Книга Под крестом и полумесяцем. Записки врача - Алексей К. Смирнов

С. нашел начмеда и попросил:

– Послушайте, давайте с этим покончим. Я все понимаю, но не могу видеть, как гибнет чистая душа.

* * *

Автор дежурил. Сидел в кабинете заведующей, смотрел телевизор. Из сестринской, из-за стены, донесся дикий вой – русский и народный: кто-то запел песню.

Автор бросился смотреть, в чем дело. Сестры смущенно улыбались, а по комнате вовсю раскатывала на коляске полная, постбальзаковских лет больная К., блатная в доску и со всеми запросто. И вообще – богатая барыня, себе на уме. Это запела она.

– Вот вы меня не поздравили с 8 марта, – осклабилась пациентка, подъезжая к автору. Ноги у нее были голые, прикрытые сверху вафельным полотенцем.

– Надо было в палате сидеть, – возразил автор.

– А я хочу вас поздравить! Не бойтесь, я в трусах!

Автор отступил. Больная подъехала ближе и отбросила полотенце.

– Ой, а я без трусов! А я пьяная, пьяная, пьяная! – заорала она восторженно, развернулась и покатила к столу. – Что вы хотите? Водку, коньяк?

Автор вышел в коридор и притворил за собой дверь.

* * *

Проработав в больнице двадцать шесть лет, заведующая отделением в ней заблудилась. В приемном покое она строго спросила:

– Где находится острое нервное отделение?

– На третьем этаже, – пожали в ответ плечами.

Она имела наглость переспросить:

– Точно?…

* * *

На следующий день заведующая заблудилась уже в пределах родного отделения. Все двадцать вторую палату искала.

* * *

Для несведущих: тимус – это вилочковая железа, находится за грудиной, относится к иммунной системе.

Соответственно тималин – препарат, улучшающий иммунитет.

Заведующая – как водится, никому не сказав ни слова, – решила, что отделению без этого препарата труба, и заказала аж десять коробок.

Автор расслабился. Автор вообразил, что он находится среди коллег. Сидя в сестринской, он с серьезным видом объяснял, что толку от тималина не бывает. Автора почтительно слушали.

Наконец, одна из сестер сообщила следующее: где-то как-то почему-то она прочла, что – как ни странно! – самый большой тимус наблюдается в среде таксистов.

Обсуждение прекратилось.

* * *

В больнице ЧП! В хирургическом отделении разлили ртуть, всех эвакуировали.

Интересны обстоятельства диверсии: было разбито тридцать (!) градусников.

Непонятно, откуда они взялись. Там и одного-то днем с огнем не сыщешь.

* * *

Коллега С. предложил автору любопытный вариант: преобразовать сей труд в научно-фантастический роман, из которого следует, что все сотрудники больницы на деле являются инопланетянами, причем исключительно с разных планет. И сосуществовать они способны только в этом месте – почему-то. Стоит подумать.

* * *

А вот возможное начало другой вещи: в терапевтическом отделении живет легенда. В конце коридора, в кадочке растет роза. Едва она расцветает, кто-то мрет. Это правда.

Розу берегут.

* * *

Сидя за столом в ординаторской, заведующая бормотала себе под нос: «А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, кто остался на трубе?»

Не иначе, загадку кто-то загадал.

* * *

Заведующая отделением нагнулась к автору и шепнула ему на ухо:

– А. С. поминает мать.

А. С. – медсестра.

Автор всполошился:

– Как? Почему? Какую мать?

– А. С. в сестринской поминает мать. Сходите, попросите мороженого.

* * *

Рассказывает реаниматолог А.:

– Ехали мы как-то по двору на больничном «рафике». Едва не сбили Т., хирурга (ту, что оскормила) и Пирата (собаку).

Помолчал.

– Пирата бы нам не простили.

* * *

Набожный доктор В., озабоченный большим количеством смертей в приемном отделении, что случались, как назло, большей частью на его дежурствах, пригласил местного батюшку: помещение окропить.

Тот явился, налил в ведро воды из-под крана (святой не было) и пошел по коридору, брызгая направо и налево. Дошел до конца, задумался:

– Что бы мне еще покропить?..

– Вот, – предложил доктор С., – кабинет начмеда.

Батюшка широко замахнулся. Вышел начмед.

Как ни странно, он не обратился ни в дым, ни в пепел. Доброжелательно улыбался.

…Махнув на прощание в гардероб, батюшка скрылся.

* * *

Запись в листе назначений, сделанная заведующей отделением:

«Вырвать передний зуб. Консультация травматолога».

* * *

Другой батюшка – в годы, когда веровать было еще не слишком удобно – лечился у доктора С. Батюшка был необычный: баптист.

Чуть ли не каждый вечер он отпрашивался «исполнить долг веры».

Возвращался к утру или через утро: красный, в поту, трясущийся, с высоким давлением.

Терпел, вероятно, за веру-то. «Иродами» кого-то называл.

* * *

Еще кое-что. Поступил больной 1959 года рождения, получивший травму в 1995 году.

Из записей заведующей следует, что травму он получил в 1959 году. Ее же он получил (следующая дата повторяется дважды) в году 19995.

* * *

Могут спросить: что ж ты, гад, смеешься над старым человеком?

Чего, чего… Вроде, объяснение уже давалось? Или нет? Ну, еще разок, не беда. Психиатр П. открыла автору глаза:

– Да я ее всю жизнь знаю! Она и сорок лет назад была такая. А почему? – И, со страшными глазами, с лицом багровым: – Не топчет ее никто, не топчет!..

* * *

Рецепт коктейля «Старшая медсестра»: кофеинчик, аскорбиночка, глюкозка, дальше – спирт.

* * *

Сияющая заведующая вошла в ординаторскую.

– И не повернув головы кочан, и чувств никаких не изведав, с презреньем берет паспорта датчан и разных прочих шведов.

– Это вы к чему? – осторожно осведомился автор.

– Да вот девица шла по коридору и не поздоровалась.

* * *

Доктор М. посетила с маленьким сыном цирк.

– Представляете?.. Он мне говорит: «Мама, слон – не настоящий!» Я его спрашиваю: «Сынок, почему?» А он отвечает: «У него бивней нет!.. „Ну, я и говорю: „Ведь это слон, не мамонт! Откуда у него бивни?“ Он не унимается: „Нет, должны быть бивни! Не настоящий слон!“ Что делать? Спрашиваю: «Может быть, это не слон, а слониха, без бивней-то? Ты внимательно смотрел, вспомни – яйца у него были?“