Книга Австралия - Terra Incognita. Когда звери еще были людьми - Соломон Шульман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аборигены, конечно же, любят и берегут свою землю, но эта любовь идет дальше, чем просто привязанность к камням, деревьям и животным. Это более глубокое подсознательное чувство, лежащее в другом измерении. Это чувство связывает воедино аборигена, его землю, животный мир и Всеобщий дух в единое лишенное времени пространство сновидений.
Позже это чувство духовной принадлежности человека земле передалось и белым скотоводам — бушменам, как их называют.
«Прислонясь к воротам овечьих загонов, они окидывают взглядом безграничные пространства красной пыльной земли… Кажется, что земля тоже чувствует их, что не она принадлежит человеку, а, наоборот, всё вокруг принадлежит ей. Когда они всматриваются в эту великую землю, отвлекшись от повседневных забот, нечто высшее и необъяснимое наполняет их души…»
Рожденные свободными. Дети одной судьбы
Транспортировка ссыльных в Австралию продолжалась до 1868 года. За это время сюда прибыло свыше 160 тысяч человек, из которых около трех тысяч были не уроженцами Британских островов. Они были жителями британских колоний, разбросанных по всему миру.
Креол Джордж Хоуи, прибывший со своим пятилетним сыном, открыл первую типографию и основал первую в Австралии газету — Sydney Gazette. Француз Франсуа Джирард преподавал бальные танцы и открыл кафе, в котором продавал горячие французские булочки. Джон Цезарь — «чернокожий гигант» — был транспортирован из Англии, несколько раз бежал из-под стражи, стал лесным разбойником… Все эти люди исповедовали разные религии, среди них были христиане, иудеи, мусульмане, буддисты…
По прошествии двенадцати лет со дня основания колонии официальным лицам в Лондоне было доложено, что в колонии родилось девятьсот пятьдесят восемь младенцев, из них около половины — сироты или дети, брошенные родителями. Эти опаленные солнцем выносливые маленькие создания с темным загаром напоминали заблудившихся котят, сбившихся в кучу, чтобы выжить. Они нуждались друг в друге, они были друзьями по несчастью. Это был особый клан, члены которого могли постоять друг за друга. Многие из уличных детей жили рядом с детьми аборигенов. Играя с ними, белые дети учились не страшиться буша, а понимать его и жить в нем. Они знали, как из коры дерева сделать веревку, как из кореньев и листьев приготовить еду, как тенью передвигаться по лесу, как строить каноэ. Они были отличными бегунами, пловцами, наездниками, лазили по деревьям не хуже самых проворных животных, дрались и со знанием дела матерились, если кто-либо задевал их на улице. Они были фанатами спорта, предпочитая бокс всем другим видам.
Вскоре поселенцы стали называть родившихся в колонии детей карренси[15] — «дети валюты», сравнивая их с грубой, плохо отчеканенной, местной австралийской валютой.
Правившего в то время губернатора Кинга «ужасала перспектива вырастить поколение, которое унаследует наклонности их ссыльных родителей». Позже он был поражен тем, что наиболее морально устойчивой группой в колонии были именно первые дети, родившиеся здесь. Феномен этот можно объяснить по-разному, например тем, что карренси были прекрасно осведомлены о том, как неприятно попадать в руки властям и насколько безопаснее быть всегда «чистыми».
Абориген-подросток
Карренси как свободным гражданам всегда охотно предоставляли работу, которой был здесь непочатый край, и в отличие от их сверстников в Лондоне — таких же уличных мальчишек и девчонок — им не нужно было воровать для того, чтобы выжить. Здесь, в Австралии, дети старше двенадцати лет уже официально считались взрослыми.
В 1810 году открылась первая в колонии школа, а для работающих детей были открыты также и воскресные школы. Вскоре около половины детей колонии самого разного возраста уже учились. Бывали случаи, когда трехчетырехлетние дети садились за парты. Интересен тот факт, что в процентном отношении в Австралии в то время было больше детей, владеющих основами арифметики, правописания и навыками чтения, чем в Европе.
Дети, прошедшие «школу буша», вобрали в себя все, что могли дать две столь разные цивилизации, столкнувшиеся нос к носу на краю земли. Приезжие англичане отмечали, что карренси «…надменны, самоуверенны, нетерпимы к чужим советам, дерзки и безумно патриотичны. Они готовы драться до последнего с каждым, кто посмеет усомниться в том, что находится в самом прекрасном месте на земле».
Британские офицеры подтверждали:
«Обстоятельства, при которых их родителям пришлось прибыть на эту землю в кандалах, сделали их не смиренными, а, наоборот, самыми гордыми людьми на земле. Они вольнодумны до высокомерия, свободны и полны энтузиазма. Они собираются вместе и, сидя вокруг костра, рассказывают друг другу истории, питающие свободный дух анархизма».
Пьянство среди карренси не уважалось, а их честность вошла в поговорку. Выросшие под прикрытием клана себе подобных, где они делили дружбу, которая была ключом к выживанию, они презирали британское разделение на социальные классы, презирали богатых землевладельцев, а также свободных поселенцев, которые, еще не успев сойти с корабля, уже получали от власти участок земли под ферму. Карренси считали эту землю своей по праву рождения. Они скитались по стране в поисках перемен и очередного заработка, редко задерживаясь на одном месте больше года. Их можно было встретить на самых отдаленных скотоводческих станциях, где заработки были больше и где было меньше иммигрантов, которых они недолюбливали.
Обычно карренси скитались парами. Считается, что эти постоянные переезды с места на место с пожитками сформировали уникальный австралийский образ свагмена — непоседливого парня, судьба которого — одинокие тропы буша вдали от цивилизации. Буш для него — друг и дом родной, цивилизация — тюрьма…
Штурм континента. Самая суровая пустыня мира. Миражи и реальность
В первые пятнадцать-двадцать лет белого заселения Австралии главные вопросы, которые задавали себе колонисты, — что скрывается за горизонтом и каково сердце континента? Покрыто оно сочными травами или, может быть, там плещется море?
Лишь в 1813 году путешественники Уэнтворт и Лаусон впервые пересекли так называемые Голубые горы (в 65 км от Сиднея) и открыли проход через Австралийские Альпы, считавшиеся до того неприступными. Там не оказалось следов цивилизации. Перед ними простиралась обширная страна, которая не вызывала сентиментальных чувств. Эта земля требовала уважения, с ней надо было ладить, чтобы не быть уничтоженным ею.
