Книга Что мне делать без тебя? - Ирина Лобановская

Шаблонная фраза прозвучала столь искренне, а лицо подруги вдруг исказило такое отчаяние, что Олеся, которая сама волком выла от свалившейся на нее непосильной ноши в виде Валерия, Эммы, Карена и всех остальных, взяла себя в руки и твердо заявила:

— Ты все же попробуешь прожить без него! И плачешь теперь от своей дури!

— Ты ошибаешься, — пролепетала Мэри. — Плачут как раз чаще от чужой, а не своей дури.

По ее смуглым щекам текли слезы.

Карен возвратился домой.

— Что так рано сегодня? — обрадовалась мать. — Ну, конечно, тебе нужно хоть немного передохнуть от бесконечных занятий! Тебе звонила какая-то… — она сделала выразительную паузу неодобрения, — Дина Умберг. Сказала, что одноклассница. Это правда?

Маргарита смотрела недоверчиво и испытующе. Карен усмехнулся.

— Да, мама, это правда. Мы с ней вместе учимся. Но ты не тревожься: Дина страшна, как крылатая ракета.

Карен лгал: Дина была прехорошенькая мордашка, слепо и безответно влюбленная в Карена с первого дня его появления в школе. Из кабинета вышел Ашот.

— Ты неточен, — улыбнулся он. — Крылатая ракета очень красива. Она страшна совсем другим, но ты ведь имеешь в виду внешность.

— Ну, значит, папа, Динка ужасна, как автобус, — быстро поменял сравнение Карен.

— Уже точнее, — Ашот оглядывал сына влюбленными глазами. — Хотя…

— Ладно, закончили! — прервала грозящий затянуться диалог Маргарита. — Все ракеты и автобусы оставим на потом.

Просто родители Карена Джангирова недолюбливали всех девочек на свете и подзывать сына к телефону на девичьи голоса особого желания не выражали.

4

Зонт задел низко склонившиеся над тротуаром ветки, и четкий ритм дождя на секунду сломался: сверху обрушился маленький водопад и рванулся по ребрам зонта вниз. Уже с утра низкое серое небо сочилось крупными, тяжелыми каплями, а к вечеру машины скользили с запотевшими изнутри стеклами. За ними расплывались лица, принимая смутные, неясные очертания, как на беглом наброске, сделанном талантливой, но ленивой рукой. Брызги из-под колес летели прямо на стекла нижних этажей. Дома стояли тихие и сосредоточенные. В Москве шли непрерывные дожди поздней осени.

Карен опять стоял в почетном карауле рядом с домом Олеси. Он видел, что сегодня здесь побывала долгоногая манекенщица в ярком оперении, а после ее ухода приехал Глеб, и через короткое время — директор. Вечер был переполнен визитами, как запланированными, так и внеплановыми. Мэри влетела в квартиру совершенно неожиданно.

— Да, да, — затараторила она с порога, — я прекрасно знаю твой монолог заранее: мы только несколько дней назад виделись и обо всем договорились. Но это же абсурд! О чем вообще можно договориться?

— С тобой — ни о чем, — охотно согласилась Олеся.

Подруга не обиделась. Она была незлобивым, незлопамятным человеком.

— По-моему, так просто ни с кем. И если мы два дня назад пришли к какому-то выводу, то он сегодня уже недействителен, потому что нисколько не соответствует моему нынешнему настроению.

— Зависеть от настроения нельзя, — попыталась подискутировать на эту тему Олеся.

— А от чего же еще? — презрительно уничтожила Мэри всю теоретическую базу учительницы. — От чего мы все тогда зависим? От чего, например, ты зависишь, если не от него? Ох, девушка, лучше не теоретизируй! Ты иногда такое на себя напускаешь, просто оторопь берет! Будь проще! Тогда и жить легче, честное слово!

— У тебя всегда все восхитительно просто! — с досадой бросила Олеся, раздражаясь, что ей помешали провести вечер так, как она мечтала: в одиночестве, с тихой Полиной за стеной. — Что ж ты тогда не смогла разобраться с моим папенькой?

— Не просто, но очень хочется, чтобы так было, — неожиданно грустно ответила манекенщица, и в ее глазах вдруг блеснули слезы.

Она всегда легко, как ребенок, переходила от смеха к слезам и наоборот, сотканная из множества противоречий и контрастов.

— Я пришла на минутку. Во-первых, я улетаю на месяц за рубеж, мне нужно развеяться и отдохнуть. И еду, конечно, не одна, все тип-топ, но это ты можешь не передавать папеньке. Во-вторых, досаждать я ему не буду, но если он захочет… — Мэри сделала выразительную паузу и погрызла длинный красный ноготь. — Я всегда буду его ждать. В-третьих, пригласи своего мальчика в дом. Он опять торчит под дождем прямо у подъезда. Пожалей ребенка.

Олеся вздохнула. С одной стороны, все складывалось как нельзя лучше: на редкость удачный "развод" Мэри с Глебом состоялся и прошел без явных потерь и серьезных, видимых разрушений. С другой стороны, Олеся прекрасно понимала, что эта новая, вторая царапина в ее отношениях с подругой вряд ли захочет заживать. И не заживет никогда…

"Никогда не говори никогда", — вспомнила Олеся один из афоризмов отца.

Но теперь еще в придачу и мальчик… Тихо стоящий под дождем и вроде бы ничего не требующий ни от кого, в том числе и от Олеси. Хотя с какой стороны посмотреть…

— На твоем месте, — продолжала рассуждать шалая Мэри, — я бы испытала его в деле. Да, да, девушка, и нечего краснеть, у тебя все равно ничего не получится. Больно мальчик красивый, такие рождаются только в нерусских семьях, — и фотомодель с гордостью посмотрела в зеркало.

— Я была против вашего расставания, Мэри, — печально сказала Олеся. — Ты ведь знаешь…

— Я все знаю! — грубовато оборвала ее подруга. — И давай больше не будем говорить на тему Глеба. Ну его! Я хочу совсем о другом.

— А я не хочу о другом! — закричала Олеся. — И давай тоже не будем об этом!

Они глянули друга на друга и залились полуистерическим, полуоблегчающим смехом, а потом крепко, дружески обнялись.

— Ладно, я побежала, — громко заявила Мэри. — У меня прорва дел на сегодняшний вечер. А почему к своей старой бабке не выходит ее маленькая внучка? Эй, Полинка, ты больше не любишь меня?

Полина вылетела на зов манекенщицы и повисла на ней, болтая ногами и повизгивая от восторга. Олеся прикусила губу. Почему все всегда разваливалось в ее жизни? Правда, разводы и расставания стали за последние десятилетия одной из характерных черт страны. Что-то сломалось вокруг, полетели тормозные колодки, как утверждает Мэри, ослабли какие-то внутренние пружинки, веками поддерживающие основы жизни. Устойчивость не устояла…

Мэри что-то тихо и ласково нашептывала Полине, целуя ее маленькое ухо. Потом, чтобы окончательно не раскиснуть и снова не разреветься, резко выпрямилась:

— Ну, все, я помчалась. Целую, обнимаю, приеду — позвоню! Привет!

И убежала.

Полина и Олеся долго стояли в передней, не в силах заговорить или просто разбрестись по своим углам. Выручил телефон. Звонил Валерий.

— Пожалуйста, приезжай, если можешь, — пробормотала Олеся. — Мне плохо, тоскливо… Мэри улетает. И еще не знаю что…