Книга Клык - Джеймс Паттерсон

— Вот именно. Например, посмотрите, вон та картина. — Газ показывает на разноцветные всплески краски и спирали, петляющие вокруг двух желтых кругов. — Там написано, что это «Композиция номер 5. Без названия». Но лично я эту картину назвал «Счастливый завтрак». Возьмите два большущих яйца, разбейте их на полотно, как для яичницы, растопчите желтки, спляшите вокруг них вприсядку с бутылкой кетчупа в одной руке и машинного масла в другой. Вот и получится картина. Чем не «Счастливый завтрак»?

Игги согласно кивает. Похоже, описание Газзи имеет для него полный смысл.

Классно они на современном искусстве спелись. И Газу в убедительности не откажешь. Но все же как было бы здорово, если бы Игги сам мог все это видеть собственными глазами.

* * *

— Итак, время подводить итоги.

Как и договаривались, все наши собрались у кассы. Я так и не нашла ответов на заданные самой себе вопросы. Но у командира все-таки есть некоторые преимущества. Можно руководить, а своей работы не делать. Не всегда, конечно, но время от времени — можно. Главное — не злоупотреблять.

Надж, моя всегдашняя палочка-выручалочка, вызывается докладывать первой:

— На выставке одежды мы узнали про корсеты. Макс, представляешь, ими, оказывается, человека до смерти стиснуть можно было. — (Хмм… надо было исключить нижнее белье из учебного задания). — Еще я узнала, что Ангел не может смотреть ни на какие картинки, где нарисовано что-то плохое или грустное. Например, где дьявол нарисован или как людей или зверей убивают. Ей даже драконов жалко. А про себя я узнала, что мне больше всего нравится фотография. Фантазия — это, конечно, важно и все такое. Но лично мне больше всего нравится смотреть на настоящих людей. Вот.

— Пятерка с плюсом тебе, Надж. Молодец! И дополнительные очки за важное наблюдение об Ангеле. — Ангел сердито на меня зыркнула. Наверное, обиделась, что я и сама про нее этого не знала. Может, правильно она на меня обижается? — Теперь очередь Газзи.

— В залах оружия мы узнали про порох. Про то, из чего его делали, когда только изобрели. Представляете, это было в 1044 году. И оказывается, состав того пороха точно известен. Его прямо тогда и записали. Короче, чтобы получить первый порох, смешивали уголь, соль, перец и серу.

Сдается мне, что Газзи мухлюет. Уверена, они с Игги и раньше знали все составы всех взрывчатых веществ всех времен и народов. Ладно, нехай. Звучит убедительно.

— А про Игги я выяснил, что он не признается, что ничего не видит. Ну, или скрывает, как ему трудно. А про себя я узнал, что у меня фантазия и воображение работают на все сто!

— Что ж в этом нового? — Я готова снять с Газа баллы. — Твое самонаблюдение не засчитывается. Мы всегда про тебя это знали.

— Нечестно! — разозлился Газ. — Вы-то знали! А мне-то никто об этом не говорил. А теперь очки снимать хочешь. Я буду жаловаться!

Опять моя промашка. С себя, что ли, теперь очки снимать? Надо взять на заметку, чтобы хвалить стаю почаще.

— Клык? А ты что нам скажешь, премудрейший из мудрых?

— Значит так. Во-первых, оказалось, что Розетта Стоун — это не просто компьютерная программа для изучения иностранных языков. Это Розеттский камень,[15]в честь которого назвали саму программу. Так вот, это классный кусок гранита, по которому расшифровали древнеегипетские иероглифы. А про стаю я узнал, что, если бы еще сто лет назад мы, дети-птицы, приземлились в некоторых частях земного шара, нас бы приняли за богов. По-моему, это классно. Теперь про себя… Про себя я понял, что я бы хотел путешествовать по миру. Видеть разные страны. Пожить в каком-нибудь племени, где-нибудь в Папуа-Новой Гвинее.

— Правда? — Брови у меня ползут вверх. — Желаю тебе успехов. На мой взгляд, стая уже и так напутешествовалась. Не мешало бы теперь и остановиться.

— Ты, Макс, меня оцениваешь или мое задание? — В голосе Клыка слышно нескрываемое раздражение. — В следующий раз напомни, чтоб я держал язык за зубами. Плевать мне на двойку. Главное тебя, моя дорогая, не рассердить.

Так-так. Получается, что трое о своих заданиях доложили и все трое мне оплеух поотвешивали.

— Ребята, простите мои комментарии. Просто мне завидно, что вы столько всего интересного обнаружили, а мне… даже сказать нечего.

— Ладно, училка, — сердито откликается Игги, — если тебя случайно интересует, что я тут выяснил, я кое-что про себя понял.

— Конечно интересует, Игги, — торопливо уверяю его я. — Давай, говори.

— Я понял, что я хочу видеть.

Мы все притихли.

Игги никогда нам такого не говорил. Мы все привыкли, что он слепой. И постепенно уверились, что с его необыкновенными экстрасенсорными способностями он может все, что все нормальные люди могут, и живет ничуть не хуже нас. Если не лучше.

Я растерялась и не нашла ничего лучшего, чем тихонько промямлить:

— Игги, мне ужасно хотелось бы тебе помочь.

— Макс! А что же ты меня не спрашиваешь? — подала голос Ангел.

Что мне с ее комплексами и обидами делать — ума не приложу.

— Я как раз собиралась сказать, что теперь твоя очередь.

— Ну, раз так, то я заметила, что здешняя африканская коллекция взята напрокат у фонда Х. Гюнтер-Хагена. Я не знала, что полотняный профессор — поклонник искусства. А тебе это было известно?

Вот теперь мой день окончательно испорчен.

24

После нашей прогулки в Музей изобразительных искусств решаю временно ограничиться обычными уроками дома. В конце концов, лучше избегать всяких ненужных сюрпризов. Например, невозможности выполнить собственное задание, невозможности контролировать мои собственные реакции на новые непредсказуемые ситуации.

Но даже обычные уроки оборачиваются всякими неприятностями. Рассмотрим, к примеру, такую ситуацию. Все, связанное с математикой (кроме простого сложения, вычитания, умножения и деления), — гарантия настоящей трагедии. Надж рыдает из-за натуральных и ненатуральных чисел, и напряжение в доме опять зашкаливает.

— Ребята, кто спорит, что учиться трудно. Но мы же никогда ничего не бросаем только потому, что нам над чем-то попотеть приходится.

Надж нахмурилась:

— Нет, бросаем! Все время бросаем.

Клык закрывает рот рукой и смотрит в стол — явно прячет улыбку.

Приходится соглашаться:

— Ну ладно, иногда бросаем. Но на сей раз я отказываться от наших планов не собираюсь. Будем грызть гранит науки, даже если это долбаное образование нас прикончит.