, мальчик с колотушкой, отгонявший птиц с виноградника, где уже проглядывали зеленые молодые ростки. Тут и там виднелись церкви, небольшие скромные постройки из дерева или лозы, примостившиеся в самой гуще домов за стенами поселка. Богатая и красивая страна, но страна, где каждый косится в страхе на соседа; страна (думала Алиса) где нет своего Артура-воителя, который собрал бы всех воюющих королей и скрепил миром красоту и процветание.