Книга Мефодий Буслаев. Книга Семи Дорог - Дмитрий Емец

– Лучше б ты не давал зуб! – дрожа голосом, ответил он и, не поднимая глаз, чтобы не выдать своего намерения, выбросил ему в подбородок кулак. Буслаев ушел от удара, как мангуст.

– Не надоело? Смотри! Рассержусь – отшлепаю, – спокойно предупредил он.

Белый от ярости, Матвей продолжал наносить удары. Меф уходил, разрывая дистанцию. Отводя ладонью прямой удар Багрова, он чуть замешкался, и противник царапнул его по ладони длинным ногтем мизинца.

По коже Мефа пробежал холод. Секунду или две Буслаев не придавал происходившему значения, считая, что это простая царапина, но холод расширялся, уходил вглубь, полз по жилам вверх. Вскоре он добрался до локтя. Рука повисла как плеть, только пальцы слабо вздрагивали. Постепенно холод достиг плеча и через ключицу перекинулся на другое плечо. Буслаев почувствовал, как немеет и левый бицепс.

– Чертов некромаг, – прохрипел он.

– Ученик волхва, – щепетильно поправил Багров. – Мировуд называл тот фокус «мертвая волна»!

Мефодий попытался резко атаковать его ногами, но, не принимая боя, Матвей отходил, давая «мертвой волне» время добраться по позвоночнику до ног. На губах у него была вежливая улыбочка, глаза скользили по телу Мефа, с удивительной безошибочностью сопровождая ощущение парализующего холода.

– Ну что, признаешь, что проиграл? Поклянись, что не будешь соваться к Ирке – и я тебя отпущу!

К тому времени Буслаев уже стоял на одной ноге, с усилием пытаясь сохранить равновесие. Тело было чужое, свинцовое. Даже веки удерживал еле-еле. Он не отказался бы вставить в них спички, так сильно клонило в сон.

– Клянешься или нет? Давай скорее, а то сейчас язык онемеет, – поторопил Багров.

Меф слабо зашевелил губами. Решив, что он что-то говорит, но только очень тихо, Матвей неосторожно приблизился. Мефодий, несколько преувеличивший свою беспомощность, отчаянно оттолкнулся единственной служившей ему ногой и, бросив тело вперед, сильно боднул Матвея головой в лицо.

Они упали, один на другого. Потом Меф кое-как ухитрился перекатиться на бок. Он лежал на траве, недоверчиво обнаруживая, что уже может шевелить пальцами рук. Спустя несколько секунд «отмерз» и позвоночник. Похоже, «мертвая волна» действовала только при визуальном контакте.

Ощущая пружинистую колкость хвои, он уперся ладонями и с трудом поднялся. Его пошатывало, но тело повиновалось. Багров стоял на коленях, двумя руками закрывая лицо, и раскачивался.

– Больной! Ты мне нос сломал! – промычал он, ощупывая пальцами переносицу.

– Я не хотел. Куда попал – туда попал, – буркнул Меф.

Матвей наконец оторвал ладони от лица. Буслаев увидел, что нос у него не столько сломан, сколько смещен на одну сторону. Скула, куда пришелся основной удар, быстро опухала. Не прошло и минуты, а глаз уже едва открывался.

– Ты ученик волхва! Вы же заращиваете переломы! – подсказал Меф.

Тот сквозь зубы ответил, что череп не рука. Ошибиться нельзя ни разу. И к тому же он смутно помнит, как там все устроено.

– К Гелате? – предложил Буслаев.

Матвей мотнул головой и, внезапно потеряв равновесие, невольно ухватился за плечо Мефа.

– Ого… Да тут, похоже, сотрясение мозга! Точно к Гелате не хочешь? Ну потопали тогда сдаваться медикам!

Буслаев вздохнул и, подхватив незадачливого некромага под локоть, потащил его к забору. К тому времени, как они добрались до микроавтобуса, правый глаз уже совсем не открывался. Машину Матвей вел чуть ли не на ощупь. К счастью, до больницы было недалеко. Ворота преграждал шлагбаум, который поднимали только для «Скорой помощи». Припарковаться удалось не скоро, потому что все стоянки были забиты.

Забор казался бесконечным. Багров едва тащился, держась рукой за голову.

– Давай срежем! – предложил Буслаев.

– Да пошел ты! Где?

– Да тут подсказка! – Меф кивнул на объявление «Через морг не ходить!», красовавшееся на железной двери одноэтажного кирпичного здания.

Подсказка сработала. Пройдя через ритуальный зал морга, где толстый парень в кожаном фартуке меланхолично поливал из чайника веерную пальму, они хитро миновали проходную и оказались на территории больницы, всего в полусотне шагов от главного здания.

В больницу можно было проникнуть через служебную дверь, защищенную кодовым замком. Замка Меф коснулся одновременно с Багровым. Тот вспыхнул и начал плакать расплавленным металлом, но внезапно застыл и покрылся толстым, в ноготь, слоем льда.

– Ты чокнутый… смотри, приварилось все! Ауч! – Багров плечом толкнул дверь и, застонав, схватился за голову.

– Кто же знал, что и ты с магией полезешь! Отойди! – Меф отодвинул его и открыл дверь.

С лестницы пахло супом. На площадке между первым и вторым этажами, застенчиво выпуская дым в трещину в стекле, курили трое язвенников. Рядом с громоздкой, похожей на стартовую ступень ракеты, плевательницей сидела белая кошка с черной головой. Со стороны казалось, что она в маске.

Травмпункт обнаружился между рентгеном и регистратурой. Рядом на банкетке помещались двое молодых гаишников. Один вертел в руках логическую игру из множества проволочек. Другой мучительно шевелил пальцами и умоляюще повторял: «Коль, а Коль! Дай, а?»

– Сиди! – треснутым баском отвечал его коллега.

– Ну дай! Ты все неправильно делаешь!

– Сиди! – повторял Коля, ничуть не смущаясь, что его приятель и так сидел без всяких указаний.

Мефу важно было понять, сколько народу в очереди.

– Вы потерпевшие? – спросил он, аккуратно усаживая Багрова на банкетку.

– Ты кому это сказал? – обиделся гаишник с игрой.

– Не надо, Коль! Пострадавшая в кабинете, – миролюбиво объяснил напарник.

Как выяснилось, гаишники сопровождали женщину, сбитую на пешеходном переходе всадником, который с треснутой ключицей уже дважды выглядывал из перевязочной и что-то порывался объяснять.

– У меня там лошадь плохо привязана! Удерет!

– Лежи! – говорил ему гаишник Коля.

– Нервная она! Да и об тетку ушиблась!

– Все нервные. Все ушиблись. Лежи!

– Коль, игру дай! – стонал другой гаишник.

– Лежи! Тьфу! Сиди! А ты лежи!

Выходила медсестра и уводила парня лежать.

Меф стал поднимать Матвея, но услышал плаксивые звуки скрипящего колеса. Два санитара бодро толкали каталку, на которой лежал плотный мужчина, лет сорока пяти, в дорогом светлом костюме. Правая брючина у него была основательно изодрана и изжевана. Мужчина смотрел в потолок и ответственно дышал через нос. Вихляя колесами, тележка въехала в дверь.

Почти сразу из травмпункта стали доноситься громкие голоса.

– Йогурты «Жирафыч» ели? Это мои! Я Чухвостин! У машины спустило колесо, я вышел, а тут собачья свадьба! Немедленно переведите меня в ЦКБ!