Книга По мосту через пропасть - Лора Брантуэйт

Анна рада была, что Адриан стал ей другом. Большего она не хотела.

— Мешаю? Работать? Нет, ну что ты. Можно сказать, даже наоборот. Во-первых, я создаю тебе массовку. Во-вторых, я делаю тебе рекламу. Не в каждом кафе встретишь графа Рочестерского собственной персоной. В-третьих… Это же и есть твоя работа — готовить для людей и болтать с ними.

— Зануда.

— Нет, просто у меня дивергентное мышление. Умею смотреть на вещи с разных сторон.

— Камю?

— Нет, курс общей психологии.

Анна протянула ему небольшую жестяную баночку. В ней что-то пересыпалось.

— Это для тети Маргарет. Может быть, ей понравится.

— Надеюсь, здесь нет отравляющих веществ?

— Нет, только амфитамины. Приятный вечер ей обеспечен.

— Злодейка.

— Нет. Я просто пытаюсь упрочить свое положение в этом мире.

Адриан, конечно, доверял Анне безмерно, но на всякий случай угостил чайной смесью — а это была именно она, перетертые травы и какие-то сорта чая, — горничную и повара. В течение вечера они вели себя совершенно адекватно, что Адриана обнадежило, и он решился преподнести подарок тете Маргарет.

Она приняла его с неожиданно благосклонной улыбкой, похвалила изысканный медовый запах и, два раза моргнув, будто внезапно вспомнив о чем-то малозначительном, что, тем не менее, стоит упоминания, сказала:

— Кстати, звонила Сьюзен. Жаловалась, что не может дозвониться на твой мобильный, и просила передать, чтобы ты ей позвонил сам.

— Да, спасибо. Как там Сью?

— Она не вдавалась в подробности.

— Не совсем в ее духе, ну да ладно.

На лбу Адриана залегла озабоченная складка. Тетю Маргарет это вполне удовлетворило.

На самом деле Сьюзен ей не звонила — тете Маргарет пришлось все сделать самой.

Сьюзен ей не то чтобы очень нравилась, но Сьюзен — это лучше, чем Анна Бартон. Они с Адрианом познакомились четыре года назад, и завязавшаяся между двадцатипятилетним Адрианом и восемнадцатилетней школьницей дружба повергла тетю Маргарет в глубочайшее смятение. Потом она познакомилась со Сьюзен поближе, и поняла, что многие ее опасения совершенно напрасны. Сьюзен была хорошей девочкой из очень богатой семьи, с которой Томсоны вели дела, причем девочкой невероятно здравомыслящей и рассудительной для своих лет. Вероятно, этим она и привлекла Адриана. Тогда она еще только входила в пору цветения, и тетя Маргарет вскоре убедилась, что ее племянник питает к Сьюзен Карловски исключительно интеллектуально-платонический интерес. Ее мягкая, женственная красота раскрылась совсем недавно, буквально несколько месяцев назад, но тетя Маргарет подозревала, что это великое превращение из милого полуребенка в красивую молодую женщину для Адриана прошло совершенно незамеченным.

От тети Маргарет не укрылось также, что Сьюзен рассчитывала на обратное. Она явно уже года два как была влюблена в Адриана — той пылкой любовью с налетом детского обожания, которая так необходима в юности и может привести к краху в зрелом возрасте. Тетю Маргарет это нисколько не удивляло — ее Эйд до невозможного походил на принца из сказки, чей образ так нужен молоденьким девочкам. В последнее время она склонялась к мысли, что Сьюзен может составить ему неплохую партию: хороша собой, умна, образованна и прекрасно ориентируется в подводных течениях светской жизни. Поэтому она не преминула сообщить юной подруге Адриана, что Адриан, оторванный от привычной лондонской жизни, ведет себя несколько чудаковато, у него появилось какое-то увлечение, которого тетя Маргарет не понимает, и будет здорово, если Сьюзен вернет его в привычную колею. Никаких фактов — и в то же время все предельно ясно. Тетя Маргарет не любила слово «манипуляция» и предпочитала заменять его выражениями типа «тонкая игра» или «хитроумный ход».

И вот теперь Сьюзен сидела на огромной кровати в своей спальне в роскошной квартире отца в Челси, подперев подбородок кулачками, и лихорадочно кусала губы. Губы от этого только наливались алым, и сторонний наблюдатель мог бы залюбоваться ее прелестью. Нежное лицо с миндалевидными карими глазами, обрамленное длинными локонами цвета меда, светлая кожа — расстроенная Мадонна. Правда, формы Сьюзен никак не соотносились с живописной традицией, равно как и ее пристрастие к яркому маникюру. Ей было о чем подумать.

Адриан буквально исчез. Но это не значит, что Сьюзен перестала думать о нем.

В последний раз они виделись две недели назад, перед его отъездом — ходили в ночной клуб вместе с Кэролайн, кузиной Сьюзен, и ее воздыхателем. Сьюзен возлагала большие надежды на тот вечер: на поиск платья, которое сочетало бы в себе соблазнительность и изысканность, ушла целая неделя. Сьюзен любила делать макияж и прическу сама, но в тот день даже пошла в салон — слишком нервничала и боялась от волнения что-нибудь испортить.

Бывает, что человек видит намеки даже там, где их нет, — если хочет. И пропустит мимо ушей то, что ему будет сказано открытым текстом, если так ему будет проще или он просто не ожидает этого услышать. Адриан намеков Сьюзен не понял: ни алое шелковое платье на тонких бретельках, ни соответствующая расстановка сил — он и Сьюзен и влюбленная пара — не навели его на определенные мысли, а если и навели, то он ничем их не выдал. Сьюзен не получила от него ни одного нескромного взгляда, и ритуальный поцелуй на прощание — прикосновение теплых губ к щеке — был так же быстр и беспечен, как всегда.

В тот вечер, точнее в ту ночь, Сьюзен узнала, что такое слезы досады.

Но весь опыт ее предыдущей жизни говорил, что, если она чего-то захочет, у нее это рано или поздно будет. Скорее рано. А если на этот раз рано не получается, то ничего страшного: исключение только подтверждает правило.

Поэтому она стерла перемешанную со слезами тушь со щек и решила, что ей, наверное, даже полезно будет потомиться еще несколько недель, пока Адриан не вернется из тетиного имения. И тогда она возьмется за него вплотную.

А теперь — этот звонок тети Маргарет, который поверг ее в состояние, близкое к отчаянию.

Ясно, что у Адриана появилась женщина.

Естественно, он не жил затворником, и время от времени Сьюзен, исполняя свой дружеский долг, оказывалась в роли поверенного лица во всех его связях. Связи были мимолетными, и у Сьюзен складывалось впечатление, что эти влюбленности не задевают самых глубоких струн его души, и это очень правильно, потому что струны эти звучат только для нее. Она ждала подходящего момента, чтобы вступить в игру.

Дождалась…

Нужно срочно что-то предпринять, но что?

Она даже не представляет, с какой соперницей придется бороться! Где-то в душе Сьюзен подозревала, что в Эшингтоне вряд ли обитают утонченные дивы и светские львицы, которые могли бы по-настоящему заинтересовать Адриана. Но кто знает, что у него за причуды. Может, ему внезапно пришло в голову приударить за какой-нибудь местной учительницей. Сьюзен не была настолько наивна, чтобы полагать, что Эшингтон до сих пор держится на сельском хозяйстве, но, кто и как там живет, она совершенно не представляла. Но школа-то, по меньшей мере, должна быть… Наверное.