Книга Мемнох-дьявол - Энн Райс

Внезапно я почувствовал, что он забеспокоился. Повернувшисько мне спиной, он пристально уста–вился на какой-то предмет, вызвавший еготревогу. Я тут был явно ни при чем, поскольку ни к чему даже не прикоснулся.Настороженное, взвинченное состо–яние не позволяло ему логически мыслить и накакое-то время разрушило завесу между моим и его разу–мом.

Высокий, в длинном пальто и великолепных, руч–ной работыботинках с Савил-роу, которые пользуют–ся неизменным спросом во всех магазинахмира, он шагнул вперед, в сторону, противоположную той, где прятался я. Итолько тут из множества образов, роив–шихся в моей голове, ярко высветилсяодин, и я по–нял, что предметом, столь встревожившим и смутив–шим его, былагранитная статуя.

Мне стало ясно, что он понятия не имел ни о том, когоизображает эта скульптура, ни о том, как она по–пала в его коллекцию. Опасливоозираясь по сторо–нам, словно боясь, что кто-то все же скрывается ря–дом, онприблизился к статуе, потом обернулся, еще раз обвел комнату внимательнымвзглядом и вновь вытащил из кобуры оружие.

Он тщательно перебирал в уме все возможные версии. Был одинторговец, которому хватило бы ума притащить сюда это и оставить потом дверьоткры–той. Однако, прежде чем ехать, он бы непременно по–звонил.

Интересно, откуда она? Из Месопотамии? Или из Ассирии?Неожиданно, вопреки всем доводам здра–вого смысла, он протянул руку и погладилгранитную поверхность. Господи, какая великолепная вещь! Он был просто ввосторге и потому вел себя глупо.

Ведь рядом мог оказаться кто-то из его врагов. Но, с другойстороны, с чего бы это гангстеру или федеральному агенту заявляться сюда стакими подарками?

Как бы то ни было, при виде столь совершенного произведенияискусства он не испытывал ничего, кро–ме восхищения. Мне же по-прежнему неудавалось как следует рассмотреть статую. Чтобы лучше видеть, надо было снятьочки с фиолетовыми стеклами, одна–ко я не осмеливался даже пошевелиться, ибомне нра–вилось видеть его восторг, едва ли не преклонение перед новым шедевром,ощущать его безграничное желание заполучить статую в свою коллекцию. Имен–ноэта неуемная жажда обладания и привлекала меня в нем в первую очередь.

Он уже не мог думать ни о чем другом – только о прекрасноисполненной резьбе, о том, что, судя по определенным признакам, выполнена онане в древ–ние времена, а относительно недавно, скорее всего в семнадцатом веке,что падший ангел изображен с удивительным мастерством и выглядит совсем какживой.

Падший ангел… Мой любитель искусства рассмат–ривал его совсех сторон, ощупывал, гладил по лицу, волосам… разве что не вставал на цыпочкии не це–ловал камень. Черт побери, но я-то ничего толком не видел! И как онтолько мирится с такой темнотой! Впрочем, он стоял почти вплотную к статуе, вто вре–мя как я маялся футах в двадцати, зажатый между дву–мя святыми.

Наконец он включил одну из галогенных ламп, внешне напоминавшуюохотящегося жука-богомола, и повернул ее тонкую металлическую лапку так» что–былуч света упал на лицо ангела. Теперь мне отчетливо 6ыли видны оба профиля: истатуи, и… Потрясающе! Этот человек был охвачен истинной страстью и даже иногдатихо вскрикивал от вожделе–ния. Его уже совершенно не интересовало, кто принессюда это чудо, он простил неизвестному посетителю даже незапертую дверь исовершенно не вспоминал о возможной угрозе. Он вновь спрятал пистолет вкобу–ру, причем сделал это машинально, казалось даже не сознавая, что тотвообще был у него в руках, потом все же поднялся на цыпочки, пытаясь оказатьсялицом к лицу с ужасным и устрашающе-грозным ангелом. Оперенные крылья! Неголые, как у рептилии, а опе–ренные! А лицо… Изображенное в классическом сти–ле,с четкими линиями и чуть удлиненным носом. И все же в обращенном ко мне впрофиль лице при–сутствовала некая жестокость, я бы даже сказал – свирепость. Ипочему статуя черная? Быть может, это – святой Михаил, в праведном гневенизвергающий де–монов в ад? Нет, волосы слишком густые и растрепан–ные. Ипотом… доспехи, нагрудник… И только в этот момент я разглядел самую важнуюдеталь: козлиные ноги и копыта! Дьявол!

Я вновь содрогнулся. Совсем как у того существа, которое явидел! Нет, глупо даже думать об этом. Кроме того, я не ощущал близкогоприсутствия моего преследователя. Не было ни головокружения, ни де–зориентации.Откровенно говоря, я даже не испытывал страха. Только дрожь в предвкушенииожидавше–го меня впереди наслаждения – больше ничего.

Я застыл на месте. «Не спеши, – уговаривал ясе–бя. – Обдумай все как следует. Ты наконец настиг свою жертву, а этастатуя не более чем совпадение, непредвиденная деталь, призванная усилитьэмоцио–нальную напряженность ситуации». Он направил свет еще одной лампы настатую. То, как он изучал ее, со стороны выглядело едва ли не эротично. Я неудержался от улыбки. Эротично выглядело и то, как я сам изу–чал свою будущуюжертву – этого сорокасемилетнего мужчину, обладающего поистине юношескимздоро–вьем и хладнокровием опытного преступника. На–прочь позабыв оподстерегающей повсюду опасности, он сделал пару шагов назад и опять принялсярас–сматривать свое новое приобретение. Как оно здесь появилось? Кто могпринести сюда эту статую? Он понятия не имел даже" о том, сколько онаможет сто–ить. Разве что Дора?.. Нет, Доре она бы не понрави–лась. Дора…Сегодня вечером она разбила ему сердце, отказавшись принять подарок.

Настроение его резко упало. Ему не хотелось вспо–минать оДоре и ее отповеди – дочь говорила, что он должен отказаться от своего бизнеса,что она больше не возьмет от него ни цента для своей церкви, что, не–смотря нина что, она любит его и будет страдать, если ему придется предстать передсудом, что она не жела–ет брать этот плат.

О каком плате шла речь? Он тогда сказал, что это, конечно,подделка, однако лучшая из всех, какие ему доводилось видеть до сих пор. Плат…И вдруг все вста–ло на свои места. Обрывки подслушанного разговора соединилисьв моем сознании с недавно промельк–нувшей перед глазами деталью – висящим врамке на дальней стене небольшим фрагментом ткани с изо–браженным на нем ликомХриста. Плат… Плат Веро–ники.

Всего лишь час назад он говорил Доре:

– Тринадцатый век! И он действительно прекра–сен, поверь!Ради всего святого, Дора, прими его. Ведь если я не могу оставить все эти вещите6е.

Так вот какой подарок хотел он преподнести доче–ри! ЛикХриста!

– Я больше ничего не возьму у тебя, папа, я же говорила. Яне хочу…

Но он настаивал, мотивируя свою просьбу тем, что в будущемона сможет выставлять его новый подарок на обозрение публики – равно как и всепрочие со–кровища – и таким образом зарабатывать неплохие деньги для церкви.

Дора в ответ лишь расплакалась. Да, именно так всепроисходило в отеле, в то время как они с Дэви–дом сидели в двух шагах от них,в баре.