Книга Рассвет страсти - Сильвия Холлидей

– Пока Уикхэм не умер, я буду беречь свою жизнь. У меня нет ни малейшего желания угодить на виселицу за побег от вас.

Девушка обмакнула перо в чернила, склонилась над столом и подписала проклятый контракт. Ридли поймал ее в ловушку, из которой не было выхода, и они оба это знали.

Она вздохнула. Ничего не поделаешь. Она уже столько времени ждала, так потерпит еще год. Если, конечно, не убьет до тех пор этого дьявола Ридли. Он сложил контракт, спрятал его за пазуху.

– Есть еще одна деталь, так, мелочь. Поскольку остальные слуги работают в Бэньярд-Холле по найму, об этом нашем соглашении будем знать только ты, я и Бриггс. Он назначит тебе небольшое жалованье. Чтобы предотвратить толки.

Ридли сказал это как-то чересчур небрежно. Может быть, его все-таки мучает совесть?

– Вам стыдно из-за того, что вы сделали и собираетесь сделать? – тихо спросила она. – Или вас беспокоит мой позор?

Он издевательски рассмеялся:

– Вовсе нет. Но я все еще надеюсь склонить тебя лечь ко мне в постель раньше, чем истечет год. Наверняка тебе захочется, – тут мужчина опять засмеялся, – э-э… обсудить со мной условия твоего освобождения задолго до того, как на эти холмы придет следующее лето. И мне бы не хотелось, чтобы другие слуги решили, что ты стала моей лишь из-за какого-то глупого контракта. Будет куда лучше, если они подумают, что ты нашла меня неотразимым.

Какое наглое самодовольство! Аллегра брезгливо фыркнула, но ничего не сказала.

Он приподнял четко очерченную бровь:

– Ты не согласна? Ну что ж, дело твое. Я разрешаю тебе рассказать им, когда тебе того захочется, что я тебя купил в надежде сделать своей шлюхой.

В этих словах было столько неприкрытой жестокости, что Аллегра содрогнулась. Теперь она начала понимать, отчего все обитатели Бэньярд-Холла открыто ненавидели своего хозяина. Но на нее его яд не подействует, ее ему не удастся довести до слез, как бедняжку Мэрджери.

– Это будет нашим секретом, – сказала девушка и заставила себя сделать реверанс. – Могу ли я уйти и поискать миссис Ратледж, милорд? Если мне придется остаться здесь на год, мне понадобится кровать.

– Скажи ей, чтобы она сообщила мне, где она тебя поселит. Возможно, скоро придет время, когда… ну, ты понимаешь. – Он смерил Аллегру плотоядным взглядом.

Будь он проклят. Ну ничего, она отплатит ему за жестокие слова.

– Это вряд ли, милорд. С вашим пристрастием к бутылке вам едва ли удастся по вечерам самостоятельно находить собственную кровать. Не говоря уже о чужой.

Аллегра снова присела в реверансе и успела заметить, перед тем как поспешно выйти вон, что самоуверенная усмешка сползла с его лица, уступив место недовольной гримасе.

Аллегра застонала и, моргая, села в кровати. Вокруг было темно. Она поежилась. Наверное, ее разбудила боль от рубцов на спине. А ведь когда миссис Ратледж привела ее в эту маленькую комнатушку, расположенную на чердаке, и она растянулась на мягкой постели, глядя в мансардное окошко на сгущавшиеся сумерки, ей казалось, что она проспит несколько дней подряд.

Девушка нахмурила брови, вглядываясь в кромешную тьму. Нет, боль в спине здесь ни при чем. Ее разбудил шум и звук голосов, доносившихся откуда-то из-за двери. На мгновение ее охватила паника: неужели Ридли передумал и решил наброситься на нее прямо сейчас? Но, едва подумав об этом, Аллегра покачала головой и тихонько рассмеялась. Если бы у него было намерение пробраться в ее комнату, он бы так не орал.

Она встала и подошла к двери. Ее комната находилась на верхней площадке узкой лестницы, которая этажом ниже переходила в просторный коридор. Аллегра отворила дверь и, как была, в одной рубашке, сошла вниз, неслышно ступая босыми ногами. Теперь голос Ридли, выкрикивающий что-то несвязное, звучал громче; слышались также и другие мужские голоса.

Коридор являл собой картину полнейшего разгрома. На полу валялись стулья, висевшие на стенах зеркала были вдребезги разбиты. Во всех подсвечниках ярко горели свечи; перед изумленным взором Аллегры лакей бегом принес еще огня. Из распахнувшейся двери выскочил Бриггс; в руках у него была свернутая веревка. Вокруг, что-то крича, бестолково толпились слуги, точь-в-точь как лошади, испуганные грозой. Центром всей этой сутолоки был Ридли. На нем не было ни камзола, ни сапог, а рубашка висела, не заправленная в бриджи. Ленту для волос он потерял, и его длинные русые мокрые от пота кудри свободно болтались, падая на лицо. Дрожа от ужаса, Аллегра увидела, как он схватил стул и с яростным ревом швырнул его в висевшую на стене большую картину. Затем повернулся и, шатаясь, двинулся к девушке.

– Господи помилуй, – прошептала она и вжалась в стену.

Ридли остановился прямо перед ней и уставился на нее налитыми кровью глазами. От него разило спиртным, из полураскрытого рта стекала слюна, а выражение лица было столь пугающим, что Аллегра невольно выставила вперед руки, чтобы оттолкнуть его, если ему вздумается напасть.

Но лицо его вдруг изменилось: на нем медленно проступила грустная улыбка.

– Леди Печали, – хрипло проговорил он, глядя на Аллегру с такой болью, что у нее сжалось сердце, – вы пришли, чтобы плакать вместе со мной?

– М-милорд, – запинаясь пробормотала она, не зная что и думать.

– Сэр Грейстон. – Из толпы слуг выступил низкорослый темнолицый человек и, подойдя к Ридли, взял его за локоть. – Идите спать. Над Гангом уже полная луна. – Он говорил мягко, распевно и произносил слова с чуть заметным акцентом. – Идемте, сэр Грейстон. Вам пора в постель. Вы ляжете, а я зажгу благовония и наполню ваши сны ароматом лотоса.

Ридли молча кивнул, повернулся и, нетвердо ступая, пошел было прочь, но тут же остановился, стряхнул с себя руку темнокожего слуги, воздел сжатые кулаки и дико заревел, а лицо его перекосилось от гнева.

– Хватайте его, – крикнул Бриггс, делая знак слугам. – Скорее!

Несколько лакеев тотчас же навалились на виконта. Он лягался и вырывался, осыпая их бранью, но после недолгой борьбы они общими усилиями свалили его на пол и связали по рукам и ногам веревкой, которую им бросил Бриггс. Потом подняли его, яростно извивающегося, из-рыгающего проклятия, и, пройдя по коридору, унесли в хозяйские апартаменты.

Аллегра обессиленно прислонилась к стоявшему у стены столику; тело ее сотрясала неудержимая дрожь.

Вдруг до нее донесся смех; она подняла глаза и увидела двух служанок, спускавшихся по лестнице, тех самых, которые помогли ей вымыться и одеться.

– Никогда не забуду, как я впервые увидела эту картину, – с видом превосходства заметила та из них, которую звали Барбарой.

– Силы небесные, – выдохнула Аллегра, обхватывая себя руками, чтобы унять дрожь. – Как часто с ним такое бывает?

Барбара пожала плечами:

– Примерно раз в месяц. – Она повернулась к своей подружке: – Правильно я говорю, Верити?