Книга Нужна ли России правда? Записки идиота - Владимир Бортко

В это время приходит красная химера. И опять всех убивают, и опять у всех отбирают собственность, и опять ГУЛАГ, Сибирь. Они снова нас испугались. И они бы 10 гитлеров воспитали, только чтобы нас уничтожить. Поэтому мы страдаем именно из-за этого. В октябре 1917-го никто не должен был брать власть. Никто! И русская армия взяла бы Берлин вместе с французами и британцами. Сейчас мы взяли Лондон. Сейчас там наша иммиграция сидит. Сейчас у нас Болотная, сейчас у нас снова КПРФ, сейчас опять вы говорите, где рвань-пьянь. Вы это сделали все!

Иваницкий: Это вы говорите!

Жириновский: Я говорю?… Но вы за сто лет уничтожили все лучшее, что есть. Вот что сделали большевики. Ударили по сердцу духовности, разгромили церковь. Так никто не громил. Рвань смеялась, когда купола срезали. Рвань-пьянь! Что, нормальные люди будут смеяться, когда церковь разрушают? Это кто смеялся?

Бортко: «Пусси Райот».

Жириновский: Кто смеялся, когда русский парламент в 1993 году расстреливали из советских танков? Это что, не рвань и пьянь? Это как нужно было воспитать поколение целое, чтобы они семечки щелкали и смотрели, как расстреливают их Верховный совет ваши коммунисты?

Бортко: Это были коммунисты?

Жириновский: Да, коммунисты были. Майор, который стрелял из танка, был коммунист. Вся Кантемировская дивизия — это коммунисты, и Таманская тоже. В этом проблема.

Бортко: И Путин — коммунист?

Жириновский: Духовность разрушили и лишили всех собственности. И тогда надо осваивать целину. Поехали все с пустым чемоданом. Помогать Средней Азии. Поехали туда. Подымать Сибирь. Поехали! Помочь Кавказу. До сих пор блуждает народ. Какая идея? Какой проект, если все разрушено? Нету могил у нас. Нет родословной. Нету духовности, нету собственности. Народ — бомж!

Соловьев: Понятно… Владимир Владимирович, вы говорили о замечательных фильмах, которые были сделаны в то время. Бесспорно. И за каждым фильмом стоит судьба. И, к сожалению, судьбы очень разные. И когда мы смотрим сейчас на нищих великих режиссеров и актеров того времени, и говорим: ах, если бы они были в Голливуде, они были бы в золоте, они получали бы сумасшедшие деньги.

Бортко: Навряд ли.

Соловьев: Уверен, что наши таланты того времени вполне соответствовали.

Бортко: Они соответствовали, но были разнонаправленными.

Соловьев: Это были люди, которых двигала идея, несмотря на личные трагедии. Если мы посмотрим всю историю России, то все этапы, все этапы России, которые можно назвать великими, всегда были освещенными идеей.

Бортко: Бесспорно.

Соловьев: Не всегда правильной. Вот сейчас мы с вами смотрим на 20 лет, когда государство осознанно отказалось от идеологии. Мы смотрим на 20 лет, когда государство уверенно говорит нам, поучая нас, что не надо этих разговоров о величии, об идее. Важно, чтобы народ ел, народ пил, жил как средний европеец. А не получается.

Бортко: Не получится. Ни-ког-да! Только идея должна сплачивать нашу страну. Иначе она тут же развалится, иначе она будет поглощена, иначе она просто перестанет существовать.

Соловьев: Так как вы считаете — какая может быть эта идея сейчас? Вот сегодня.

Бортко: Могла ли быть, знаете, национальная идея. Замечательно! Россия для русских! И все. А дальше? А дальше— кровавая баня. Какие еще идеи могут быть? Да никаких, кроме одной: социалистической, к которой придет весь мир. Я в этом совершенно убежден, могу доказать.

Соловьев: Владимир Вольфович, какая идея может сейчас сделать страну великой? Ведь мы с вами говорим в интересное время — когда весь мир и некоторые наши либеральные СМИ с упоением рассуждают о Бараке Обаме, не понимая, что примерно в то же время, параллельно, в Китае приходит к власти через съезд новое поколение, при котором Китай обгонит Соединенные Штаты практически по всем экономическим показателям…

Бортко: Мы втроем это знаем.

Соловьев:. … и произойдет смена поколений.

Жириновский: Значит, объясняю. До октября 1917 года, этого зловещего события, царская Россия существовала тысячу лет. Никакой идеи не было. Идет враг — разбить. Все! Мы постоянно боролись с внешней агрессией. Из ста лет Россия воевала семьдесят лет — всю тысячу лет. Мы воевали семьсот лет, и только триста лет мы отдыхали, лечились от ран и снова воевали. А вот октябрь 1917 навязал идею! Но чтобы эту идею вбить в мозги, они положили миллионы людей в могилу — расстреляли, ГУЛАГи… Все это знают прекрасно. Сто миллионов погибло, начиная с Гражданской войны… Почему народ наш хочет идею? Потому что у него нет денег и собственности. Ничего нет! Почему люди верят в Бога? Обычно верят бедные и больные. Богатые и здоровые ни в кого не верят. Они живут своей жизнью.

Соловьев: Так это тогда вся Америка — бедные и больные…

Жириновский: И еще говорю: идея должна быть — антикоммунизм! Антикоммунизм — наша идея! Уничтожить всех коммунистов!

Бортко: И после этого…

Жириновский: Всех! И левые партии распустить! Разогнать!.. А потом мы будем спокойно жить, цветочки класть на ваши могилы.

Бортко: Ну а пока мы договорим.

Жириновский: Ну, давайте, договорите.

Бортко: Фраза будет очень простая. Россия не может жить без идеи, объединяющей ее.

Соловьев: Даже если эта идея — убить собственный народ?

Бортко: Ни в коем случае! Сохранить государство, которое сохраняет свой народ.

Соловьев: Ну что ж, наша программа подошла к своему логическому концу. И мне бы хотелось еще в завершение… такую маленькую деталь. Прошло почти уже сто лет, и мне сложно представить себе в любой другой стране мира, чтобы так жарко политики спорили о событиях почти столетней давности. Потому что до сих пор эта боль жива, и потому что до сих пор день сегодняшний невольно напоминает нам события начала XX века. И здесь бы хотелось, чтобы общество сделало необходимые выводы, которые сделал весь мир из революции 1917 года.

Жириновский: Да, да…

Соловьев: Ведь больше всего от революции 17-го года выиграли отнюдь не наши соотечественники…

Жириновский: Правильно!

Соловьев:. … а рабочие Швеции, Дании, Америки…

Жириновский: И живут хорошо!

Соловьев: Для которых случившаяся революция 1917 года, и для их хозяев была примером…

Жириновский: Звоночек!

Соловьев: Если ты так относишься к своему народу, тебя на штыках снесут. Хотелось бы, чтобы ни одна власть ни в одной стране не забывала о необходимости социального мира и грамотного распределения богатств.