Книга Целитель сердец - Кэтрин Бритт

— И на этот раз вы, наверно, подумали, что мы должны упасть лицом на тротуар или с нами должно случиться нечто не менее неприятное, ведь так?

Она кивнула, тихо и нервно рассмеявшись, ибо этот случай потряс ее больше, чем она была готова признать:

— Думаю, это предупреждение, чтобы мы были осторожны.

— Так оно и было. С этого дня я буду нежно относиться к кошкам, хотя никогда не смогу держать хотя бы одну в качестве любимого животного. Вы любите кошек?

— Я люблю всех животных. Они так беззащитны и беспомощны в руках человека.

Он беззаботно пожал плечами:

— Вы, похоже, такая же, как и другие представительницы вашего пола, — чувства к животным способны вас увлечь. Однако я разделяю ваше уважение к ним и иногда нахожу их гораздо лучше людей. Я говорю о поведении.

Почти всю оставшуюся дорогу они молчали. Триша все еще была так потрясена, что не могла вести даже отрывочный разговор, а Рив погрузился в собственные раздумья.

Он помог ей выйти из машины и подняться по ступенькам к двери виллы. Там он сказал:

— Выспитесь хорошенько без кошмаров, черных кошек или сумасшедших водителей. Bonne nuit, mademoiselle. — Затем, перепрыгивая сразу через две ступеньки, он, гибкий и мужественный, оставил Тришу с очаровательной улыбкой на губах, которая запечатлелась в ее памяти.

Воскресенье в Париже было рыночным днем, и Триша, неторопливо приняв ванну и позавтракав, провела остаток утра за письмами и решила пообедать в городе. Она села в автобус, который высадил ее рядом с рынком. Она очутилась в толпе детей, заглядывавших в маленькие клетки с мышами, хомяками, неядовитыми змеями, ящерицами и красивыми золотыми рыбками, плавающими в сосудах. Она прошла мимо цыплят, фазанов и пестрых голубей к садовому оборудованию и самой разной одежде, которая хотя и была новой, но не дотягивала до того уровня качества, который можно найти в магазинах. Свернув за угол, она очутилась среди гор бывшей в употреблении и самой разнообразной бракованной одежды. Здесь парижане в надежде найти какую-нибудь интересную ценную антикварную вещь перемешивались с бедно одетой публикой, которая пришла за подержанной одеждой.

Она остановилась, смотря, как дети покупают вафли в соседнем киоске и озабоченные матери с носовыми платками в руках следят за тем, чтобы не дать сахарной пудре упасть на безупречно чистую одежду своих отпрысков. Золотой шар солнца улыбался с безоблачного неба, и Триша радовалась, что ее сарафан был легким по погоде. День был словно создан для посещения достопримечательностей, но у нее не было настроения куда-либо идти. Может быть, ей не хватало Джереми и она немного переживала из-за Мари-Роз и предстоящей операции. На бульваре Пале она остановилась, чтобы посмотреть на первые установленные в Париже уличные часы. Они находились под декоративной аркой, поддерживались двумя фигурами и были украшены золотым флорентийским ирисом на голубом фоне среди цветов и фруктов, щитов, ангелов и бараньих голов. Часы до сих пор ходили. Триша шла дальше, недоумевая, почему уличных часов так мало в Париже, в то время как в Лондоне их бой можно услышать почти всюду.

Птичий рынок, на котором всю неделю продавали цветы, был заполнен клетками, свисавшими с рук продавцов, с прилавков или с бамбуковых шестов которыми продавцы балансировали на плечах, как это делают китайцы с сотнями маленьких дрожащих птичек самых разных раскрасок, но Триша, которая не могла смотреть на пернатых в клетках, не задерживалась. Она остановилась у первой телефонной будки, чтобы справиться, как идут дела у Мари-Роз в больнице.

Трубку взяла медсестра и сообщила, что мадам Беннет утром сделали операцию и она чувствует себя так хорошо, как это возможно в подобном положении. «Это можно понять по-разному», — подумала Триша и решила вернуться на виллу.

Прибыв туда, она узнала от Гортензии, что месье д'Артанон приезжал и передал, что с мадам Беннет после операции все в порядке и что мадемуазель может ее навестить завтра после обеда. В ванной, смывая с себя липкий пот, Триша не могла понять, почему он приезжал, ведь можно было просто позвонить. Триша думала, что можно было бы навестить Мари-Роз и сегодня, но приказ есть приказ, и Рив был из тех, кто привык, что ему подчиняются.

Пообедав в одиночестве, она хотела забыться, читая книгу, которую купила в одном киоске, когда они с Джереми ходили по книжным рядам у Сены, но поняла, что не сможет читать. В конце концов она отложила книгу в сторону и решила лечь пораньше.

Она уже легла, когда требовательно зазвонил стоявший у ее постели кремовый телефон. Неожиданный пронзительный звук заставил ее сердце биться чаще, а раздавшийся на том конце низкий равнодушный голос утроил ее сердцебиение.

— Я сегодня приезжал на виллу сообщить, что вам нечего беспокоиться о Мари-Роз. Я знал, что вы будете волноваться за нее. Сейчас у нее маленький носик, который, несомненно, встретит ваше одобрение. Надеюсь, вы хорошо спали прошлой ночью. Кошмаров не было?

— Никаких кошмаров, — поддакнула она, чувствуя себя нелепо счастливой.

— Bien[8]. Куда вы ходили сегодня?

— На рынок.

— Нашли ценный антиквариат?

— Нет.

— Нет? Плохо, но Париж полон сюрпризов. Bonne nuit, mademoiselle.

Щелчок после того, как он положил трубку, разрушил ее счастливое настроение. При первых звуках его голоса день, который начался так тревожно, чудесным образом стал прекрасным. Рив знал, что она будет беспокоиться о Мари-Роз, и позвонил, чтобы успокоить ее. Или, может быть, с другой целью? Теперь она в этом была не так уверена. Он говорил голосом хирурга, извещающего родственников о том, что операция завершена. Он спросил, куда она ходила, лишь стараясь быть вежливым, чтобы как-то заполнить неловкую паузу. Как хирург, он умел искусно вести светский разговор. «Какая же я глупая», — подумала она.

В понедельник утром небо заволокли серые облака и дождь лил как из ведра. Триша сделала кое-какие дела по дому, затем вышла, чтобы купить коробку конфет для Мари-Роз и букет весенних цветов. Дождь все еще шел, когда она после обеда отправилась в больницу и выглядела очень женственной в белом шелковом плаще и отделанном кружевами белом нейлоновом шарфе, которым она красиво повязала свой шиньон. У ворот виллы стояла машина, и ее сердце уже привычно дрогнуло, когда она узнала, кому она принадлежит.

За рулем с непокрытой головой сидел Рив, он был учтив и красив и во френче выглядел по-военному стройным.

— Разрешите подвезти вас до больницы, mademoiselle?

Триша от удивления хрипловато рассмеялась.

— Разрешаю, месье, — сказала она, скользнув на сиденье рядом с ним, и закрыла дверь.

Его проницательный взгляд скользнул по цветам и свертку, затем на мгновение остановился на ее лице.

— Вы сегодня выглядите очень красиво. В такой день вы действуете успокаивающе.