Книга Ключ к Ребекке - Кен Фоллетт

Удачи тебе.

Твой Клод.

Вот так, подумала она.

Она порвала записку, полную дешевых штампов. Клод, толстый бизнесмен, наполовину француз, наполовину грек, владел тремя ресторанами в Каире и одним в Александрии. Он был образованным, веселым и добрым, но при первых же трудностях потерял к Елене интерес.

За шесть лет это уже третий случай.

Все началось с Чарлза, биржевого брокера. У нее, семнадцатилетней девчонки, не было тогда ни работы, ни денег, ни пристанища, потому что она боялась идти домой. Чарлз снял для нее квартиру и наведывался туда по вторникам, ближе к вечеру. Она бросила его, когда он захотел «угостить» ею своего брата, словно не видя разницы между женщиной и блюдом из конфет и засахаренных фруктов. Затем последовал Джонни, самый милый из троих, он даже собирался развестись и жениться на Елене, но она сама отказалась. Теперь ушел и Клод.

Она с самого начала знала, что у таких отношений нет будущего.

Вина за каждый новый разрыв в одинаковой степени ложилась и на них, и на нее. Официальные причины — брат Чарлза, предложение Джонни, жена Клода — служили только поводом, а может быть, катализатором. Настоящая же причина заключалась в трех простых словах: Елена была несчастлива.

Для нее не составляло труда представить, как сложатся ее отношения со следующим мужчиной: некоторое время она поживет самостоятельно на небольшие сбережения, хранящиеся в банке Баркли в Шари Каср-эль-Ниле, на пополнение которых уходили все свободные средства, остававшиеся от каждого кавалера. Затем, увидев, что запасы истощаются, она устроится танцевать в какой-нибудь клуб и пару дней помашет там ножками и покрутит попкой. А потом… Она смотрела в зеркало и одновременно сквозь него, уже видя перед собой четвертого любовника. Возможно, он окажется итальянцем, с горящими глазами, блестящей шевелюрой и идеально ухоженными руками. Такого несложно повстречать в баре при отеле «Метрополитен», где частенько выпивают иностранные журналисты. Он заговорит с ней, затем предложит выпить. Она улыбнется ему, и бедняга потеряет голову. Они договорятся поужинать вместе на следующий день. Когда она, ослепительно красивая, войдет в ресторан с ним под руку, все мужские взгляды обратятся на нее, а итальянца будет переполнять чувство гордости.

Затем однообразной чередой последуют свидания… Он будет дарить ей подарки. Первая его попытка завлечь ее в постель окажется неудачной, вторая — тоже, на третий раз она уступит… В постели им будет хорошо: ее всегда увлекает этот интимный ритуал с нежными прикосновениями и ласками — она позаботится о том, чтобы он почувствовал себя королем. Оставив ее на рассвете, новоиспеченный любовник непременно вернется обратно тем же вечером. С этого момента они перестанут ходить по ресторанам — «это слишком опасно», объяснит он, — но все больше времени будут проводить в квартире. В конце концов итальянец начнет оплачивать аренду и счета. Тогда у Елены появится все, в чем она нуждается: дом, деньги и страсть. И вот уже почти невозможно вспомнить, почему же она была так несчастна.

Однажды вечером его угораздит прийти на полчаса позже обычного, и разразится скандал. Она возьмет за привычку дуться после каждого упоминания о его жене. Начнутся постоянные упреки: «Ты ничего мне не даришь!» — но каждый его новый подарок будет приниматься с уничтожающим равнодушием. Раздраженный любовник, попавший в сеть ее скупых поцелуев, восхищенный ее великолепным телом, по-прежнему ощущающий себя королем в постели, поначалу не найдет сил покинуть ее. Его болтовня начнет наводить на нее скуку, она потребует от него больше страсти, чем он вообще способен дать, — тут-то придет время безостановочных скандалов. Наконец, наступит кризис. У его жены вдруг появятся подозрения, или заболеет ребенок, или подвернется командировка на полгода, или на худой конец просто кончатся деньги. И Елена снова окажется в том же положении, в котором пребывает сейчас: предоставленная своей судьбе, одинокая, с сомнительной репутацией, постаревшая еще на один год.

Она сосредоточилась и вновь увидела в зеркале свое лицо. Вот в чем причина всех несчастий. Именно из-за своего лица она вела такую бессмысленную жизнь. Будь она уродливой, подобное существование осталось бы лишь мечтой, а значит, она так и не обнаружила бы его минусов. «Ты сбила меня с пути, — мысленно сказала она своей внешности, — ты предала меня, ты заставила меня поверить, что я могу быть тем, чем я не являюсь. Ты не мое лицо, ты моя маска. И хватит уже править моей жизнью.

Я вовсе не каирская красавица из приличного общества, я обыкновенная уличная девчонка из трущоб Александрии.

Я не самостоятельная женщина, я почти распутница.

Я не египтянка, я еврейка.

Меня зовут не Елена Фонтана, мое имя — Абигайль Аснани.

И я хочу домой».

На голове молодого человека за столом в еврейском агентстве красовалась ермолка. Его щеки были гладкими, если не считать клочковатой бородки. Он спросил ее имя и адрес. Забыв о своих намерениях, она представилась как Елена Фонтана.

Молодой человек выглядел смущенным. Она к этому привыкла: большинство мужчин терялись при виде ее улыбки. Он растерянно пробормотал:

— Скажите, вы… я имею в виду, не будете ли вы возражать, если я спрошу о причинах вашего желания уехать в Палестину?

— Я еврейка, — резко сказала она. Еще не хватало рассказывать этому мальчику о своей жизни. — Никого из моей семьи нет в живых. Я зря теряю здесь время. — Первая часть была ложью, вторая — правдой.

— Чем вы будете заниматься в Палестине?

Она об этом не подумала.

— Чем угодно.

— Там в основном земледельческая работа.

— Ну и отлично.

Он вежливо улыбнулся.

— Не хочу вас обидеть, но вы не похожи на человека, рожденного для фермерства.

— Если бы я не хотела радикально изменить свою жизнь, я бы не собиралась в Палестину.

— Понимаю. — Он повертел в руках карандаш. — А чем вы занимаетесь сейчас?

— Я пою, а когда не могу петь, я танцую. Если же я не танцую, то работаю официанткой. — Это было более или менее правдой. В разное время она занималась всем этим с переменным успехом, лучше всего дело обстояло с танцами, хотя и в этом звездой она так и не стала. — Говорю же вам: я теряю время впустую. К чему ваши вопросы? Или в Палестине теперь принимают только выпускников колледжа?

— Ничего подобного, — ответил молодой человек. — Но туда непросто попасть. Британцы наложили квоту, и теперь все свободные места занимают беженцы от нацистов.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше? — возмутилась она.

— По двум причинам. Во-первых, потому что туда можно попасть незаконно. А во-вторых… это сложнее объяснить. Вы подождете минутку? Я должен сделать один звонок.

Елена разозлилась на клерка за то, что он позволил себе провести этот глупый допрос, хотя прекрасно знал, что места для нее нет.