Книга Дни между станциями - Стив Эриксон

Все то время, что она лежала там – где бы это ни было, – она знала, что это за слово; правда, она не обманывала себя. Она не спешила решать, что думать по этому поводу – пугает ли ее мысль, что голос пытается выговорить ее имя, заставляет ли раскаиваться или же утешает. Она не чувствовала угрозы со стороны голоса; пугало скорее отсутствие ответа.

Ей казалось нелепицей, что он снова мог оказаться у нее внутри. Может, он хочет попробовать еще раз?

Дать ей еще один шанс? Думать о втором шансе было обидно; эта мысль лишь подтверждала ее вину, в которую она и так всегда верила, а главное, она не была уверена, что ей все удастся во второй раз. И все же это казалось ей мелочным; она подозревала себя в неблагодарности; она осознавала, что это редчайшая возможность искупления. Где бы он ни был в ней, она не понимала, отчего он делает ей так больно, когда она даже не знает, что он там; еще не настало время для такой боли. Тогда она поняла, что он застрял. Остальные звуки, казалось, стихли.

Л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л-л. Еще отчаянней.

Лорен. Она подняла взор – это все-таки оказался не Жюль. Голос определенно был синим. Когда повязка была у него на левом глазу, она не помнила, Мишель он или Адриан.

Потом она снова уплыла, и лепестки рассыпались, и не осталось ни звуков, ни голоса, который она могла бы увидеть.

Когда она проснулась, оказалось, что она в больнице; окно у ее изголовья выходило на парковку. На обоях были длинные зеленые стебли с мелкими желтыми цветками. Напротив кровати – открытая дверь, в которой появилась медсестра. Медсестра посмотрела на нее.

– Оклемались? – спросила она.

– Кажется, да, – сказала Лорен.

Медсестра ушла. Из коридора Лорен было слышно: «Доктор, она проснулась». Ей что-то ответили. Врач вошел вместе с медсестрой, и Лорен было приятно, что он красавчик, как в телесериале.

– Вы проснулись, – сказал доктор. Лорен кивнула.

– Со мной все в порядке? – спросила она.

– Внематочная беременность. Еще чуть-чуть, и произошел бы разрыв.

Он приподнял спинку кровати.

– Еще?

Лорен сказала, что так отлично.

– Едва успели, – спокойно произнес врач.

– Как я сюда попала?

– Вас привез один человек.

– Какой человек?

– Без глаза.

Она чуть не сказала: «Ах, этот притворщик. С глазом у него все в порядке». Вместо этого она спросила:

– Едва?

– За считанные минуты.

Она все еще была в оцепенении и долго не могла понять – пока он не ушел. Она бесстыдно подняла халат и посмотрела на шрам над тем местом, где у нее сбрили волосы. В нем были крохотные скрепочки, и она нежно провела по ним пальцами; похоже было на застежку-молнию. Ее это даже позабавило. Она уснула, и ей приснилось, что ей делают операцию на открытом сердце и под каждой грудью у нее по молнии.

Боль снова вернулась, за мгновения до того, как она пришла в себя, и тогда, в солнце, осветившем ее веки изнутри, его силуэт обрисовался перед ней – синева, сгущавшаяся, как те лепестки, в черноту наверху. Увидев его, она поняла, что где бы, когда бы ни видела его раньше, она видела его почти точно так же, у изножья постели; возможно, в длинном синем плаще, как тот, что на нем сейчас. Увидев его, она поняла, что чувствовала все это время.

– Мой одноглазый принц, – сказала она насмешливо. – Мой спасительный циклоп.

Он пристально глядел на нее. Она снова на миг прикрыла глаза, открыла, взглянула вбок, за бортик кровати.

– Я и впрямь в больнице.

Он кивнул, оглядев стены.

– В ней самой.

– Где я была?

– Где ты была?

– Я была у себя в квартире?

– У телефона была снята трубка.

Она подождала, пока он присядет на кровать. Она спросила:

– Ты собираешься меня поцеловать?

– Собираюсь.

Он оперся рукой о металлический бортик и поглядел ей в надбровье. Она не закрывала глаз, пока его лицо опускалось к ней. Она подняла руку и положила ладонь ему на голову и подумала – не хочет ли он что-то сказать; его губы двигались, словно что-то вертелось у него на кончике языка; казалось, он слегка прикусывает нижнюю губу. Я с ума сошел, сказал он. Он взял ее в руки и прильнул к ее рту, как тогда на лестнице; когда он снова это сделал, она слегка задохнулась и вспомнила о молниях. Она машинально ощупала свою грудь.

– Почему? – спросила она.

– Потому что посчитал тебя мертвой.

– Ну и что?

Его пальцы смахнули волосы с ее лица.

– А трубку ты повесил? – спросила она через минуту.

Единственный глаз лениво приоткрылся – он ничего не упустил.

– Ну и то, что мне бы это не понравилось, – наконец ответил он.

– Почему?

Он покачал головой.

– Да, – ответил он, почти угрюмо. – Я повесил трубку.

– Я звонила тебе, – сказала она и была слегка шокирована, оттого что не думала этого говорить.

– Я пришел за тобой.

– А ты бы занялся со мной любовью?

– Да.

– А ты бы взял меня, если бы я сопротивлялась?

– Да.

– А если бы я совсем сопротивлялась? Если бы я яростно отбивалась?

– Ты бы не стала.

Она покачала головой.

– Нет, я бы не стала.

– А тебе бы это понравилось?

– Да.

– Я имею в виду – умереть.

– Что?

– Для тебя бы ничего не значило, если бы ты лежала на полу мертвая?

– Я давно чувствую себя мертвой.

– Из-за него?

– Отчасти. В основном.

Он кивнул.

– Врач сказал, едва успели.

Он кивнул.

– Кто ты, Адриан? Мишель.

Он пожал плечами.

– Почему ты спросил, бывала ли я в Париже? Ты был в Париже?

– Да.

– Долго?

Он поерзал на кровати.

– Джейсон уехал в Европу. Не в Париж.

Он кивнул.

– На гонки.

– Он автогонщик?

– Он велосипедист. Чуть было не попал в олимпийскую сборную в… – Она задумалась. – В семьдесят втором? В Мюнхене.