Книга Марли и мы - Джон Грогэн

Вот каково было прошлое лабрадоров, и Марли как породистый пес мог по праву им гордиться. Казалось, он унаследовал по меньшей мере половину древних инстинктов. Он мастерски преследовал добычу, жаль только, у него не укладывалось в голове, что с ней надо вернуться обратно. Казалось, ход его рассуждений был следующим: если ты так хочешь получить палку обратно, ТЫ и должен прыгать за ней в воду.

Итак, Марли вышел из воды на песок с палкой в зубах.

– Тащи сюда! – крикнул я, хлопнув в ладоши. – Давай, малыш, принеси ее мне. – Он с важным видом отряхнулся, окатив меня водой и осыпав песком, и после этого, как ни странно, положил палку к моим ногам. Ого, подумал я, вот это да. Я оглянулся на Дженни, которая сидела на скамейке под деревом, и поднял вверх оба больших пальца. Но когда я нагнулся, чтобы поднять палку, Марли уже был наготове. Он быстро схватил ее и понесся по пляжу, выписывая сумасшедшие восьмерки. Во время одного из пируэтов он чуть не столкнулся со мной, поддразнивая и подстрекая броситься за ним в погоню. Я попытался поймать пса, но было ясно, что он имеет преимущество в скорости и маневренности.

– Ты же вроде лабрадор-охотник, а не лабрадор-бегун! – крикнул я ему.

Возможно, я не обладал такими мышцами, как Марли, но зато мои умственные способности были значительно лучше. Я схватил вторую палку и устроил с ней настоящий спектакль. Я поднимал ее над головой и перекидывал из одной ладони в другую, махал ею из стороны в сторону, стараясь, и не безуспешно, привлечь внимание Марли. И вдруг палка, которую он сжимал в пасти, всего мгновение назад самая желанная вещь на свете, потеряла для него всю свою привлекательность. Теперь он видел только мою палку. Он стал подкрадываться ко мне все ближе и ближе, пока расстояние между нами не сократилось до полуметра.

– Да, Марли, простофили рождаются каждый день, не так ли? – издевался я, потирая палкой его морду и наблюдая, как собачьи глаза начинают косить, чтобы не упустить ее из виду.

Очевидно, шарики в его мозгу стали крутиться и он размышлял над тем, как захватить новую палку, не отдавая старой. Он обдумывал возможность быстрого прыжка за новой палкой, и его верхняя губа дрожала. Но я ухватился свободной рукой за конец палки, торчащей из пасти пса. Каждый из нас тянул ее к себе, при этом Марли еще и рычал. Я приложил вторую палку к его ноздрям.

– Ты же знаешь, что хочешь получить ее, – прошептал я. Это была чистая правда, и искушение становилось невыносимым. Я чувствовал, как его хватка ослабевает. И вот он разжал челюсти и попытался схватить вторую палку, не выпуская, однако, первой. Спустя мгновение я уже держал обе палки над головой. Марли с лаем подпрыгнул и повернулся в воздухе, очевидно, не понимая, почему столь тщательно продуманная боевая стратегия привела к плачевному результату.

– Вот поэтому я хозяин, а ты зверь, – объяснил ему я, на что он немедля еще раз отряхнулся, вновь окатив меня водой и осыпав песком с ног до головы.

Я закинул одну из палок обратно в воду, и он ринулся за ней с громким лаем. Вышел Марли на берег уже другим, более мудрым противником. Теперь он вел себя осторожнее и опасался подходить ко мне близко. Он остановился примерно в десяти метрах от меня с палкой в зубах, не сводя глаз с нового объекта своих желаний, то есть своей первой палки, которую я держал высоко над головой. По всей видимости, шарики в его мозгу снова закрутились. Он, наверное, думал: «На этот раз я просто постою здесь и подожду, пока он ее бросит, и тогда у меня будут обе палки, а у него ни одной».

– Ты меня совсем дураком считаешь, да, песик? – издевался я. Сильно размахнувшись, я с нарочито громким криком сделал движение рукой, как будто бы я бросаю свою палку. Думаете, Марли это понял? Поддавшись на мою уловку, пес с шумом плюхнулся в воду, не выпуская из зубов прежней добычи и проплыл чуть ли не полпути до Палм-Бич, прежде чем сообразил, что палка все еще у меня.

– Хватит издеваться над бедным животным! – крикнула Дженни со скамейки, и, обернувшись, я увидел, что она хохочет.

Когда Марли наконец-то снова добрался до суши, он рухнул на песок, измученный, но без желания расставаться с тем, что по-прежнему держал в пасти. Я показал ему свою палку, как бы напоминая, насколько она ценнее, чем его.

– Фу, брось! – скомандовал я и поднял палку, будто собираясь опять запустить ее в воздух. Мой пес-дурачок снова вскочил и бросился к воде.

– Фу, брось! – повторил я, когда он вернулся.

Так повторялось несколько раз, и, в конечном счете, он выполнил команду. И в то мгновение, когда его палка оказалась на песке, я бросил ему ту, что была у меня в руках. Мы проделывали упражнение снова и снова, и с каждым разом Марли вроде бы все лучше улавливал суть. Урок постепенно начал откладываться в его здоровенной черепушке. Если он отдавал мне свою палку, я бросал ему другую.

– Это как обмен подарками в офисе, – учил я его. – Чтобы получить, надо научиться отдавать.

Он подпрыгнул и коснулся своей измазанной в песке пастью моего лица. Я принял этот жест как знак того, что урок выучен.

Пока мы с Дженни шли домой, измученный Марли ни разу не натянул поводок. Я весь светился от гордости за свое достижение. Неделями мы с Дженни пытались обучить пса основным правилам поведения и манерам, но прогресс был просто ничтожным. Будто бы мы пытались научить дикого жеребца пить чай из изящного фарфорового сервиза. Бывали дни, когда я чувствовал себя родителем ребенка-инвалида. Я все вспоминал Святого Шона и то, как я, десятилетний мальчишка, успешно обучил его всему необходимому для воспитанной собаки. Мне просто становилось интересно, неужели я сейчас делаю что-то не так.

Но наше небольшое упражнение с палкой подало проблеск надежды.

– Знаешь, – сказал я Дженни, – кажется, до него начинает доходить.

Она посмотрела на пса, устало бредущего рядом. Он был мокрый и весь в песке. Из пасти капала слюна, а палка, добытая тяжелым трудом, все еще была зажата в зубах.

– Я не очень уверена в этом, – сказала она.

На следующее утро я снова проснулся до рассвета от всхлипываний Дженни.

– Эй, – сказал я, обнимая ее. Она прижала лицо к моей груди, и я почувствовал, как моя футболка намокает от ее слез.

– Я в порядке, – выдавила она. – Правда. Только… В общем, ты знаешь.

Конечно, я знал. Я старался держаться бодро, но и у меня было то же тяжелое ощущение потери и неудачи. Странно. Менее чем 48 часов назад мы были переполнены радостью, ожидали ребенка, а теперь все повернулось так, будто бы никакой беременности вообще не было. Словно все это время мы спали и видели сон, а сейчас с трудом просыпаемся.

Чуть позже в тот день я вместе с Марли поехал за продуктами и лекарствами для Дженни. По пути обратно я остановился у цветочного магазина и купил огромный красивый букет весенних цветов, надеясь, что это поднимет настроение Дженни. Чтобы букет не рассыпался по дороге, я закрепил его ремнем безопасности на заднем сиденье возле Марли. Когда мы проезжали мимо зоомагазина, я подумал, что пес тоже заслужил поощрения. В конце концов, он лучше меня сумел успокоить безутешную женщину.