Книга Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

Послышалось недовольное фырканье, аханье, скептическое хмыканье, но это не остановило принцессу, а только придало ей воодушевления.

– Представьте: пять лет деревня принадлежит одному городу, пять лет – другому. Это достаточный срок, чтобы произвести значительные изменения, внедрить улучшения, увидеть результат. Но, чтобы сохранить интерес на протяжении всего срока и даже после, я предлагаю разделить и доходы, и расходы восемьдесят на двадцать. То есть каждый город получает либо восемьдесят, либо двадцать процентов дохода с деревни и распоряжается по собственному усмотрению: вкладывается в развитие Лимпы или кладет к себе в бюджет. Почему сохраняется смысл Астрару вкладываться, даже когда деревня принадлежит Фортосдору? Потому что в следующую пятилетку Астрар будет получать основные доходы, пожиная плоды активной политики Фортосдора. И наоборот.

Планта и Таммит переглянулись. В их взглядах читалось сомнение, но, по крайней мере, в них не было совершенного отрицания предложенной идеи.

– Это еще не все! – с энтузиазмом заявила Омарейл, прохаживаясь взад-вперед и стараясь передать свое возбуждение слушателям. – Самое интересное вот что: каждые пять лет будут отмечаться Лимпийскими играми. Тот самый момент перехода деревни из владений Астрара во владения Фортосдора и обратно будет ознаменован большими соревнованиями: конкурсы рыболовов, охотников, возможно, различных спортсменов, актеров, литераторов – словом, всех, кто может продемонстрировать свои умения. Одни будут представлять Фортосдор, другие – Астрар. В каждом виде будет определяться победитель, но можно будет подвести и общий итог: какой город победил в большем количестве соревнований.

Омарейл чувствовала, как нарастал интерес слушателей.

– Представьте, – ощутившая реакцию аудитории, она вернула эмоции присутствующим, и даже принц Алоис отодвинул пудинг в сторону, – пять лет лучшие рыбаки будут готовиться в ожидании Лимпийских игр. А затем в назначенное время они съедутся в Лимпу, чтобы помериться силами. Конечно, нужно будет прописать все правила: как определить победителя, где проходят соревнования и так далее…

Мужчины тут же начали выдвигать свои версии правил, судейства, оценки мастерства. Омарейл чуть улыбнулась. Когда они сумели вновь сосредоточить свое внимание на рассказчице, она продолжила:

– Участвовать в Лимпийских играх будет престижно. Разумеется, не только участники, но и зрители будут собираться со всего Ордора. А вы понимаете, что это значит?

– Это будет хорошим развитием для края, – кивнул Планта.

– Потребуются гостиницы, больше ресторанов, – добавил Таммит, – это привлечет молодежь.

– А еще они будут скупать лимпийские эмали, – многозначительно добавила Омарейл. – Нельзя приехать в Лимпу и уехать без небольшого сувенира!

Она читала об этом в одной из газет в библиотеке Фортосдора.

– А значит, что и ремесло лимпийцев станет более востребованным.

Это вызвало новый виток обсуждений. Собеседники стали предлагать еще больше идей, как с выгодой можно было бы использовать Лимпийские игры. А Омарейл стояла там и молча улыбалась. Она видела, как Белория пронизывал почерневшим взглядом Таммита и Планту. Даррит же, оставив внушение эмоций другому, просто внимательно смотрел на принцессу. И было в его взгляде что-то, отчего ее щеки покраснели. Она посмотрела в сторону.

– Госпожа Даррит, ваша идея достойна всяческих похвал, – заявил вдруг Планта. – И я не могу говорить за моего коллегу, но, с моей стороны, я полностью готов к тому, чтобы всерьез рассмотреть ваше предложение. И с радостью исполню вашу просьбу. Принцесса должна выйти из башни, чтобы иметь возможность так же искрометно решать проблемы королевства!

Омарейл расплылась в еще более широкой улыбке.

– Я восхищен не меньше, – кивнул Таммит. – И полностью согласен со словами Иана. Вы нас покорили, госпожа Даррит.

Чуть позже, пока мужчины готовились к охоте, любезно согласившись оставить Омарейл дома, Даррит подошел к ней, сидящей на диване в гостиной с книгой в руках, и негромко сказал:

– Простите меня.

– За что? – уточнила она, не отрывая взгляда от страниц.

– Что усомнился в вас.

Омарейл кивнула, и он ушел. Ей хотелось бы, чтобы он сказал больше, да и сама она могла бы ответить более развернуто, но сейчас, днем, вокруг было слишком много людей. Тем не менее этот небольшой диалог вызвал в ее душе волну теплых чувств.

После обеда Белория улучил минуту, оставшись с принцессой наедине, и сообщил, что осторожно прощупал почву: Планта действительно был настроен голосовать за освобождение Омарейл из башни. Ил похвалил ее за находчивость, но это вызвало лишь раздражение. Очередной снисходительный комментарий, намекающий на то, что достойная идея в ее голове – скорее удивительное стечение обстоятельств, чем закономерное событие. Это было так далеко от уважения и принятия ее как равной, что Омарейл впервые задумалась о том, чтобы найти способ избежать бракосочетания с Патером Нортастера, даже если Совет проголосует как надо. Мысль была мимолетной, за нее быстро стало стыдно – все же обманывать людей было не в ее правилах. Ладно, обманывать ей доводилось, и не раз, но нарушать данное слово… Нет, это она тоже делала.

С досадой подумав, что была вовсе не таким человеком, о котором написали бы в детской книжке, Омарейл попыталась оправдать себя за все проступки и дала себе обещание поступить с Белорией честно, как бы сильно ее это ни огорчало и ни отталкивало.

День в поместье Планты закончился, и Омарейл с большой радостью уселась в повозку, что должна была отвезти их с Дарритом в Фортосдор. Кажется, мужчины неплохо отдохнули, принцесса же нашла мало радости во всех этих загородных развлечениях.

– Итак, – не без удовольствия произнес Даррит, – похоже, мы с вами закончили даже раньше, чем планировали. Все Патеры наши. Завтра рано утром мы покинем Фортосдор, к вечеру будем в Астраре.

– Да, – кивнула Омарейл, – у нас будет целых два дня до Совета. Чем займемся?

Даррит, довольно щурясь, посмотрел в окно.

– Посмотрим, – загадочно отозвался он.

XVII

Совет Девяти

Когда моторная лодка «Сестра», бороздя воды Рейнфло, вышла к мысу, на котором возвышался величественный и монументальный Орделион, принцесса Омарейл почувствовала подступающие к горлу слезы. Замок, в котором она провела двадцать два года своей жизни, ни разу не покидая мощных каменных стен, показался вдруг чужим. Будто ей это место больше не принадлежало. И в то же время многочисленные башни и укрепления, и особенно вид на город, который она много лет наблюдала из собственного окна, оказались настолько знакомыми, что грудь сжало от необъяснимой тоски.

Даррит, что сидел рядом на скамейке, взглянул на принцессу и, заметив слезы в ее глазах, удивленно поднял брови.