Книга Джихад: террористами не рождаются - Мартин Шойбле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саид, его кузен и остальные футболисты ездили и в Рамаллу. Сорок минут на юг на автобусе или тридцать минут на маршрутке. В центре Рамаллы жизнь была оживленнее, чем в Наблусе. Там можно было увидеть больше девушек без головного платка, больше кафе и, самое главное, там на улицах не было родственников. Рамалла была частью большого мира, причем недешевого. Саид и его друзья редко делали покупки; они не ходили ни в рестораны, ни в интернет-кафе. «Это было слишком дорого», — вспоминает кузен. Они гуляли вдоль магазинов, бродили по улицам туда-сюда — как сотни других мальчиков и мужчин во второй половине дня. Они разглядывали витрины, разговаривали друг с другом; некоторые гуляли обнявшись, некоторые — держась за руки (как это принято в тех краях между друзьями-мужчинами). Пройтись так с девочкой для Саида и его кузена было бы невозможно. Такого рода физический контакт или такое объятие становились возможны только после помолвки.
Иногда друзья уезжали еще дальше на юг, в Аль-Кудс («Святыню» — так на арабском языке называется Иерусалим). Они посещали мечеть Аль-Акса, открывали для себя жизнь Старого города, полного туристов и паломников. Улицы там шире, чем в Наблусе, товары — дороже. Площадь между Куполом Скалы и мечетью Аль-Акса — огромна. Тысячи мусульман молятся там вместе по пятницам, этот день недели по-арабски называется йом аль-джума — «соборный день».
Молиться вместе с коллегами //
В то время религия еще не играла в жизни Саида такой большой роли, как это будет позже. Его семья не была религиозной. Родители верили в Бога, но не практиковали религию и не молились пять раз в день. Коран дома был, но никто не читал его вслух и не делал его содержание темой для бесед. Видимо, лишь через два-три года после начала работы в кондитерской Саид почувствовал тягу к религии. Ему было тогда лет четырнадцать-пятнадцать.
Возможно, для Саида это был этап взросления, отдаления от родительского дома. Вместе с другими работниками кондитерской Саид начал соблюдать часы молитвы. Он молился вместе с ними утром, в обед и после обеда. Молитва длилась недолго, пару минут после призыва муэдзина. Его шеф заметил эту перемену: «Нам казалось, что он стал серьезнее относиться к жизни. Что он становится более зрелым и действует, думая о будущем».
В конце девяностых годов Саид, единственный в своей семье, начал по пятницам ходить в мечеть: ни родители, ни остальные дети туда не ходили. И лишь после пятничной молитвы он отправлялся к своему кузену, чтобы, как обычно, жарить мясо. Мечеть, которую посещал тогда Саид, находится на склоне горы, по дороге к дому кузена. Помещение оформлено просто: зеленый ковер, радиаторы под сдвижными окнами, вентиляторы и неоновые лампы под потолком. Справа у входа много деревянных стеллажей для обуви прихожан. В то время мало кто из ровесников Саида приходил в мечеть ежедневно. Ситуация изменится с началом Второй интифады.
Стать взрослым
Даниель и наркотики
Саид и проблемы в семье
«Сердце у меня черное». Это утверждение тогдашняя подружка Даниеля слышала часто. Однажды, когда они только познакомились, он сказал: «Я живу в гетто». «Как же, в гетто!» — подумала она, но промолчала. Она-то знала, что в том районе живут только обеспеченные люди. Там перед коттеджами на одну семью стоят новенькие автомобили. Но она не стала с ним спорить. Четырнадцатилетняя девочка рада была встречаться с парнем на два года старше.
Он был «крутой», носил «брендовые шмотки» и повязку на лбу; выбривал полосками волосы на голове и на выбритую кожу наносил крем. Они познакомились на концерте, где выступала группа из Нойнкирхена. Девочка влюбилась «ужасно». Внешним видом и манерами Даниель подражал гангстерам, и это произвело на нее впечатление, хотя она знала, что живет он в благополучном районе и что в их городке нет никакого гетто. Но «плохие мальчишки так притягивают». И подружки ей завидовали: «Какой у тебя парень!» Даниель и его подружка вместе курили: она — сигареты, он — марихуану. И только у нее дома. К себе Даниель ее никогда не приглашал. Границы их отношений были установлены ею. Полной близости она не хотела. («Так далеко зайти я ему не позволила, и он отнесся к этому с пониманием».) Оглядываясь назад, она называет объект тогдашней своей большой любви «скорее приятелем, чем партнером». Болтали они обо всем. Даниель рассказывал и о своей прежней подружке, отношения с которой продлились довольно долго; он все еще часто о ней вспоминал. Для девочки такие разговоры не составляли проблемы. Они мало куда ходили; разок сходили в кино, посмотрели фильм «Царь скорпионов».
Вместе они были полгода, но встречались нечасто: бывало, что всего раз в две недели. Причина была в Даниеле. Иногда он по нескольку дней не давал о себе знать, потом вдруг снова появлялся. Один раз она сама отправилась в его район и даже постояла перед его домом. Он снова надолго исчез; она хотела сделать ему сюрприз, но так и не решилась позвонить в дверь. Об этом она ему никогда не рассказывала. В другой раз мимо них на машине проехал отец Даниеля, и Даниель указал ей на него. Более близкого знакомства ни с отцом, ни с матерью так и не состоялось.
Девочки не интересуют //
В тот период из всех родственников наибольшим авторитетом у Даниеля пользовался, скорее всего, отец. Можно предположить, что сдержанность по отношению к подружке была связана с позицией отца, на которого сильно повлияли неудачный брак и бракоразводные баталии с матерью Даниеля. Отец советовал сыну не слишком доверять женщинам. Потому что женщины хотят иметь детей, а дети означают обязательства.
Такие разговоры не прошли бесследно. Даниелю было всего шестнадцать, а он уже подумывал о стерилизации. Кто бесплоден, тот неспособен иметь детей, и ему не нужно брать на себя никаких обязательств. Кроме того, можно сосредоточиться на карьере. Для отца карьера была важной темой. По словам друзей, он считал, что его карьера не удалась из-за семьи. О недостатке собственных усилий или отсутствии честолюбия речи не было — виноваты были другие.
Ни о чем этом Даниель не разговаривал со своей подругой. Их отношения закончились неожиданно для нее. «Без видимых причин», считает она. В течение многих лет она ничего не будет знать о Даниеле. Лишь в сентябре 2007 года увидит его фотографию в газете «Бильд». На первой странице — он и еще двое мужчин. Их называют «террористами». Лицо Даниеля она узнает сразу. Волосы, которые раньше были коротко пострижены, теперь свисают ниже плеч.
В то время, когда отношения с подружкой близились к финалу, испортились отношения и с хип-хоповскими друзьями. Ребята из crew больше не понимали Даниеля. Даже лучший друг не мог до него достучаться, и их дружба угасала. Внимание Даниеля привлек другой мальчик из баскетбольного клуба — Нидаль. Новый член команды был на три года старше Даниеля. Один из его родителей был арабского происхождения. Тогда Даниелю, наверное, казалось, что это ворота в большой мир. В ближайшие два года никто не окажет на него большего влияния, чем Нидаль. Нидаль вел себя так, как будто у него были ответы на все вопросы. Он не слушал возражений и излучал авторитет — по крайней мере, так он действовал на Даниеля. Тот чувствовал, что его тянет к Нидалю. Большинство ребят в баскетбольном клубе, напротив, качали головой по поводу нового игрока, хотя и за его спиной: с Нидалем никто не хотел связываться. Он был здоровенным парнем, и нельзя было гарантировать, что он вдруг не сорвется. «Нидаль был главной проблемой Даниеля, — говорит один из баскетболистов сегодня. — С тех пор, как они подружились, о Даниеле можно было забыть».
