Книга История одного преступления. Потомок Остапа - Андрей Акулинин

Там, в перерывах между посадками в поезд или самолет, человек чувствует себя необычно. Притупляется его критичность. Без исключения в каждом из сидящих пассажиров он видит друга, собеседника или собутыльника, которому можно излить свою душу, рассказать о терзающих тебя сомнениях, попросить совета или подсказать. Все равно, когда в конце концов прибудешь к точке назначения, эти мимолетные встречи сразу исчезнут из памяти, и никто в тебя не будет тыкать пальцем и смеяться из-за проявленной тобою слабости. На вокзалах люди сопереживают, они становятся такими, какие есть на самом деле, словно дети.

Я предпочитал женщин с неброской внешностью и немного старше себя. Познакомиться с ними было просто, и я редко получал отказ. Сперва они смущенно хихикали, но я представлял все таким образом, что им казалось естественным принять приглашение незнакомого мужчины. Я давал им возможность почувствовать себя избранными. Они и были избранными. Случалось, у них возникали надежды, которые я не мог оправдать, тогда мне приходилось с ними объясняться, а я старался этого избегать. Каждая женщина стремилась насытиться мною, а я ею. Вопрос был только в том, кто из нас первым поблагодарит другого за угощение.

– Ты с потерпевшими знакомился на вокзале? – спросил его подполковник Калинин.

– Что значит, гражданин начальник, с потерпевшими? Я может быть, им давал значительно больше, чем брал.

– Ну что, например?

– Например, надежду, радость, перспективу. Продолжать?

г. Новосибирск, аэропорт Толмачево, 18 декабря 1994 года, 17 часов 30 минут

Лизе, или, как ее уважительно называли на работе, Елизавете Петровне, было без малого тридцать, когда в ее активную жизнь ворвался Левин. За ее плечами головокружительная карьера банковского работника и трое мужчин, успевших наплевать на нее. У нее отцовский цвет глаз и его крупная фигура, а от матери досталась темная круглая родинка на левой щеке и близорукость, а еще боязнь одиночества. Несмотря на неброскую внешность, душа у нее была открытая, а ум пытливый. Все эти качества она, как могла, скрывала от окружающих, но не от самой себя. У нее был дневник, в который она вписывала свои самые сокровенные желания. И когда она грустила, то наливала себе бокал вина, брала дневник и читала, запершись на кухне.

Как-то в толстенной и совсем неинтересной книге английского экспериментального биолога и натуралиста Дж. Хаксли «Эволюция. Современный синтез» она прочитала, что эволюция от простейших животных организмов до человека прошла в четыре этапа. Только на последнем, четвертом появляется человек. Его-то она и ждала, надеялась и верила, что он обязательно появится в ее несчастной жизни.

Она родила дочь, когда ей едва исполнилось девятнадцать лет. Его не было с ней в больнице, не было и тогда, когда она выходила оттуда. Когда она рожала, он спал, когда покидала роддом, он пил водку с дружками. Первый муж был ее ровесником. В течение двух лет она терпеливо убеждала, что теперь ребенок не он, а их дочь, и ему следует вести себя как мужчине. Он соглашался, но уже через несколько часов снова превращался в обыкновенную амебу. Сразу же после развода она забыла о нем навсегда, даже первая брачная ночь стерлась из ее ясной памяти.

Со вторым мужем Лиза познакомилась в книжном магазине. Он привлек ее своим острым умом. Как потом оказалось, он схитрил, попросив у продавца книгу, которую знал почти на зубок. Проникшись очарованием его личности, ровно через месяц она переехала в его двухкомнатную квартиру, доставшуюся ему после смерти деда – ветерана Великой Отечественной войны. Он работал журналистом в местной газете. Писал в основном о провинциальных скандалах. Она готовила для него, стирала носки и трусы, гладила рубашки, читала книги, чтобы потом пересказать их содержание для очередной его статьи. Она ни разу не испытала с ним оргазм. В постели он был похож на кролика. Поспешно засовывал в нее свой довольно маленький член, больно кусал за соски, кончал и быстро убегал в ванную. Однажды она вернулась с работы раньше обычного и застукала его в постели с пассией, как и он, работающей в газете.

Целый год она зализывала раны, грустила, плакала по ночам, склонившись над кроваткой дочери, не желая ей подобной участи. Однажды летом, на пляже она познакомилась с загорелым, атлетически сложенным мужчиной, который ей посоветовал беречься от солнечных ожогов. Потом он предложил проводить ее до дому. Она согласилась. Первые две недели они гуляли вечерами по светящемуся Новосибирску, и она ни разу не подала ему руки. Потом она сдалась. В постели он был похож на обезьяну. Не давал ей уснуть. Через каждые пятнадцать минут после неистового секса он снова хотел ее. Правда, ни после первого, ни после второго раза им было не о чем говорить. Через два месяца она перестала отвечать на его назойливые телефонные звонки…

«Вот он, четвертый: симпатичный стройный, с мужественными чертами лица и разумным взглядом», – подумала она, когда в аэропорту Толмачево посмотрела ему в глаза. Самолет привез ее из Москвы, где она находилась на трехдневном семинаре банковских работников. Почему она разглядела именно его глаза, хотя вокруг было столько людей, она не понимала. Но из тысяч прибывающих и улетающих граждан только этот мужчина в военном камуфляже и краповом берете заинтересовал ее. На вид ему было примерно столько же, как и ей, под тридцать. В правой руке он держал темную спортивную сумку, а в его левой находилась каштановая трость. Когда их взгляды встретились, он искренне улыбнулся и, словно своей старой знакомой, кивнул, одновременно на мгновение закрыл большие, слегка раскосые глаза, как бы говоря: «Все будет хорошо». От этого жеста у Лизы перехватило дыхание, закружилась голова и, отбивая барабанную дробь, застучало сердце. «Четвертый!» – снова на задворках сознания промелькнула шальная мысль.

Левин осмотрелся и с улыбкой направился к ней, а, подойдя, бросил сумку на пол, протянул руку и представился:

– Андрей Александрович, офицер Главного разведывательного управления Генерального штаба. После ранения в Чечне еду домой. Мы с вами знакомы? Просто…

– Вряд ли, – покраснела Лиза и опустила глаза.

– Тогда давайте знакомиться, – с улыбкой предложил Левин.

– Лиза, – женщина протянула руку, а, почувствовав прикосновение, вдруг спохватилась: – Я хотела сказать, Елизавета Петровна.

Левин неожиданно рассмеялся и сказал:

– А говорите, что мы не знакомы.

– А разве… Я вас что-то не припоминаю, – Лиза стала всматриваться в его лицо, одежду, обувь, спортивную сумку и даже деревянный батик, безуспешно пытаясь уловить что-нибудь знакомое.

– Да вы, Елизавета Петровна, меня не знаете, зато я знаю о вас очень много.

– Да? – удивилась она.

– Конечно. Знаю вас, отца вашего государя-батюшку Петра I, и матушку вашу императрицу Екатерину I. Знаю, что вы возведены на престол благодаря нам, своей гвардии. Так что совсем не удивительно, ваше высочество, что я вас знаю, а вы меня – нет.

– Ой, Андрей Александрович, какой вы все же шутник.