Книга Клэрити - Ким Харрингтон

Бросив взгляд на дверь, я вздохнула:

— Ну и где этот Мистер Крутой? Не пора ли позвать его?

— Удачи, — сухо отозвался Джастин.

Я выглянула из офиса и увидела Габриэля в конце коридора. Он отлично выглядел в своих шортах и синей футболке. Но мне на это наплевать — я не скоро забуду, как он назвал меня одержимой.

Мое видение придало мне уверенности, и теперь я была готова к разговору с ним. Одержимая? Пусть так, но мы теперь в одной связке, и надо налаживать с ним отношения.

— Подозреваю, что ты не понимаешь, какую помощь я могу оказать, — начала я. — Но, может быть, если я объясню, что я делаю, тебе будет легче?

Габриэль посмотрел куда-то поверх меня:

— Сомневаюсь.

Отлично, сам нарвался.

— Могу понять, что тебе не нравится работать с экстрасенсом. Но и мне не нравится работать с идиотом! — Красавчик поднял брови и открыл рот от удивления, но я не остановилась на этом: — Заниматься расследованием меня заставил мэр Спеллмен. Точно так же, как и тебя. Ну и что теперь? Давай, я просто не буду попадаться тебе на глаза, да и ты поменьше мелькай передо мной. Мы быстренько разберемся с этим делом и больше никогда не приблизимся друг к другу. Идет?

Может быть, мне показалось, но в его глазах мелькнула искра уважения. Мгновение он глядел на меня, крутя вокруг пальца ключи от машины, и наконец заговорил:

— Отец велел отвезти тебя в мотель, чтобы ты осмотрелась. Потом отвезу тебя домой.

Он хотел пропустить меня вперед, но я предпочла идти за ним, держась на некотором расстоянии. Мне нужно было успокоиться и собраться. Сунув трясущиеся руки в карманы, я сделала несколько глубоких вдохов. В конце концов, я, как могу, защищаю себя — и, кажется, добилась успеха. Но сердце все равно сжималось от обиды.

Да, я крутая, я — Клэр Ферн из семейства фриков, обладающая паранормальными способностями. Но если бы люди были чуть-чуть повнимательнее, они бы увидели самую обычную девчонку. Которой вовсе не хочется целыми днями держать оборону и которая хочет того же, чего хотят все.

Быть любимой.

Глава восьмая

Мотель «Королевский двор» ничего особенно собой не представляет. Корпус в виде буквы «г» и открытый бассейн перед ним. В рекламе что-то говорилось про «вид на океан», но, если выглянуть в окно, ничего, кроме автомобилей, припаркованных вплотную к зданию, увидеть невозможно.

В мотеле два этажа. Номер 108, который занимала Виктория, располагался на первом, в самом углу буквы «г». На двери желтела полицейская лента. Я стояла и ждала, когда этот Мистер Чертова Задница договорится с администрацией.

Еще вчера он выказывал свой интерес — по крайней мере, улыбался своей безупречной улыбкой. А сегодня вел себя так, будто я внушала ему отвращение…

Наконец он явился в сопровождении долговязого сутулого мужчины — наверное, управляющего мотелем. В руках мужчины были ключи от номеров. Пока мы добирались до мотеля, Габриэль сказал мне, что его отец звонил туда и предупредил, что приедет его практикант сделать несколько фотографий.

— Когда я смогу снова сдавать этот номер? — спросил управляющий.

Габриэль стал отклеивать желтую ленту:

— Это место преступления. Мы дадим вам знать, как только будет можно.

— Знаете, за то, чтобы остановиться именно в этом номере, готовы доплатить многие. Фанаты убийств и расследований.

— Больные люди, — констатировала я.

Габриэль бросил на управляющего суровый взгляд, и тот, кивнув, удалился.

Мой напарник зашел в комнату первым, я — за ним. У меня возникло странное ощущение, будто я смотрю фильм со своим участием. Я остро почувствовала, что моя жизнь — это и в самом деле шоу фриков. Нормальные девчонки сейчас сидят дома, смотрят телевизор или тусуются с друзьями, а я стою в комнате, где совершено убийство.

Габриэль закрыл дверь. Из-за задернутых штор в комнате было темно. Красавчик щелкнул выключателем и с драматическими интонациями в голосе объявил:

— Комната жертвы.

— Спасибо, Капитан Очевидность.

Я огляделась. Ничего особенного — обычный номер в дешевом мотеле.

Одна огромная кровать («В каждом номере стоит королевская двуспальная кровать!» — сразу же вспомнилась фраза из рекламного проспекта), тумбочка с настольной лампой, телефон, будильник и маленький телевизор на комоде. Над кроватью — картинка с изображением лодки. Стены грязно-бежевого цвета.

Габриэль вздохнул:

— Ну и что ты будешь делать?

— Ты что-нибудь слышал о ретрокогнитивной психометрии?

— Ничего.

— Это способность видеть события, которые в прошлом происходили в определенном месте. Я умею делать это. Я дотрагиваюсь до объекта, концентрируюсь и иногда вижу, что случилось с человеком, который также дотрагивался до этого объекта.

— Иногда?

— Да. То, что видения бывают не каждый раз, не означает, что их в принципе не существует.

— Я не говорил этого.

— Я не идиотка, и не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, о чем ты думаешь.

Габриэль хотел засмеяться, но потом вспомнил, что должен ненавидеть меня, и поглубже натянул свою хмуро-серьезную маску:

— Понял. Буду сидеть в углу и молча наблюдать.

Он сел на стул.

— Отлично. Могу я трогать вещи?

— Да.

Первым делом я направилась в ванную, где стала скользить пальцами по занавеске душа, по кранам над раковиной. Ничего интересного. Какие-то неопределенные картины из серии «Чистка зубов».

Вернувшись в комнату, я села на край кровати и положила руки на покрывало, свернутое в ногах. И будто включила порноканал с размытым изображением. Последовали видения — пары занимаются сексом самыми разнообразными способами. Мои щеки загорелись. Я быстро встала и покосилась на Габриэля — не заметил ли он моего смущения?

Если до предмета дотрагивались многие люди, видения начинают обгонять друг друга, и в этой мешанине трудно разобраться.

Виктория жила в этой комнате последняя, и я надеялась попасть на ее канал. Но… Пока я узнала только то, что мотель не утруждает себя частой стиркой покрывал.

На телевизоре лежал пульт дистанционного управления. Я взяла его, закрыла глаза и сконцентрировалась. И опять ничего не увидела. Досадно…

— Пульт? — так долго Габриэль, конечно, не мог молчать.

— Ничего.

— Это правильно. Она не могла им пользоваться. Телевизор сломан. Она жаловалась на это на стойке в ночь убийства.

Вот почему я почувствовала досаду, когда держала пульт в руках.