Книга Письмо от русалки - Камилла Лэкберг

Теперь это чудесное время давно миновало. Дочери учились в старших классах, проводили большую часть времени с друзьями или в кружках, а на мать все больше смотрели как на обслуживающий персонал. Как и их отец. К своему глубочайшему разочарованию, она наблюдала, какими избалованными становятся дочери. Компенсируя свое неучастие в их жизни, Эрик вместо этого покупал им все, на что бы они ни указали пальцем, а его презрение к ней постепенно передавалось и им.

Луиза провела рукой по столешнице в кухне. Итальянский мрамор, привезенный по спецзаказу. Эрик сам выбрал его во время одной из своих командировок. Ей мрамор не нравился. Слишком холодный и твердый. Будь у нее возможность выбирать, она предпочла бы дерево, например, темный дуб. Она открыла одну из безукоризненно ровных, блестящих дверей кухонного шкафа. Опять холод, вкус без чувства. К своей рабочей поверхности из темного дуба она выбрала бы белые фасады в деревенском стиле, окрашенные вручную, чтобы следы кисточки виднелись на поверхности, придавая ей жизнь и колорит.

Ладонь Луизы потянулась к большому бокалу для вина. Свадебный подарок родителей Эрика. Разумеется, ручной работы. Прямо за свадебным ужином она выслушала длинную лекцию матери Эрика о маленькой, но эксклюзивной стеклодувной мастерской в Дании, где им сделали эти бокалы по особому заказу.

Что-то в ней встрепенулось, и пальцы сами собой разжались. Бокал разбился на тысячи осколков от удара о черную каменную плитку. Плитка, разумеется, тоже была итальянская. В этом, как и во многом другом, Эрик походил на своих родителей — отечественное его не устраивало. Чем больший путь проделала вещь, тем лучше. Конечно, если она приехала не из Тайваня. Луиза усмехнулась, переступила через осколки стекла и взяла новый бокал, направляясь к картонной упаковке с вином, стоявшей возле мойки. Эрик только фыркал, видя вино в «тетрапаке». Его интересовали только бутылки вина стоимостью в несколько сотен крон. Ему бы и в голову не пришло осквернять свои вкусовые рецепторы вином ценой по двести крон за пять литров. Иногда она втихомолку подливала в его бокал свое вино вместо тех роскошных французских или южноафриканских, которые распивались под длинные рассуждения об их превосходных качествах. Видимо, ее дешевое вино обладало теми же качествами, ибо он ни разу не заметил подмены.

Именно такие мелкие мстительные проделки позволяли ей выносить свое положение, не расстраиваться по поводу того, что он настраивает против нее дочерей и трахается с ее парикмахершей.

Луиза подставила бокал под краник, наполнила его до краев и чокнулась с собственным отражением в полированной стальной дверце холодильника.

* * *

Мысль о письмах не оставляла Эрику. В тревоге она бродила туда-сюда по дому, но в конце концов ей пришлось присесть за кухонный стол, когда ноющая боль в крестце стала невыносимой. Взяв блокнот и ручку, она поспешно записала то, что ей запомнилось из писем, которые она видела дома у Кристиана. У нее была отличная память на тексты, так что ей, скорее всего, удалось восстановить все письма почти дословно.

Снова и снова перечитывая свои записи, она чувствовала, что с каждым разом короткие строчки кажутся ей все более и более угрожающими. У кого могли быть причины так ненавидеть Кристиана? Эрика только покачала головой. Невозможно было определить, кто написал письма — женщина или мужчина. Но что-то в их тоне, в строении фразы и выборе выражений наводило на мысль, что за ними стоит женщина. Это была женская ненависть, не мужская.

Поколебавшись, она потянулась к телефону, но потом отдернула руку. Вероятно, это глупая затея. Но прочтя слова в блокноте еще раз, она все же схватила мобильник и набрала номер, который знала наизусть, — Габи.

Директор издательства ответила после первого же сигнала.

— Привет, это Эрика.

— Эрика! — И без того резкий голос Габи поднялся еще на октаву, так что Эрике пришлось держать телефон на расстоянии от уха. — Как дела, дорогая? Детки еще не собрались выбраться на свет божий? Ты же знаешь, близнецы обычно рождаются раньше!

Казалось, Габи разговаривает на бегу.

— Нет, пока никаких предвестников, — ответила Эрика, стараясь сдержать раздражение. Она не понимала, почему все, как сговорившись, без конца повторяют ей, что близнецы обычно родятся раньше срока. В любом случае она сама это скоро узнает. — Я звоню по поводу Кристиана.

— Да-да, как у него дела? — спросила Габи. — Я пыталась дозвониться до него, но его милашка жена отвечает, что его нет дома, во что я ни капли не верю. Ужасно, когда он вот так взял и рухнул в обморок. Завтра утром у него первая встреча с читателями с раздачей автографов, и мы должны как можно скорее знать, нужно ли ее отменять, что, конечно, было бы крайне нежелательно.

— Я встречалась с ним, и он вполне в состоянии завтра подписывать книги. По этому поводу ты можешь не волноваться, — проговорила Эрика и сделала паузу, готовясь перейти к главной теме. Сделав глубокий вдох, насколько позволял ее сильно сокращенный объем легких, она продолжала: — Я хотела спросить тебя об одном деле.

— Пожалуйста, спрашивай.

— В издательство не приходило ничего такого, что касалось бы Кристиана?

— Что ты имеешь в виду?

— Меня интересует, не приходили ли письма или сообщения по электронной почте для Кристиана или по поводу него. Угрожающего содержания.

— Письма с угрозами?

Эрика все больше чувствовала себя как ребенок, нажаловавшийся учительнице на одноклассника, но отступать было уже поздно.

— Дело в том, что в течение последних полутора лет Кристиан получал письма с угрозами — примерно с тех пор, как начал работать над книгой. И я вижу, что его это сильно беспокоит, хотя он и не желает в этом признаваться. Я подумала, что и в издательство могли прислать что-нибудь в этом духе.

— Боже мой, да что ты такое говоришь? Нет, нам ничего такого не приходило. А там написано, от кого они? Кристиан знает, кто их написал?

— Они анонимные, и мне показалось, что Кристиан не догадывается, от кого они. Но ты знаешь его — не факт, что он рассказал бы, даже если бы знал. Если бы не Санна, я бы вообще ничего не узнала. Его обморок на вчерашнем приеме связан с тем, что открытка на букете была от того же человека, который посылал ему письма.

— Просто безумие какое-то! Это как-то связано с книгой?

— Этот вопрос я задала самому Кристиану. Но он решительно заявляет, что никто не может чувствовать себя задетым тем, что написано в книге.

— Да уж, все это просто ужасно. Позвони мне, если выяснишь что-нибудь еще, хорошо?

— Постараюсь, — ответила Эрика. — И, пожалуйста, не говори Кристиану, что я тебе об этом рассказала.

— Разумеется, не скажу. Все это останется между нами. Буду строго следить за корреспонденцией, которая касается Кристиана. Сейчас, когда книга появится в продаже, письма пойдут.

— Приятно, что он получил такие отзывы критиков, — проговорила Эрика, чтобы сменить тему.