Книга Хей, Осман! - Фаина Гримберг

Затем пришёл священник и перекрестил гробы. Он был одет попросту, как обычный крестьянин; только длинные волосы и особенная шапка выдавали в нём духовное лицо...

На кладбище многие могилы украшены были резными деревянными фигурами серн. В этих могилах погребены были женщины. На вопрос Османа, что это за украшения, ему отвечали, что эти украшения должны означать ловкость женщин, какую они проявляли при жизни своей в полевых и домашних трудах. Мужские могилы украшались длинными женскими волосами; эти волосы срезали с голов своих в знак печали по умершим отцам, сыновьям и братьям их жены, дочери и сёстры...

Когда погребли всех, понесли на кладбище простую местную еду и вино в кувшинах. Пили и ели. Осман и Михал также поели хлеба и пригубили виноградного сока... Меж тем селяне, и в их числе и родичи покойников, только что горевавшие отчаянно, пустились петь и плясать, заведя хороводы...

Да знаjеш, моме, мори, да знаjеш,

каква jе жалба за младост,

на порта би ме чекала,

од коньа би ме скинула

у собу би ме унела,

у уста би ме льубила...

«Всё так, - думал Михал Гази, - всё правда! Горько стариться, горько терять молодость!..» И Михалу представляется эта самая его молодость в обличье простой сельской девицы... вот она ждёт, дожидается у ворот, а он соскакивает лихо с коня своего... а она вводит его в горницу и целует в губы...

Тут явился старый певец с инструментом, наподобающим большую лютню. И наигрывая, завёл длинные песни... Тут и пляски прервались, и все, усевшись на траву, на землю, а кто и на могильные холмики, стали слушать... Осман также навострил уши и много дивился тому, что прозвучало... И вот какая была первая песня:

Две кумы отправилися к куму,

Две кумы ко Гречичу Манойлу:

Первая - то стройная гречанка,

А другая - белая влашанка.

Был малютка мальчик у влашанки,

У гречанки девочка родилась.

Вместе кумы к куму приезжали

И младенцев окрестили вместе.

На рассвете, при восходе солнца,

Говорила стройная гречанка:

«Дорогой мой Гречич, кум Манойло!

Ты возьми-ка моего ребёнка,

А отдай мне мальчика влашанки, -

Подложи ей девочку тихонько.

Я тебе за это дам - клянуся –

Вдвое больше золота, чем весит

Неразумный мальчик, сын влашанки».

Соблазнился он, суди Ты, Боже!

Подменил детей Манойло Гречич...

Две кумы отправились обратно.

Вот идёт своим путём влашанка,

И её ребёнок раскричался.

Тут она как будто испугалась:

Становилась посреди дороги,

Раскрывала бережно пелёнки:

Перед нею девочка, не мальчик!

От досады бросила влашанка

На дорогу пыльную ребёнка

И пошла обратно, причитая...

В дом она Манойла приходила,

Речь такую говорила куму:

«Так ты продал крестника за деньги!

Накажи тебя Иван Креститель!»

Перед ней Манойло клялся лживо:

«Ничего, поверь, кума, не знаю!

(На руках держал тогда Манойло

Своего ребёнка.) Если лгу я,

Пусть вот этим мясом напитаюсь».

Со двора отправилась влашанка,

Понесла пустую колыбельку.

Оседлал коня Манойло Гречич

И поехал ко двору гречанки.

Та ему за мальчика платила,

И назад Манойло возвращался.

Вот он едет лесом и встречает

На дороге чёрного ягнёнка.

Он стрелу калёную пускает,

Убивает чёрного ягнёнка.

Разводил огонь он у дороги,

Мясо пек и вкусно им обедал;

А одно плечо в мешок свой спрятал

И к родному дому подвигался.

У ворот его жена встречала,

Обливаясь горькими слезами.

И её Манойло вопрошает:

«Что, жена, с тобою приключилось?»

И она всю правду рассказала:

«Выпрыгнул из рук моих ребёнок,

Обернулся в чёрного ягнёнка

И бежать пустился по дороге...»

Ей с тоскою говорил Манойло:

«Ах, жена, ягнёнка повстречал я...

Я стрелой убил его, изжарил

И такою пищей пообедал;

А одно плечо привёз с собою:

Посмотри в мешок мой, что привязан

У седла с овсом для вороного».

Опускала мать в мешок тот руку

И плечо оттуда вынимала,

Не плечо ягнёнка, руку сына!

Тут жена Манойлу говорила:

Ах, Манойло! погубил ты род свой!

За куму достойно ты наказан»[316].

Слава Богу, это всё так было!..

Окончив песню, певец принялся подкрепляться мясом, хлебом и вином...

- Кто такие эти влахи? - тихо спросил Осман у Михала. Ведь это об их женщине поётся...

- Влахи, - отвечал Михал, - живут на берегах реки Дунай; греки зовут Дунай Истром...

- Греков не любят здесь, это я понял ясно. Но как же эти неверные обращаются со своими детьми! Готовы их убивать и продавать и даже и поедать... Разве маленькая девка и малец провинились перед Аллахом? Почему эти неверные выдумывают такие страшные мучения детям?! И отчего же не была наказана женщина, соблазнившая этого грека обменять детей?.. - Осман сделал быстрый жест рукой... - Да я знаю, что на эти вопросы нет ответа. Но я невольно вспоминаю слова Пророка, защитившего дочерей правоверных. Арабы-язычники засыпали песком новорождённых дочерей, когда рождалось их слишком много; однако Пророк повелел всех оставлять живыми. И для того, чтобы никто из женщин не оставался без защиты, Пророк дозволил каждому из правоверных иметь до четырёх жён! И даже если правоверный решится посягнуть на свою жизнь, женщины и дети получат прощение, и слабые получат прощение!.. Вспомни четвертую суру: «Тем, кого упокоят ангелы, причинившим несправедливость самим себе, они скажут: «В каком положении вы были?» И скажут они: «Мы были слабыми на земле». Они скажут: «Разве не была земля Аллаха обширной, чтобы вам переселиться в ней? » У этих убежище - геенна, и скверно это пристанище! - кроме слабых мужчин, женщин и детей, которые не могут ухитриться и не находят прямого пути. Этим, может быть, простит Аллах: ведь Аллах - извиняющий и прощающий!»[317]...

Михал, не пытаясь вступить в беседу со своим султаном, слушал его речь тихую... Но вот певец затянул новую песню, ещё более долгую, нежели первая. В этой новой песне говорилось о воеводе по имени Леко, имевшем красавицу сестру, которой имя было Роксанда или Роса. Эта красивая девушка, сестра богатого воеводы, очень гордилась своей красотой и никак не хотела избрать себе мужа. Однажды в богатое жилище её брата явились трое богатырей, их имена были: Марко, Реля и Милош. Они стали свататься за Роксанду; брат её нашёл слово похвалы для каждого из них. Однако сестра отвечала, что никогда не выйдет замуж, а хочет остаться девицей и всю свою жизнь плести девичью косу. О приехавших женихах отозвалась она дурно; одного из них назвала бродягой - наёмным воином, другого — безродным подкидышем, а третьего - сыном кобылы, по его прозванию - Кобилич... И вот что случилось далее с ними со всеми, и с девушкой в том числе: