Книга Цезарь в тесте - Иван Дубинин

Бывают люди удивительно подходящие под свои фамилии. Видимо, в них проявились гены далеких предков, которым за их подобие с чем-то давались соответствующие названия. Но чаще получается полное несоответствие, а человек вынужден всю жизнь нести на себе крест официально заверенного неблагозвучного прозвища.

Светлана Ивановна Пуздряхина абсолютно не совпадала со своей толстопузой фамилией. Впрочем, она могла ей достаться в придачу к любимому мужу. Изящная яркая блондинка, лет около тридцати, в светлом деловом костюме, улыбалась навстречу мне располагающе приветливо.

— Проходите, пожалуйста, садитесь. Вы, наверное, по поводу заказа?

Учитывая недавний прокол, я решила сразу поставить всё на свои места.

— Светлана Ивановна, разрешите представиться, сотрудник ФСБ Ламанова Евстолья Анатольевна.

Но прежде, чем вручить ей удостоверение, сама ещё раз прочитала его содержание.

Заведующая сразу погрустнела.

— Вы по поводу Полечки? Какое горе! Какое невероятное нелепое происшествие. Но почему ФСБ интересуется несчастным случаем? — вдруг спросила она.

— У нас есть веские основания предполагать, — как можно серьёзнее произнесла я, — что произошло преднамеренное убийство.

— Убийство?! — Светлана Ивановна отшатнулась в кресле и смотрела на меня застывшим взглядом, усваивая новую информацию.

Сейчас она спросит: «И опять же, причём здесь ФСБ?»— решила я и потому добавила:

— В связи с махинациями драгоценностями.

Это окончательно добило заведующую. Она сидела с открытым ртом, затем подёргала нижней челюстью, но нового вопроса так и не задала.

И вот, что она рассказала мне потом о себе и о своём деле.

Светочка с детства обожала пирожные, тортики, кексики. Они такие сладенькие, вкусненькие, просто тают во рту, и есть их можно бесконечно. Но эти взрослые! Ну, почему именно то, чего хочется, обязательно запрещено?

— Вот вырасту, — мечтала девочка, — и буду делать всё, что мне пожелается. Куплю себе тыщу, нет, миллион пирожных и буду есть, есть, есть! И никто не сможет мне помешать.

Но, к несчастью, у ее мамы по отношению к ней была другая мечта. И она абсолютно не совпадала со Светочкиной в вопросе об употреблении сладостей. Мама грезила о спортивной славе дочери и потому сдала ее на художественную гимнастику. А там — дисциплина, распорядок дня, строгая диета. Какие пирожные? И думать не смей! И вот однажды, это было в классе шестом, зажатое чувство неудовлетворённости вырвалось наружу. За какую-то ерунду ее отругали родители, а на тренировке добавила наставница, обвинив ее в лентяйничестве и нежелании работать. И Света взорвалась! Она примчалась домой, благо никого не было, разбила кошечку-копилку и начала заедать свою воющую обиду запрещенным плодом. Из первого кафе, съев там с десяток всяческих пирожных, пришлось ретироваться, так как на неё подозрительно-испугано стала посматривать буфетчица. Она сменила несколько кафешек, пока не почувствовала свою обиду удовлетворённой. Но вскоре чувство радостного наслаждения, которое переполняло её, сменилось тяжестью в животе и распиранием. Её так стошнило, что пришлось вызывать «скорую». Мыли с двух концов, а затем еще долго откапывали в больнице. И после этого Света и на дух не переносит ничего сладкого, особенно пирожных. Потом, в период Перестройки, решив заняться бизнесом, Светлана Ивановна вспомнила о всепоглощающей неукротимой народной любви к вкусненькому-сладенькому и поняла, что на этом можно зарабатывать деньги. Но любое дело славно Мастером. Пригласить в своё только что открывшееся кондитерское кафе известного специалиста она ещё не могла из-за финансовых трудностей. Поэтому поступила хитро, а вернее сказать, мудро. Светлана Ивановна прошлась по училищам, переговорила с преподавателями и набрала себе в штат талантливых учеников. Особенно ей повезло с Полечкой Грибовой и Юлей Куликулиной. Эти две подружки были не только классными специалистами, но и обладали поразительной творческой фантазией. Они такое вытворяли из теста, что кафе стало греметь на всю Москву. И вот это немыслимое событие.

— Вы говорите убийство? Невероятно! Да нет, ну, что Вы, какие там драгоценности! Поля была скромной милой девушкой, ее все тут очень любили. Как теперь будет дальше, ума не приложу. Ведь на ней всё держалось.

Я взяла у расстроеной бизнес-леди телефон Юли Куликулиной, так как та была на больничном листе, и распрощалась. Напоследок Светлана Ивановна достала из своего холодильника свёрток с пирожными и вручила мне.

— Так мы заманиваем клиентов, — пояснила она. — Кто попробует, обязательно приходит к нам ещё.

Барменша Ирочка, увидев меня с пакетом в руках и решив, что все вопросы с санстанцией утрясены, перестала отчаянно драить прилавок и радостно мне улыбнулась. Я помахала ей рукой.

Итак, милая скромная кондитерша Полечка гибнет под колёсами поезда метро, её брата убивают, а никто ничего не знает. Вернее, не знаю я. Надо поговорить с её подругами, родственниками, соседями, с кем угодно. Но это… потом. А сейчас дома меня ждут невыгулянные, нетерпеливо мечущиеся по квартире псы и пустой холодильник. Да, творческого человека губит быт. Только-только у меня по извилине поползёт умная мысль, как — бац! — на её пути возникает… грязная картофелина! И вызывающе так намекает: «А ну почисть меня да отвари!» Всё! Идея или задумка моментально испаряются. А едва забрезжит в голове гениальная догадка и уже откроется рот для восклицания эвритического «А!», как взгляд упирается в собачьи какашки, и я непроизвольно делаю «Бэ-э!» Эти псиные выгулы сбивают меня с рабочего ритма. Неужели нельзя придумать туалеты для животных в квартире? Я понимаю, что приучать их пользоваться нашим унитазом дело неблагодарное и опасное. Лада точно в нём застрянет и будет долго и жалобно выть с мокрой задницей, пока не придёт какой-нибудь ее освободитель. Но можно обустроить что-то типа душевого поддона. Надо эту идею подбросить Владу, а лучше Даньке. А еще лучше — Наде. А совсем хорошо и правильнее засунуть её в тот же унитаз, потому что никто не будет этим заниматься. Но прежде, чем думать об унитазе, надо решить вопрос с продуктами. И я ломанулась по магазинам.

Собаки были выгуляны, обед приготовлен. Я уже несколько раз звонила Куликулиной, но телефон упорно молчал.

— Ладно, вечером позвоню, наверняка будет дома, — решила я, — а то, когда человек на больничном, столько дел надо успеть переделать! Почитаю я детективчик, пока не примчалась голодная орава моих домашних.

Но только я уселась в кресле и раскрыла коробочку шоколадных конфет, как в дверь затрезвонили со всех сил!

— О, Боже! — подскочила я. — Наверное, у Даньки понос, примчался из школы, а ключи свои некогда доставать.

И я кинулась освобождать преграды к его вожделенной цели.

ГЛАВА 7

На пороге стояла толстая баба в серой вязаной кофте и тёмной драповой юбке. Её большую голову облегала шапочка такого же грязного цвета. Маленькие глазки без ресниц напоминали поросячьи, а толстые щёки свисали вниз, резко опуская своей тяжестью уголки рта, отчего выражение лица делалось угрожающе-злобным. Рядом с ней стоял высокий худощавый старик в костюме военного покроя. А на чёрные ботинки, тоже армейского типа были надеты калоши. В правой руке он держал большой чемодан, а в левой верёвку, к которой была привязана… коза!