Книга Нет правил для любви - Лора Брантуэйт

— Привет.

— Как вы там? Что делаете?

— Все хорошо. Сейчас на островах. Гуляем по берегу моря.

— Что?

— Гуляем по берегу моря!

— Сэм, говори погромче. Ничего не слышно, какие-то помехи…

— Это ветер! — проорала в трубку Саманта. Она ненавидела кричать в телефон, особенно при ком-то.

— Давай я потом перезвоню! — Эдмонд автоматически тоже перешел на крик.

— О'кей!!! — Саманта поспешно отключила связь.

— Как там Эд? — поинтересовался Джастин.

— Черт его знает, — раздраженно отозвалась Саманта. Помолчала. — Прости, ты не виноват, что связь никуда не годится.

Кается, Джастин хотел обратить ее внимание на то, что она без особой радости отреагировала на звонок жениха, но промолчал. А может, ей просто показалось, и она приписала ему собственную мысль.

А может быть, ну его к дьяволу, этого жениха. К которому, если совсем уж честно, не хочется возвращаться?

Саманта очень ждала, что эта поездка расставит точки над «i» и поможет ей разобраться в своем отношении к Эдмонду. И, возможно, прояснялось не совсем то, чего она ждала, — как если бы она считала, что за стеной тумана стоит дом, а туман таял, и становилось очевидно, что никакого дома там нет, а есть пустые поля — но это в любом случае лучше, чем туман и беспочвенные фантазии.

6

Гэлиивогэн. Саманта повторяла про себя это слово, стараясь запомнить на будущее — и подозревала, что все равно забудет, если не запишет, а если запишет, то потом вряд ли без запинки прочтет. Да, такие вот они, названия на языке древних кельтов.

Это был последний пункт их маршрута — маленькая деревушка под Клифденом, где им предстояло прожить почти неделю. Это было разумное решение туроператора. Только сейчас Саманта смогла оценить эту разумность. В начале путешествия ей хотелось увидеть все, и мысль о том, что нечто необычное, красивое и интересное останется «за кадром», была нестерпима. Теперь, когда ей удалось за каких-то несколько дней объедать почти всю страну, увидев, впрочем, малую часть ее, она понимала, что больше впечатлений у нее в голове просто не уместится и она рискует запросто свихнуться, если продолжит эту погоню за прекрасным.

Джастин, похоже, был близок к тому же. Он не жаловался, но смотрел на все ошалелыми глазами. Ей нравилась искренность его восхищения — и нравилось, что он снова ее понимает.

У нее сформировалась дурная привычка сравнивать Джастина и Эдмонда. И как-то так выходило всегда, что Эдмонд проигрывал другу всухую. Саманта понимала, что происходит что-то не то, и поэтому уходила от проблемы самым примитивным способом: старалась попросту поменьше думать об Эдмонде.

Мысль о возможном — нет, скорее уж почти неизбежном — расставании формировалась где-то на краю сознания, крепла, становилась тверже, росла, как сталактит. Саманта старалась просто не вмешиваться в этот процесс. Когда Эдмонд звонил, она норовила поскорее свернуть разговор, а он и звонил-то, справедливости ради надо признать, не так часто, а сообщения от него она просто складировала в телефоне, оправдывая себя тем, что прочитает их «как-нибудь потом, под настроение».

— Так вот, я оставлю вам машину на случай, если вам что-то понадобится в городе. Может, просто прогуляться захотите, хотя я бы не назвал Клифден лучшим местом для прогулок, когда вокруг — национальный парк, — беззаботно трещал Гордон. — Ехать здесь недалеко, дорога до города одна — не заблудитесь.

Дорога была, конечно, одна, но проложена она была словно не по земле, а по поверхности штормового моря: машина то ныряла вниз, то карабкалась на следующую кочку, то виляла по кривым ложбинкам между холмиками.

— А деревня большая? — спросила Саманта.

— Она ж деревня — как же ей быть большой?

Гордон умел невероятно выразительно дивиться недогадливости и неосведомленности своих спутников. Поначалу Саманта обижалась на это, да и Джастин скрипел зубами, но потом они поняли, что это у него такая манера общаться с людьми, непосредственно выражать свои чувства и вообще — ничего плохого он не имеет в виду…

И правда. Оказалось, что ирландская глубинка — территория еще менее обжитая, чем глубинка британская. Саманте показалось, что улиц здесь от силы две, а так как дом, в который их привез Гордон, стоял на отшибе, на вершине холма, то это и вовсе теряло всякое значение.

— Ладно, голубки, — объявил Гордон, помогая Джастину выгрузить из машины вещи, — не скучайте, отдыхайте, гуляйте, любите друг друга, не перебирайте спиртного, в местном пабе только крепкое пиво… Я приеду в понедельник.

Гордон вывел из гаража велосипед — видимо специально припрятанный тут для этой цели — и укатил в сторону Клифдена.

— Я чувствую себя выброшенной на необитаемый остров, — сказала Саманта, когда он скрылся за поворотом дороги.

— Тогда оглядись получше: видишь вон то стадо овечек? Где есть овечки, там должны быть и люди. И коровы. И свежее молоко.

— Точно. Жаль. — Саманта подхватила сумку и пошла в дом.

Дом потряс ее воображение. Это было место ее мечты. Самое сказочное, самое уютное, самое защищенное… Да и разве может быть иначе, если речь идет об одноэтажном домике, сложенном из тесаного камня бог знает когда, с розовыми кустами под окнами, каменной изгородью, чердаком, камином в гостиной и кухней из настоящего дерева, а не пластика, оклеенного пленкой?!

— Спальня всего одна, — сказал Джастин, бегло осмотрев дом. — Но ничего, диван в гостиной раскладывается.

Саманта рассеянно кивнула. Она задумалась о том, почему в груди шевельнулось легкое разочарование. Неужели она так привыкла спать с Джастином в одной комнате, что теперь ей будет его не хватать?! Бред какой-то.

Холодильник, к чести Гордона и невидимых лепреконов, которые — не иначе — помогали ему, был набит до отказа.

— Ура! Да здравствует домашняя кухня! — обрадовалась Саманта и взялась стряпать обед. — Согласись, это важная составляющая уюта!

— Да, — медленно кивнул Джастин. — Можно, я посмотрю, как ты готовишь?

И опять она встретилась с одним из этих взглядов, которые так коробили ее.

После обеда Саманта впала в весело-возбужденное состояние, вытащила из сумки блокнот с очень красивым изображением единорога на обложке и принялась что-то торопливо записывать.

— Что ты делаешь? — спросил Джастин.

Она подняла на него глаза, быстро улыбнулась и застрочила дальше.

— Ты пишешь стихи?

— Нет, скорее прозу. Только не выпытывай у меня ничего, я тысячу лет не бралась за ручку и бумагу… Если что-то получится, прочитаю.

— Хорошо.

Она снова посмотрела на него:

— Ты такой замечательный, — задумчиво произнесла она и, покраснев, вновь спрятала глаза.