Книга Заветная победа - Шантель Шоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не повторится, если ты одумаешься. – Лек-си скрестила на груди руки. – Разорви контракт.
– Не могу.
– Просто отпусти меня, и забудем о том, что было.
– Не могу, – повторил он.
– Неужели Зенхаб обеднеет, если ты сам оплатишь эти дурацкие неустойки? У меня нет денег.
– Ты нужна мне.
– Боже мой, в мире полно отличных пилотов! – воскликнула Лекси, хотя сердце екнуло при мысли о том, какой смысл на самом деле мог бы заключаться в его словах.
Кадир вздохнул, понимая, что то, что он скажет дальше, заденет ее еще больше. Вероятно, уже никакие пени и штрафы, изобретенные королевским юристом, не будут иметь значения.
– Я устроил все так, чтобы побыть вдвоем с ней какое-то время перед свадьбой, чтобы нам обоим проще было решиться.
– И при чем тут я?
– С пилотом-мужчиной такой вариант невозможен.
Лекси тяжело сглотнула.
«Может, еще и свечку вам подержать?» – вертелось на языке, но остатки гордости не позволяли вновь сорваться на крик. Хватит на сегодня истерик.
Кадир поступил с ней подло, но лишь потому, что это свойственно всем без исключения мужчинам. Она проявила слабость – и теперь стоило винить во всем только себя. И если Кадир по-хорошему не желает заплатить за прошедшие недели, она исполнит свой контракт до конца – отработает на него оставшийся срок и получит то, что ей причитается, все до цента. Эти деньги ее по праву. Дома ждет умирающая мать и куча долгов.
В гробовой тишине Лекси проследовала к выходу и открыла перед шейхом дверь, давая понять, что разговор окончен. Кадир приготовился услышать худшее.
– До завтра, ваше высочество.
– Так ты остаешься?
– Не вижу причин уходить.
Нескончаемое шафраново-желтое море проплывало под крыльями самолета, и, прильнув к покрытому изморозью стеклу, Лекси силилась разглядеть в иллюминаторе хоть что-то, кроме песка. Изредка глаз натыкался на одинокие скалы, разбросанные тут и там среди пустыни, но постепенно вид сменился. Теперь уже преобладали серовато-коричневые цвета.
– Пролетаем Северные горы, – пояснил Юсуф, один из советников Кадира, временно взявший на себя роль ее персонального гида.
Она взглядом указала на новенький путеводитель у себя на коленях и процитировала:
– «Бесплодные и суровые земли, занимаемые разрозненными племенами кочевников». Знаю.
Тот снисходительно кивнул, отправляя в рот ядрышко соленого арахиса.
– Я слышала, там была какая-то заварушка.
– Это правда, – подтвердил Юсуф. – Много крови пролилось за годы гражданской войны, но доблестный султан Халиф положил ей конец, примирил главарей кланов, и вот уже много лет в Зенхабе царит мир.
Зная не понаслышке жестокость нравов, до сих пор господствующую на Ближнем Востоке, она не могла не уважать этого человека. Едва ли не каждый испытывал перед султаном благоговейный трепет.
– Он был достойным королем, – рассудила Лекси.
– Как и его сын, – немедля отозвался советник. – Наш молодой правитель – образчик мудрости и справедливости.
При упоминании Кадира она едва заметно улыбнулась. Молодой наследник престола, каким она успела его узнать, был человеком из плоти и крови, пусть и красивым, как бог, но все же человеком, которому не чужды слабости. Откуда ни возьмись, острое чувство тревоги пронзило ее, и Лекси поспешила вернуть лицу непроницаемое выражение.
Юсуф, к счастью, был слишком преисполнен гордости за свою столицу, и ничего вокруг не замечал.
– Взгляните, как прекрасна Мезейра с высоты!
Лекси вновь выглянула в иллюминатор и не смогла сдержать восторженного возгласа. Неприветливый и однообразный пейзаж остался далеко позади. Они снижались посреди зеленого оазиса, простирающегося на много миль вперед до самого побережья.
Стройные минареты мечетей соседствовали тут с потрясающими воображение небоскребами сплошь из стекла. По карте города можно было проследить его богатую историю. Португальцы, персы, арабы – каждый народ оставил на ней свой отпечаток. Черепичные крыши старого центра в бело-розовых цветах олеандра, стройные кварталы – наследие колониальной империи – перетекали в асимметричные окраины, пестрое нагромождение рынков и площадей. Мезейра была живой, развивалась, она не застыла во времени.
– Как красиво… А это что за здание?
– Университет, – пояснил Юсуф. – Открыт пять лет назад по личному указанию его высочества.
– И разумеется, только для мужчин, – хмыкнула Лекси и немного смутилась, почувствовав на себе удивленный взгляд советника.
– Боюсь, ваши представления о Зенхабе несколько устарели. Султан Кадир делает все возможное, чтобы вывести свой народ из пучины невежества.
– Вот как. – Она натянуто улыбнулась, напоминая себе о цели данного путешествия: работа, работа и еще раз работа. Влюбляться в благородного султана не входило в планы.
– Многие поддерживают реформы, но есть и оппозиция, – вздохнул Юсуф, возвращая ее к нити разговора. – Угрозы сыплются отовсюду, но его высочество отказывается усилить личную охрану. Не хочет беспокоить людей «понапрасну».
«Должно же быть в нем хоть что-то плохое», – взмолилась Лекси про себя.
– А вот и дворец. – Советник указал на белокаменную крепость и расплылся в улыбке.
У Лекси уже не оставалось сил восхищаться. В этой арабской сказке все было прекрасно: и солнце, и золоченые купола, и кристальные воды Аравийского моря на горизонте. Не хватало лишь главного.
Они с Кадиром не виделись с той злополучной ночи. Она не могла даже с точностью сказать, летит ли он тем же самолетом, до тех пор пока после приземления они с командой не выстроились на аэродроме в ряд в ожидании его.
– Что происходит? – шепнула она Юсуфу.
– Всадники приветствуют своего правителя, вернувшегося из похода. Это традиция.
– Всадники? Поход?
Не успела она выяснить, что все это значит и не попали ли они в прошлое, столетий эдак на пять назад, звонкое улюлюканье и топот копыт заглушили голоса вокруг. Навстречу им выехало с полсотни молодцев в белых одеждах, расшитых золотом.
«Серьезно?»
Происходящее вокруг не переставало ее удивлять.
Словно по сигналу, взгляды всех присутствующих обратились к трапу, и в дверях самолета показалась фигура, в которой Лекси не сразу узнала Кадира. Он выглядел совсем иначе в традиционном костюме, хотя все так же заставлял ее сердце замирать. Хлопковый ихрам[5], перетянутый кожаным шнуром, развевался на ветру, обрамляя его точеный, словно отлитый из бронзы профиль. Даже на расстоянии она могла видеть, как спокойно и горделиво его глаза взирают из-под сени угольно-черных ресниц на вереницу подданных. Те притихли и терпеливо ждали, пока султан спустится к ним.
