Книга Нашествие с севера - Сергей Станиславович Юрьев

Со сторожевой башни завыли трубы и ударили бубны, стража вновь расступилась, пропуская вперед изящную женщину в черном платье до пят и черном плаще, лица ее почти не было видно под головной накидкой, только высоко поднятые руки были обнажены по локоть. Женщина несла сверкающую золотом корону, подняв ее высоко над головой. Ветер колыхал ее платье в такт ударам бубнов и ее шагам. Стражники первыми преклонили колени, за ними последовали сотники, а потом и вся дружина. Еще шаг, и корона повисла над головой Кардога. Мгновенно умолкла музыка, без малого три тысячи пар глаз уставились на корону, форма которой была удивительна и странна тем, что у нее было всего два зубца, как витые рога, вздымавшиеся высоко вверх.

– Отныне Кардоги – лорды лордов! – донесся до каждого глубокий сильный голос. – И власть их установится на века!

Между зубцами промелькнула голубая молния, и корона опустилась на голову лорда. Женщина обняла его и поцеловала в неподвижные губы.

– Слава лорду! – раздался визгливый вопль Сака, который счел, что настал момент напомнить о себе.

И вслед за ним, накатываясь друг на друга, поднялись возгласы всеобщего ликования, которые постепенно, как по мановению невидимой дирижерской палочки, слились воедино. «Слава лорду! Слава лорду!» – хором выкрикивала толпа, в которую превратились стройные ряды воинов. Дружинники Карола смешались с варварами, лишь стражники окружили плотным кольцом лорда, увенчанного короной, черную ведунью и Сака, который уже был не в силах стоять и упал на четвереньки. Но их, казалось, уже не замечали, все пребывали в каком-то необъяснимом восторге, которому не было видно предела.

Кардог и женщина в черном не спеша удалились обратно в башню, а толпа еще долго продолжала бесноваться…

Лорд вошел в опочивальню, увлекая за собой Хозяйку, которая тут же подняла накидку, закрывавшую половину ее лица…

– Лорд, не поторопился ли ты привести меня сюда… – произнесла она бархатным, но твердым голосом.

Кардог тут же как-то сник, до него вновь дошло, кто он и с кем он. Осторожно, с трепетом сняв с головы корону, он положил ее на свою лежанку.

– Моя повелительница, – сказал он, пытаясь скрыть дрожь в голосе, – я и так получил сегодня столько, что просто неприлично хотеть большего.

– Похоже, я в тебе не ошиблась, – отозвалась она. – Но всё равно, чтобы ты целиком принадлежал мне, тебе придется разделить со мной не только славу и власть, но и вот это ложе. Нет, не сейчас – ты пока еще не готов. Ты еще слишком слаб для меня, а мужчин, которые были со мной и не смогли доставить мне должного наслаждения, я уничтожаю сразу же. И очень немногие из них остались в живых. А ты мне нужен, и время твое пока не настало…

Ее нога выскользнула из ранее невидимого разреза в платье, и она поставила ее на лежанку, как бы невзначай пощекотав пальчиками лежащую там корону. Кардог побледнел, вдруг почувствовав себя униженным, его разозлило, что он не может подавить в себе не вовремя возникшее желание. Но, стараясь сохранить внешнее спокойствие, он отвернулся к окну и, не выдавая своего волнения, спросил:

– Хозяйка, может быть, настал хотя бы тот момент, когда вы мне откроетесь. Скажите, кто вы… Независимо от ответа, я останусь предан вам душой и телом!

– Мне нравится это «независимо от ответа…», а вот предан ты должен быть только самому себе, иначе у нас с тобой ничего не получится. Я ведь тоже не просто так делаю тебе эти подарки, и ты тоже ничего не должен делать просто так никому, даже мне. Да что там мне – и моему Повелителю, которого ты не знаешь, ты тоже не должен быть предан. Преданность – свойство чисто человеческое, а ты даже до встречи со мной был уже больше, чем человек. Тебе ведь неизвестно не только, кто я, но и кто ты сам, и что тебе предначертано, ты тоже не знаешь… – Хозяйки уже не было в опочивальне, лишь черный башмак, работа какого-то искусного сапожника, остался валяться на мозаичном полу с изображением карты Холм-Гранта. Хозяйка лишь ей известным путем исчезла, но голос ее продолжал звучать, и разговор их продолжался.

– Я выбрала тебя из множества смертных, и ты можешь получить то, о чем и не мечтал, – говорила она неведомо откуда, – но ты, конечно, понимаешь, что это всё не задаром – тебе придется поработать.

– Что я должен делать?! – крикнул он, повернувшись лицом к бронзовой двери, за которой жил последние годы в своем прежнем теле.

– Ты уже делаешь то, что надо, – отвечал голос. – Ты порой даже предвосхищаешь наши желания. Из смертных лишь один человек мог, как и ты, оказаться достойным стать нашим слугой, но он слишком труслив…

– Кто он?!

– Можно подумать, ты оставишь его в живых после того, как я назову имя… – Ее смех прокатился под сводами, как звон хрустальных чаш. – Впрочем, теперь он уже ни на что не годен. Можешь поразвлечься… Это твой любимый секретарь, твой верный Сак.

Палача Дриз Кардог тоже приказал казнить… Лорду показалось, что тот сделал слишком глубокие надрезы под ногтями Сака, и кровь вытекла слишком быстро, не оставив достаточно времени для мучений. На самом деле Сак умер вовсе не от потери крови. Он задохнулся от собственного вопля, который вырвался из его горла, как только палач начал раскладывать на столе орудия пытки.

Глава 8

Для моряка, застигнутого бурей, нет чужих берегов.

Морская поговорка

Внезапный порыв ветра разбудил волны, до сих пор дремавшие под толщей воды. Приметы давно уже предвещали ураган, и старик Лотар, опытный кормщик, еще утром приказал матросам убрать паруса и взяться за весла. Суденышко было небольшим, локтей тридцать в длину, и сейчас оно казалось игрушечной лодочкой, которую пенные буруны не разбили в щепы только чтобы продлить забаву. Элл Гордог, благородный эллор, хранитель ворот Пальмеры, непривычный к причудам моря, обхватив обеими руками мачту, смотрел с надеждой на узкую темную полоску земли, то и дело скрывавшуюся за бродячими хребтами волн, которые отгоняли судно от берега наперекор усилиям двенадцати гребцов. Лотар здоровенными лапищами ворочал рулевую штангу, весело скалил зубы и что-то выкрикивал, но Элл не мог расслышать его за грохотом волн. На мгновение он ослабил хватку, и очередная волна, накатив, оторвала его от мачты, единственного во всём мире предмета, который еще казался ему надежным. Его отбросило к корме, и Лотар, схватив эллора за перевязь с мечами, не дал ему вывалиться за борт.

– Господин! – рявкнул старик в ухо Гордогу. – Если вас сожрет море, нас останется только тринадцать, а это скверное число!

Гребцы ухитрились его услышать и дружно расхохотались, не забывая упираться веслами. Берег медленно, но верно приближался, и вскоре самые высокие волны уже не могли его отгородить от жадных взглядов.

– А ну, подналечь! – ревел кормщик, – Доплывем, пока не устали!

Элл впервые вышел в море, но он знал по рассказам, что у моряков есть традиция – чем сильнее опасность, тем больше шутить, и обязательно подолгу хохотать даже над самыми грубыми шутками, число которых не превышало трех дюжин. Впрочем, большей их частью ни один писарь не решился бы осквернить не то что пергамент, но даже клочок березовой коры.