Книга Черти поневоле - Владимир Пучков

— Рассаживайтесь, рассаживайтесь! — суетился Шлоссер. — Вот, попробуйте печенье. Экспериментальный образец. Сам испек, на жестких гамма-квантах. Неподражаемый, восхитительный вкус…

— Опять радиоактивное? — поморщился Евстигнеев.

— А дезактивация на что? — воскликнул Семеныч. — Я что вам, враг?.. Вот, смотри! — Он вынул из кармана портативный счетчик Гейгера и поднес его к вазе с печеньем.

Счетчик бешено заверещал, не успевая отсчитывать рентгены, и через несколько секунд громко пискнул и заглох.

— Сварился! — констатировал Евстигнеев.

— Н-да!.. — смущенно пробормотал Шлоссер. — Что-то где-то я не углядел. — Он поспешно подхватил вазу и потащил ее на помойку.

— В свинец заверни! — крикнула ему вслед Яга Степанидовна. — А то всю экологию нарушишь!

— Сам знаю, — мрачно откликнулся Шлоссер, прихватывая по пути лопату.

Вернулся он минут через пять, долго мыл руки, бормоча про себя:

— Неужели импульсный поглотитель барахлит? Надо бы глянуть…

Тем временем Яга развязала кошелку и выложила на стол целую груду пирогов самой разнообразной формы.

— С чем? — осторожно осведомился Евстигнеев, в свою очередь высыпая на скатерть магазинные сушки.

— Пироги-то? — Яга подняла правую бровь. — А будешь много знать, скоро состаришься!

— А если поконкретней? — не отставал Евстигнеев.

— Разжуй да посмотри! — обиделась Яга. — Тоже мне, испужалси!

— Могу сказать! — весело откликнулся Горыныч. — С мясом и с грибами.

— Мясо-то откуда? — ужаснулся Евстигнеев. — Ну грибы понятно… А мясо?

— Знал бы он, что там за грибы… — вполголоса сказал Леший и тихо захихикал.

— Мясо хорошее, — смутилась Яга. — Качественное!

— Вчера еще квакало! — захохотал Горыныч.

— Предрассудки! — строго заявил Кощей и невозмутимо взял пирог. Откусив, он принялся медленно жевать и чем больше жевал, тем круглее становились его глаза и краснее — нос.

— Как видите, все нормально! — заявил он, осторожно вытирая о салфетку пальцы.

— А вот еще сушки из кварков! — торжественно объявил Шлоссер и поставил на стол блюдо с синими квадратиками.

— Чегой-то я не понимаю! — подозрительно сказала Яга. — Это что за фитюльки? С завода, что ли? Пластмассовые?

— Из кварков! — пояснил Шлоссер. — Совершенно новый продукт. Концентрированная энергия в чистом виде. Съел штуку — и ходи весь день сытый!

— Э-э, милок, нам такого и даром не надоть, — протянула Степанидовна. — От них ни запаху, ни виду, страм один! Ты уж извини, я лучше бараночек отведаю…

Все принялись размачивать окаменевшие баранки, макая их в чай. Один Горыныч хрустел прямо так.

— Мне бы твои зубы! — позавидовала Яга. — А то и настоящего вкуса не чувствуешь.

— Давно бы новые себе отрастила, — отозвался с другого конца Леший. — Уж кому-кому, а тебе стыдно! Или колдовать разучилась?

— Эх, милай, «колдовать», — вздохнула Яга. — А имидж-то я куды дену? Меня и уважать-то перестанут. И не заметит никто.

— Ну тогда и не жалуйся, — мрачно сказал Леший.

— Что-то, Леша, у тебя характер переменился, — заметила Шишига, — в худшую сторону.

— Переменится тут! — проворчал Леший, пряча глаза.

Лешачиха погладила его по голове:

— Он, бедненький, пальчик в розетку сунул! Вот его и тяпнуло!

— А я-то думаю, почему у меня фидер полетел! — всплеснул руками Шлоссер. — Так ведь можно и…

Со стороны улицы послышался шум и крики.

— Открывай, дубина стоеросовая! — кричал кто-то.

— А вот тебе шиш! Накося выкуси! — вопило запорное устройство.

— Я на собрание опаздываю, открой, по-хорошему прошу! — доносился из-за забора приглушенный голос.

— Это Полумраков, — сказал Евстигнеев и пошел открывать.

Скрипнула дверь и тут же захлопнулась. Полумраков взвыл от боли. Мстительный механизм в последний момент чувствительно прищемил ему задницу.

— Задержался! — громогласно заявил Полумраков. — Антонина, понимаешь, воду заставила таскать. Еле убежал! Цистерну без малого напрудил, а ей все мало!..

— Женская душа — загадка, — отозвался Горыныч. — Но, по большому счету, женщины всегда правы, — и посмотрел на Шишигу.

Та мгновенно зарделась, рысьи кисточки у нее на ушах мелко-мелко задрожали.

Полумраков бухнулся на стул, скользнул взглядом по скатерти и недолго думая схватил пирог. Все с напряженным вниманием уставились на него. Полумраков съел пирожок, потянулся за вторым, автоматически откусил и стал прихлебывать чай. Во втором пироге ему попалась косточка, он ее вынул и принялся внимательно разглядывать.

— Лапка какая-то! — сказал он наконец, обведя взглядом друзей.

Все так и грохнули. Особенно веселился Шлоссер.

— Ой! — кричал он, сползая со стула. — Ой уморил! Ой не могу! Хороший пирожок! Качественный!..

Яга обиженно поджала губы, но и она в конце концов не выдержала и фыркнула:

— Подумаешь, лапка!

— Лягушачья! — простонал Горыныч.

Наконец все, кроме Полумракова, успокоились.

— Вы чего ржете? — нахмурился он. — Мало ли что могло в пирог попасть! Я же вижу, что это куриная косточка.

— Товарищи! — тихо, но властно сказал Кощей, и смех за столом утих. — У нас на повестке дня серьезный вопрос. Кстати, а где этот… инопланетянин? Тревожный сигнал поступил именно от него.

— Сейчас подлетит, — сказал Шлоссер и посмотрел на часы. — Будет с минуты на минуту… А вот и он!

Над собравшимися разлилось нежно-золотое сияние, и под звуки песни «Тройка мчится, тройка скачет» в воздухе возник «Запорожец». Но в каком он был виде! Пятна сажи облепили его зеркальные бока. А на дверце красовалась вмятина величиной с кулак.

Все молча разинули рты, а между тем стекло справа опустилось, и в окне показалась зеленая физиономия инопланетянина Кряна.

— Приветствую почтенную публику! — вежливо сказал он. Но Лешачиха не выдержала и закричала:

— Машину-то, машину в сторону отгони! Что ты ее над столом повесил? Не видишь, чай, мусор на стол сыплется. Ты свою таратайку нам еще на голову посади!

Она явно хотела добавить что-то еще, но Кощей коротко глянул, и Лешачиха тут же притихла.

— Десять тысяч извинений! — вскричал Крян. — Но у меня что-то испортилось в рулевом управлении. Если можно, вы меня оттолкните в сторону, а уж машину я сам посажу.

Шлоссер выскочил из-за стола и побежал за багром. Наконец общими усилиями летающий «Запорожец» был водворен на место. Крян не спеша вылез, бросил на заднее сиденье огромные мотоциклетные краги и сходу заявил: