Книга Посланник - Дэниел Сильва

Личность Ибрахима эль-Банны была установлена через три дня после того, как его труп извлекли из-под развалин дома в Трастевере. Пока его связь со случившимся оставалась предметом домыслов. Кто такие Братья Аллаха? Были ли они ответвлением «Аль-Каиды» или это все та же «Аль-Каида» под другим названием? И кто спланировал и финансировал столь тщательно продуманную операцию? Одно было сразу ясно: нападение на родину христианства разожгло движение джихад во всем мире. Бурное ликование царило на улицах Тегерана, Каира, Бейрута и на Палестинских территориях, в то время как аналитики разведслужб от Вашингтона до Лондона и до Тель-Авива тотчас заметили резкое усиление активности сторонников терроризма и вербовки в их рядах.

В следующую среду, через неделю после нападения, Шамрон решил, что Габриэлю пора возвращаться домой. Он укладывал чемодан на конспиративной квартире, когда увидел вспыхнувший на телефоне красный огонек, указывавший на поступивший звонок. Он снял трубку и услышал голос Донати.

– Святой отец хотел бы потолковать с вами наедине.

– Когда?

– Сегодня днем, прежде чем вы отправитесь в аэропорт.

– Потолковать о чем?

– Вы член одного очень маленького клуба, Габриэль Аллон.

– Это какого же клуба?

– Клуба тех, кто осмеливается задавать подобные вопросы.

– Где и когда? – спросил Габриэль примирительным тоном.

Донати назвал адрес, и Габриэль, положив трубку на рычаг, вновь принялся за сборы.

Габриэль прошел проверку у поста карабинеров в конце колоннады и в сгущавшихся сумерках пересек площадь Святого Петра. Она была все еще закрыта для публики. Команды следователей закончили свою страшную работу, но непроницаемые барьеры, установленные вокруг трех мест взрывов, продолжали стоять. Огромный кусок белого брезента висел на фасаде собора, скрывая нанесенный ущерб. На брезенте было изображение голубя и одно-единственное слово: «МИР».

Габриэль прошел через Колокольную арку и направился вдоль левой стороны собора. Боковые входы были закрыты и забаррикадированы, и у каждого стояли жандармы. В Ватиканских садах создавалось впечатление, что ничего не произошло, – это было возможно, лишь пока вы не взглянули на разрушенный купол, освещенный сейчас дымно-рыжим закатом. Папа стоял возле домика садовника. Он тепло поздоровался с Габриэлем, и они пошли вместе в дальний угол Ватикана. С десяток гвардейцев шагали параллельно им среди пиний – их тонкие длинные тени ложились на траву.

– Мы с Луиджи просили гвардейцев сократить свои наряды, – сказал папа. – Но пока об этом не может быть и речи. Они нервничают – по понятным причинам. Со времен разграбления Рима ни один командир гвардейцев не умирал, защищая Ватикан от врагов.

С минуту они шли молча.

– Значит, такова моя судьба, Габриэль? Быть вечно окруженным людьми с оружием и радио? Как же мне общаться с моей паствой? Как я могу облегчать участь больных и страждущих, если отрезан от них фалангой охраны?

У Габриэля не было на это ответа.

– Больше уже никогда не будет по-прежнему, да, Габриэль?

– Боюсь, что не будет, ваше святейшество.

– Они собирались убить меня?

– Несомненно.

– И попытаются снова?

– Избрав цель, они обычно не останавливаются, пока не добьются своего. Но на этот раз они сумели убить семьсот пилигримов и несколько кардиналов и епископов – не говоря уж о командире гвардейцев. Они умудрились также нанести серьезный ущерб самому собору. С моей точки зрения, они сочтут свой исторический счет закрытым.

– Они не сумели убить меня, но сумели сделать пленником Ватикана. – Папа остановился и посмотрел на разрушенный купол. – Моя клетка уже не золотая. Понадобилось больше столетия, чтобы ее построить, и всего несколько секунд, чтобы уничтожить.

– Купол ведь не уничтожен, ваше святейшество. Он может быть восстановлен.

– Пока неизвестно, – с необычной мрачностью произнес папа. – Инженеры и архитекторы не так уж уверены, что это возможно. Видимо, его придется совсем спустить и заново построить. И балдахин серьезно пострадал, когда на него стали сыпаться осколки. А это не просто восстановить; впрочем вам это известно лучше, чем многим другим.

Габриэль украдкой бросил взгляд на свои часы. Скоро надо выезжать в аэропорт, иначе он пропустит свой самолет. Он не мог понять, зачем папа вызвал его. Уж конечно, не для того, чтобы обсуждать реставрацию собора. А папа повернулся и снова зашагал. Они направлялись к башне Святого Иоанна, в юго-западной части Ватикана.

– Только одним я могу объяснить, почему до сих пор жив, – сказал папа. – Это благодаря вам, Габриэль. Из-за горя и смятения, царивших всю неделю, я не смог по-настоящему поблагодарить вас. И делаю это теперь. Жалею лишь, что не могу это сделать публично.

Роль Габриэля во всем этом деле тщательно скрывалась от средств массовой информации. И до сих пор, как ни странно, оставалась тайной.

– А я жалею только, что не обнаружил раньше Ибрахима эль-Ванну, – сказал Габриэль. – Семьсот человек могли бы избежать гибели.

– Вы сделали все, что можно было сделать.

– Вероятно, ваше святейшество, но этого явно недостаточно.

Они подошли к стене Ватикана. Папа стал подниматься по каменной лестнице, Габриэль молча следовал за ним. Они остановились у парапета и стали смотреть на Рим. По всему городу загорались огни. Габриэль взглянул через плечо и увидел гвардейцев, нервно перетаптывавшихся под ними. Он постарался успокоить их жестом и взглянул на папу – тот смотрел вниз, на машины, мчавшиеся по виале Ватикано.

– Луиджи говорит мне, что в Тель-Авиве вас ждет повышение. – Ему пришлось повысить голос из-за грохота транспорта. – Вы сами о нем просили, или это дело рук Шамрона?

– Бывает, ваше святейшество, что величие навязывают.

Папа улыбнулся – впервые с приезда Габриэля в Рим.

– Могу я дать вам маленький совет?

Габриэль кивнул.

– Разумно пользуйтесь своей властью. Даже если обнаружите, что можете наказать своих врагов, используйте свою власть всякий раз для установления мира. Стремитесь к справедливости, а не к мести.

Габриэля так и подмывало напомнить папе, что он всего лишь сотрудник секретной службы государства, что решения о войне и мире принимают люди куда более могущественные, чем он. Вместо этого он заверил папу, что принимает близко к сердцу его совет.

– Станете вы искать людей, совершивших нападение на Ватикан?

– Это не наше поле сражения – во всяком случае, пока.

– Что-то говорит мне, что скоро оно таким станет.

Папа смотрел на транспорт внизу с поистине детским увлечением.

– Это была моя идея – поместить голубя мира на саван, накрывший фасад собора. Я уверен, вы считаете это сентиментальным и безнадежно наивным. Вы, наверное, и меня считаете наивным.