Книга Стрела Купидона - Сара Крейвен

— Совершенно верно. — Фиби вздохнула с облегчением, увидев Кэрри с подносом.

Как только они стали пить кофе, Хейзл переключила внимание на себя. Игриво болтая, она перескакивала с одной темы на другую.

— Устали, мисс Грант?

— О, нет, — быстро солгала Фиби, — прошу вас, продолжайте этот вечер!

— Думаю, пора прервать его. У меня завтра тяжелый день. — Он улыбнулся Хейзл. — Я уже объяснял.

— Дорогой, я все понимаю. Такая досада, что тебе еще раз придется проделать весь путь до Вест-комба и обратно. — Хейзл положила ладонь с ярко-красными ногтями на его руку и улыбнулась ему: — Не волнуйся, в следующий раз я сама приготовлю обед для тебя, милый, и позабочусь о том, чтобы весь вечер мы были только вдвоем. Теперь проводи меня до машины, если мисс Грант не возражает, — мило добавила она.

— Нисколько! — ответила Фиби таким же медоточивым тоном, но гораздо более искренне.

Когда минут десять спустя Доминик вернулся, он вкладывал свой носовой платок в карман. Стер губную помаду, подумала Фиби.

— Готовы, мисс Грант?

«Рейнджровер» резко повернул налево, и Фиби подпрыгнула от удивления.

— Вы не там повернули. Весткомб по другой дороге.

— Мы не поедем туда сразу. Сначала заедем что-нибудь выпить в «Грин мен», что в Котринге.

Фиби открыла рот, задыхаясь от возмущения:

— Я не хочу ничего пить. Что такое, черт побери?

— В таком случае страдайте от жажды, — нетерпеливо сказал Эштон. — Любуйтесь, как я пью. Просто я хотел бы кое о чем поговорить с вами.

— Почему мы не можем поговорить сейчас, по дороге?

— Потому что я за рулем, а серьезный разговор отвлекает внимание от дороги. — Он помолчал. — Кстати, вы умеете водить машину?

— Да. — Она бросила на него подозрительный взгляд. — А что?

— В наше время это имеет большое значение, особенно если вы живете за городом.

— Тогда это ко мне не относится, — равнодушно сказала она. — Дело в том, что работу библиотекаря можно найти только в городе.

— Вы действительно хотите работать в библиотеке?

Она холодно улыбнулась ему.

— В большой степени это вопрос жизненной необходимости. Моя жизнь словно остановилась после того, как мой отец… Но это не может продолжаться вечно. — Она нервно сглотнула. — Новый год — новый старт.

— Мы выпьем за это, — сказал он и свернул на автостоянку возле «Грин мен».

Доминик провел Фиби в просторное помещение с массивными деревянными столами, скамьями с высокими спинками и камином. В корзине с поленьями спал черный с белыми пятнами кот.

— Очень уединенное местечко.

— Это ночь развлечений, сегодня еду не готовят, — объяснил Эштон. — В другое время тут невозможно найти свободный столик. Что вам заказать?

— Просто тоник, пожалуйста.

Он усмехнулся и недоверчиво поднял брови:

— Ничего крепче?

Сердце Фиби учащенно забилось:

— Ничего!

Что же все-таки он собирался ей сказать? — с ужасом думала она. Неужели он ее все-таки вспомнил? О, нет! — взмолилась она в глубине души. Пожалуйста, нет!

Доминик вернулся с тоником для нее и стаканом пива для себя.

— Вы по-прежнему невысокого мнения обо мне, не так ли, Фиби? — начал он.

Она вся напряглась:

— Не знаю, что вы имеете в виду…

— О, не разыгрывайте меня. Вы и не скрываете вашей враждебности. — Он помолчал минуту-другую. — Но, что бы вы ни думали, интересы Тары для меня превыше всего.

— Я… я, конечно, это знаю.

— И это нисколько не меняет вашего отношения ко мне. — Он не спрашивал, а констатировал факт. — Ну что же, я смогу с этим жить. Вопрос в том, сможете ли вы?

Она покачала головой.

— Думаю, вас не должно это волновать, мистер Эштон!

— Доминик, — сказал он. — Меня зовут Доминик, и я хотел бы, чтобы вы так меня называли.

— Право же, это не имеет значения. Вероятно, мы больше не будем видеться.

— А я надеюсь, что будем. — Он уставился на свой стакан. — Прошлым вечером Тара попросила, чтобы вы стали ее няней. Я сказал, что, возможно, у вас есть тысяча причин для отказа.

— Да, — согласилась она, чувствуя, что от волнения ее начинает пробирать дрожь. — Есть. Я говорила Таре…

— Знаю, — мягко перебил он ее. — И все же я прошу вас забыть о них, включая вашу нелюбовь ко мне, и подумать о Таре. — Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей. — Позаботьтесь о ней, Фиби. Только до Нового года, потом я найду кого-нибудь постоянного, а вы будете устраивать свою жизнь. — Он сделал паузу. — Так что скажете?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Фиби долго смотрела на него и молчала. Затем, опомнившись, выдернула свою руку.

— Нет! — сказала она. И повторила еще раз: — Нет! Это невозможно. Начнем с того, что я не няня. Я совершенно не умею ухаживать за ребенком.

— Это все?

— Того, что я сказала, достаточно.

Он покачал головой.

— Не для меня. Я уверен, вы справитесь.

— У меня уже есть работа, которая мне нравится.

— Больше нет. Я беседовал с вашей миссис Престон сегодня, когда обедал, и она мне рассказала о том, что ее племянница возвращается обратно и как она сожалеет, что вынуждена вас уволить. Так что с этим проблем нет.

— Как вы посмели обсуждать меня подобным образом — за моей спиной? Как, черт бы вас побрал, посмели? — вскричала Фиби.

— Вы находите, что я позволил себе слишком много, учитывая, что речь идет о благополучии Тары? — Взгляд его серых глаз спокойно и уверенно встретился с ее взглядом. — Я жду следующего предлога для отказа. Она вздохнула.

— Да просто ничего из этого не выйдет. Вы… вы же ничего обо мне не знаете, действительно ничего.

— У вас доброе сердце, у вас также есть честность, хотя она иногда приводит к тому, что вы говорите лишнее. Я знаю, вы любите мою дочь и заботитесь о ней. А самое главное, я доверяю инстинкту Тары.

— Ах, как вы все расписали! — сердито сказала Фиби. — Вероятно, сейчас я должна расплакаться от умиления.

— Я не думаю, что вы так легко можете расплакаться, маленькая ворчунья, — миролюбиво возразил он. — Подумайте об этом. Я говорю о шести-семи неделях. Неужели вы не сможете вытерпеть меня такой срок? Ради Тары?

— Именно ради нее я и не могу сделать это, — ответила она. — Я уже говорила вам, ей не нужна бесконечная череда людей, проходящих через ее жизнь. — Ей нужен один и очень близкий человек, который будет рядом с ней всегда. — Она попыталась унять волнение, чувствуя, как колотится сердце. — Не няня, а мама.