Книга Не возжелай мне зла - Джулия Корбин

— Красиво, правда? — спрашивает Лейла.

— Потрясающе! — Я смеюсь и, вскинув руки, медленно поворачиваюсь кругом, впитывая красоту панорамы, потом гляжу в темное небо, а на нем мерцают яркие звездочки. — Откуда ты знаешь, как сюда попасть?

— У меня трое старших братьев, и двое здесь учились.

Мы усаживаемся рядышком на кирпичный уступ в основании высокой печной трубы.

— Третий тоже учился на медика, только в Глазго.

— Семейная профессия?

— Мечты наших родителей. — Она лезет в карман платья, выуживает оттуда пачку сигарет и зажигалку. — Они у нас из Пакистана.

— Вы недавно сюда переехали?

— Нет-нет! — смеется она.

Смех низкий, гортанный, с хрипотцой, прямо как у взрослой женщины. Я даже не ожидала.

— Родители приехали лет тридцать назад. И я родилась уже здесь. У меня разве есть пакистанский акцент?

— Нет, — краснею я. — Ни капельки. Нормально говоришь, как все остальные. А я еще не совсем привыкла к здешней манере речи.

— Так ты, значит, не местная, не шотландка? — смотрит на меня с интересом Лейла. — Погоди-ка. Ты из Ирландии? Северной или Южной?

— Южной.

Весь вечер мы тогда просидели на крыше и проговорили. Я призналась, что первое имя мое — Скарлетт, но предпочитаю, чтобы меня называли по второму, Оливией.

— А почему? — спросила Лейла.

— Скарлетт мне не идет, — ответила я, а сама подумала, что когда-нибудь расскажу ей всю историю, но пока еще рано.

Мы обнаружили, что у нас есть кое-что общее: у нее то же трое старших братьев, а сестер нет, но на этом сходство заканчивалось, во всем остальном мы с ней оказались совершенно разные. Я блондинка, характером спокойная и серьезная. Стараюсь не привлекать к себе внимания, очень застенчивая, не люблю шумных сборищ, зато трудолюбивая. У Лейлы характер горячий, она вспыльчивая, часто рубит с плеча, готова спорить со всяким и по любому поводу.

— Что-то Марка долго там держат, — говорит она, вертя в пальцах бокал, и серебряные браслеты на запястье сверкают в солнечных лучах.

— Небось констебль Буллуоркс очень старается перед начальством… Ишь ты, а с виду не подумаешь.

— Как считаешь, мальчишки хоть понимают, насколько дело серьезное?

— Не знаю. В этом возрасте не любят показывать свой страх… И мне кажется, что Робби будет все отрицать.

— Он все еще, наверное, в шоке, — успокаивает меня Арчи. — Потерпи несколько дней, пусть оправится. Наверняка он изменится.

— Одного не могу понять, — говорю я. — Кому пришло в голову сделать с ним такое?

— Послушай, Лив, — берет меня за руку Лейла, — это наверняка случилось по ошибке. Думаю, тут замешан кто-то другой из их компании. Не могу представить, чтобы твоему Робби кто-нибудь желал зла. Бред какой-то.

— Полицейские считают, что тут был злой умысел.

— А что, полицейские никогда не ошибаются?

— У них больше опыта в таких делах, чем у нас с тобой.

— Да, но они не знают Робби. А мы его знаем. Такое мог сделать человек, который уже не в первый раз… — Она подвигается ближе и обнимает меня. — Ладно, давай наберемся терпения и подождем результатов расследования.

Звучит, конечно, хорошо и правильно, но мне от этого не легче.

— А Марк вам говорил, что Робби подмешали наркотик?

— Нет. Но не сомневайся, я за ним послежу, — уверяет Лейла. — Замечу что-нибудь, он у меня заговорит как миленький. Даю слово. — Она улыбается, и мне становится немного легче. — Поговорим лучше о чем-нибудь более приятном. Как у тебя прошло с Фрейзером?

— Фрейзером?

— Ну, с которым было свидание. Его фамилия Фрейзер. Вы встречались в рыбном ресторане, в Лейте. В том самом, который во всех газетах разрекламировали.

— Ах, вот ты о чем! — Я откидываюсь на спинку стула, ветка жимолости щекочет щеку. — Да нормально прошло. Но тут Марк позвонил, и пришлось срочно бежать. Бросила его одного, бедняжку. Позвоню извинюсь.

— И как, поладили?

— Как тебе сказать. Мужчина, если честно, так себе.

Лицо у нее вытягивается. Явно разочарована.

— Неужели не понравился?

— Да не очень. И, по правде говоря, я не уверена, что он разлюбил жену.

— Ну что мне с тобой делать? — стонет она. — Целый год прошел, как вы с Филом разошлись! А ты по вечерам как дура сидишь дома одна, хандришь…

— С чего ты взяла, что я хандрю?

— …а могла бы жить полной жизнью.

— Лейла, я понимаю, ты хочешь устроить мою судьбу, спасибо, но с мужчинами я сама разберусь.

— С какими мужчинами? Где они все? — Она складывает руки на груди и вздыхает. — Может, тебе нужен кто помоложе? Не станет надоедать разговорами. Будет смотреть себе футбол, а ты делай что хочешь. Хочешь, по магазинам пойдешь, хочешь, с друзьями. Ко мне в гости заглянешь. Он будет любить твою стряпню. Не придется пилить его за болезни. Да и вообще пилить не придется, все равно он ненадолго.

— Ты мне подруга или кто? — качаю головой я. — С луны свалилась?

— А что, молодой мужчина — это интересно, стоит подумать. — Она смотрит на меня глазами опытного торговца, мол, не упусти свой шанс. — Возни с ним явно меньше.

— У молодого я всегда буду лишь на подхвате, промежуточный вариант, — поддерживаю я тему. — А как я его сюда приведу, ты подумала? Что скажет Робби? А Лорен?

— Зачем приводить-то?

— Значит, к нему таскаться? Снимать квартиру на двоих, чтобы он водил туда шлюх?

— Зато тебе будет где расслабиться! Перестанешь думать про своего Фила.

— Сексуальная жизнь для меня не главное.

— А я и не говорю, что главное. Но у нормального человека она должна быть.

— Тебя не переспоришь. — Я бросаю взгляд на Арчи, который стоит у садового сарайчика и теребит побеги плюща на решетке. — Слышь, Арчи, твою жену не переспоришь!

— Если ей что втемяшится в голову, пиши пропало. Носится, как дурень с писаной торбой. Делай, что она говорит, иначе не отстанет. — Смотрит на Лейлу лукаво. — Сопротивление бесполезно.

Она в ответ улыбается, а я гляжу на них, и мне жутко завидно. Время укрепило брак, с годами их близость только усилилась; теперь они, как никогда, тесно связаны любовью друг к другу и к детям.

— Ну, хорошо. Фрейзер тебя не устроил, — подытоживает Лейла, глядя мне в глаза. — Поищем кого-нибудь в Сети.

— Я не из тех, кто знакомится по Интернету, — отрезаю я. — Мне и так хорошо, и никто мне не нужен. — Не совсем правда, конечно, и вижу, что она читает это на моем лице. — Ладно, мне не очень хорошо одной, но я не хочу встречаться с кем попало. Сначала я нервничаю, а потом скучаю.