Книга Сестра милосердия - Михаил Федоров

Этим воспользовалась Людмила. Она оставила детей и дочь Наташи своим родителям в Харькове, села в поезд и поспешила в Абхазию. С поезда пересела на ЛАЗ. Когда ехала на автобусе через Гагру, ужаснулась: город, можно сказать, жемчужина Черноморья, известный санаториями, парками, дворцами, предстал дырявыми, чёрными от гари стенами санаторных корпусов, пустыми пляжами, редкими прохожими, валявшимися в кюветах сожжёнными машинами, воронками на дорогах и «ежами».

Она зажала рукой рот: такое видела разве что в кино про Великую Отечественную войну. И всё равно радость переполняла: блокада с Абхазии снята!

Она разглядывала всё по сторонам и спрашивала: «Здесь воевал Толя?» Дорога после Бзыби оказалась расчищенной. Теперь рядом с ней сидел жаркий, как определила Людмила соседа, мужчина. Оказывается, он не успел на ушедшую с озера Рицы машину и теперь догонял.

Он не оказался молчаливым абхазом, а, наоборот, сразу окинул Люду взглядом:

— И что ж вас сюда принесло…

Когда Люда рассказала, что сама харьковчанка, что едет к мужу, что тот брал Гагру, сосед оживился:

— Гагру хорошая дивизия не смогла бы взять! Там очень узкие места есть и море. Я спрашиваю одного пленного грузина: «Чего же вы драпали?» А тот на полном серьёзе: «А что, вы ничего не видели?» — «Что?» — «Впереди вас шли всадники на белых конях в белых одеждах… Мы в вас стреляем, вас пуля не берёт». Вот оно, ангелы шли! Они когда реально увидели их… Людмила критически посмотрела на соседа.

— Я тоже не верил… А вот грузины сами говорят.

— Наверно, горячка, — предположила Людмила.

— Может, и горячка… Но вы должны понимать, что Абхазия — это особое место. И, как говорится, духи восстали, пошли впереди.

Людмила задумалась.

Ехали по распадкам между гор.

— Вон за той горой Мысра.

Людмила кивнула в ответ.

— Были там?

— Когда с мужем учились в университете, — ответила.

— А что знаете о Мысре?

Людмила вспомнила случай, который произошёл после Великой Отечественной войны. В Мысру на курорт любили приезжать немцы. И однажды один абхаз, который в войну оказался в плену и теперь жил на берегу, узнал в одном приезжем немце надзирателя из концлагеря. Тот отличался особой жестокостью. И абхаз… зарезал немца. После этого немцы перестали приезжать.

— Вот-вот! — обрадовался Руслан. — А я вам должен добавить. Мысра — это по-арабски «Египет». Её жители совершили в древности путешествие в Египет, вернулись обратно. Там есть холм — место наблюдения за кораблём.

В честь этого путешествия и назвали посёлок — Мысра. — Заметив интерес соседки, спросил: — А Пицунда откуда? Она тоже там, за горами… Там растёт пицундская реликтовая сосна, амза, амзара. А если перевести с абхазского «амзара» на греческий, получится «Пицунда»…

— А Гудаута? — спросила Людмила.

— Это речка протекает. А там местность при Гудоу. Были парень и девушка.

Гуда и Ута. Любили друг друга. Потом в лес ушли. Очень большая легенда…

— Я не могу понять: вроде вы военный, а рассказываете…

— У нас в Абхазии сейчас и стар и млад, все форму надели. Вы же рассказали про немца-надзирателя. Вот теперь грузины в надзиратели лезут…

Стали обгонять грузовик, в кузове которого, накрывшись от ветра чем попало, сидели небритые парни в матерчатых «лифчиках», из карманов которых торчали гранаты, рожки.

Люда поняла: добровольцы.

Сосед замахал руками. Она слышала, как закричали ему: «Гожба! Руслан!» Видела, как тот легко спрыгнул с автобуса и забрался в кузов машины, и та снова тронулась.

Она невольно оглядывалась на отставший грузовик: — Если бы каждый так знал свою родину…

10

Неля Борисовна встретила невестку в центре Гудауты под башенными часами универмага, которые когда-то привезли из Новоафонского монастыря, и они теперь были визитной карточкой города.

— Четыре, — посмотрела Людмила на циферблат.

Неля Борисовна повела невестку домой. Не могла наслушаться рассказов о внучках и до мельчайших подробностей выспрашивала, как у них дела в школе, любят ли рисовать, интересовалась жизнью на Украине, которая, несмотря на невзгоды, казалась лучше, чем военная, и только после того, как Люда выдохлась, рассказала, что Анатолий после взятия Гагры попал на Гумисту. Туда, где Наташа. Она, Неля Борисовна, в Гудауте в санатории «Волга» готовит на кухне пищу солдатам, раненым, беженцам, кормят у них и пленных.

Люда рвалась в Эшеру, но Неля Борисовна отговаривала:

— Ты куда? Там же стреляют… Когда на пару дней переодеться и привести себя в порядок приехала домой Наташа, Люда от неё не отставала. Её не отпугнуло то, что Неля Борисовна не впустила Наташу в дом и заставила раздеться догола на пороге. Подняла с полу одежду дочери и показала на швы:

— Вот видишь белые точки? Это вши…

Людмила широко раскрыла глаза.

— Бельевые…

— Чего ж ты хотела! — сказала Наташа. — Ведь мы потные. Сутками не моемся…

— А что, там бани нет? — спросила Люда, взяв одежду.

— Но ведь не будешь с ребятами, — смутилась Наталья.

Людмила засмеялась. Потом резко бросила рубаху.

— Да не бойся! — теперь смеялась Наташа. — Они в голову не лезут… Они — в швы…

До Люды дошло, в каких условиях находилась сестра брата. Там земля, по которой приходилось идти, во время дождя превращалась в грязь. Там по нужде приходилось ходить бог весть куда.

Наташу отправили в ванную — её ждала согретая в чане вода, а Людмила, засучив рукава, помогала Неле Борисовне кипятить одежду Наташи, потом — сушить и гладить.

10

Когда Наташа собралась назад, Люда спросила:

— Можно, я с тобой поеду?

— Зачем?

— Посмотреть… Наташа:

— Что там смотреть! Жди, я брату скажу, сам приедет…

Людмила:

— Мне хочется посмотреть, где ты находишься.

Машина, которая отвозила Наташу, потом возвращалась назад, и Наташа решила: «Ладно. Возьму и с ней же отправлю в Гудауту».

Они приехали в Эшеру, а назад Люда ехать отказалась.

— Не поеду…

— Как? Ты же посмотрела!

— Я останусь здесь.

Наташа позвала Лиану.

Лиана стала стращать: — Люда, послушай! Здесь снаряды летают…

— Ну и что?!

Наташа позвала ребят.

Те:

— Грузины танки пригнали. Они, неровен час, снова Гумисту перейдут. И в плен возьмут…