Книга Заветная победа - Шантель Шоу

– Подождем, пока закончится дождь? – предложила она, приглаживая непослушные волосы, но Кадир лишь одарил ее взглядом не терпящим возражений и накинул пиджак на ее хрупкие плечи.

Лекси выскочила на улицу за ним следом и вмиг промокла под леденящими струями осеннего ливня.

– Идем, – поторопил Кадир, буквально волоча ее за собой к дому.

Его нетерпение было понятно. В конце концов, не каждый раз, выходя на прогулку, набиваешь карманы презервативами, рассудила Лекси.

Бегом они миновали парадный вход и по лестнице для прислуги поднялись к спальням. Всю дорогу Лекси пребывала в радостном предвкушении, граничащем с безумием. Что-то подсказывало: такого любовника у нее еще не было, и колени подгибались при одной только мысли о том, какие открытия ее ждут. Она слишком долго была лишена удовольствия чувствовать себя желанной. И пусть наутро она будет сожалеть о случившемся. Пришла пора наконец рискнуть и совершить какую-нибудь глупость.

У дверей комнаты Кадир остановился, ожидая, пока она дрожащими руками сражалась с ключом.

– Дай сюда, – потребовал он, отстраняя Лекси, и в мгновение замок поддался, впуская их в полумрак гостевой.

– Я думала, мы пойдем к тебе, – произнесла она, тяжело дыша после пробежки.

Он молчал.

– В чем дело? – Голос Лекси прозвучал обеспокоенно.

Глаза его, не сразу привыкшие к темноте, силились уловить выражение ее лица. Парадоксально, но, проведя немало ночей со столькими женщинами, что счет перевалил за десятки, а то и сотни, Кадир впервые чувствовал себя подлецом. Он вдруг понял, что не сможет причинить Лекси боль и заставить ее страдать.

– Прости меня.

– За что?! – воскликнула она, моментально теряя самообладание.

– Мне придется уйти.

Что-то пошло не так. Кадир передумал, а может, и вовсе не хотел ее. На кого она теперь похожа?

– Засунь свои извинения… знаешь куда!

– Лекси… – Его успокаивающий голос заставил ее чувствовать себя еще более жалкой.

– Так давай же, – произнесла она ледяным тоном, указывая на дверь. – Вперед.

Кадир примирительно поднял руки ладонями кверху и отступил на шаг назад.

– Спокойной ночи.

Это ее добило.

– Издеваешься? Как я смогу теперь спать?

Пальцы Кадира остановились, так и не коснувшись ручки двери. В воздухе повисло напряженное молчание.

– Если это все была шутка, то очень жестокая, даже для тебя, – продолжала она, не в силах себя контролировать.

Кадир бессильно вздохнул:

– Все не так просто.

Перед глазами у Лекси замелькали аналогичные строки из письма Стивена, и она замотала головой, отгоняя наваждение.

«Ты должна знать правду, – так ее бывший объяснял свое предательство, – я был не совсем честен с тобой».

Она зареклась тогда доверять мужчинам.

– Объясни мне, – потребовала она. – Я не достаточно привлекательна?

Его кулак с силой врезался в стену, и краем глаза она заметила, что на побелевших костяшках выступила кровь.

– Я хочу тебя, – признался Кадир, – хочу безумно, но я не могу поступать так, как мне заблагорассудится.

– Ты будущий король.

– В том-то и дело.

На его безупречном смуглом лице она отчетливо увидела отчаяние.

– Не будь я им, то мог бы остаться с тобой сегодня ночью, но…

– Но? – перебила она нетерпеливо.

– Я помолвлен.

– Что? – Лекси задохнулась от возмущения.

Кадир молча повернулся, встречая взгляд ее обезумевших от боли глаз.

– Это не то, о чем ты думаешь… – В следующую секунду ему пришлось уворачиваться от какого-то предмета – вероятно, будильника. Тот разбился вдребезги, издав напоследок обиженное «дзынь».

– Убирайся! Прочь!

Теперь уже в ход пошла тяжелая артиллерия. Туфли-лодочки одна за одной врезались в стену в том месте, где он стоял, но не достигали цели.

– Мерзавец, изменщик, – повторяла Лекси, не отдавая себе отчета в том, кто сейчас перед ней – наследный принц Зенхаба или же предатель-жених. Да кто угодно! В этот момент она ненавидела всех без исключения представителей мужского пола, но Кадира в особенности.

– Прекрати, – потребовал он, – сейчас же.

– Не смей указывать мне, ты! – Лекси сорвалась на истерический крик, запнулась и прижала руки к груди. – Как ты посмел… – Запал ее злости вышел в одно мгновение. Сердце сдавило от жалости к себе. История повторялась.

– Выслушай же меня наконец, – проговорил Кадир с едва заметной угрозой в голосе. – Моя женитьба – дело государственной важности.

– Так, значит, это Лука имел в виду, – хмыкнула Лекси, качая головой. – Вот чему ты посвятишь себя целиком и полностью.

– Я даже не знаю свою невесту. – Кадир взмахнул руками, проклиная судьбу, которая, по всей видимости, издевалась над ним. Признайся он сразу, ничего этого не случилось бы, и ему не пришлось бы оправдываться. Следовало сразу обозначить границы дозволенного, но вместо этого он повел себя как озабоченный подросток.

– Насильственный брак, – произнесла Лекси с отвращением, – не думала, что они до сих пор практикуются. – Ощущение фальши до сих пор не покидало Лекси.

– Отец запретил их, – объяснил Кадир сухо, – но в моем случае пришлось сделать исключение.

Лекси молчала. Кто знает, можно ли теперь верить его словам?

– Это прозвучит дико, но стабильность в королевстве теперь зависит от того, насколько хорошим мужем я стану для принцессы Халимы.

– Но как вы полюбите друг друга, если даже не виделись?

– Любовь? – Кадир усмехнулся, словно она сморозила несусветную чушь. – Я, законный наследник, сын султана, должен жениться на незнакомке, пусть даже у той усы и несколько десятков фунтов лишнего веса, а тебя заботят какие-то чувства!

– А может, она красавица? – предположила Лекси, с ужасом отмечая про себя укол ревности.

– Все равно, – отрезал шейх. – Сама мысль о принуждении невыносима.

– Но ты смирился?

Кадир склонил голову:

– Ради своего народа. Ради отца.

– Нужно было сразу сказать.

Укор в ее словах болью отозвался в его сердце.

– Знаю, мне очень жаль, – извинился он снова, понимая, что на ее месте ни за что бы не простил сам себя.

– Жаль? – Лекси не смогла удержаться от сарказма.

– Я не должен был прикасаться к тебе, позволять себе даже смотреть в твою сторону, желать тебя… – Он стиснул челюсти и встретил взгляд ее глаз, ожидая найти в них хоть какой-то отклик. – Даю слово, подобное больше не повторится.