Книга Канцелярская крыса. Том 1 - Константин Сергеевич Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Герти оглянулся в поисках того, что могло бы быть административным зданием канцелярии. Прослужив три года в лондонских клерках, он научился мгновенно определять казенные учреждения по одному лишь ему ведомым причинам. У него и вправду выработалось чутье на этот счет. И скорее домашняя мышь перепутала бы коробку от белого дерберширского стилтона[24] со шляпной картонкой, чем Герти спутал бы учреждение Ее Величества с обычным зданием. Было во всех канцеляриях что-то неуловимо-общее, вне зависимости от даты постройки и архитектурного стиля. Но, оказавшись на месте, Герти ничего подобного не обнаружил.
Дома, которые его окружали, выглядели обыденными и ничем не примечательными. Край многоэтажных кирпичных глыб остался в другой части города, здесь начинались владения невысоких приземистых сооружений, выполненных в манере полувековой давности. Герти подумал о том, что Майринк похож на поле, захваченное угрюмыми гномами, окаменевшими с рассветом. Если в прочих районах Нового Бангора дома, не смущаясь обществом друг друга, норовили захватить побольше места, без церемоний отодвигая соседей, здешние выглядели чопорными и полными собственного достоинства, как джентльмены в траурных костюмах на затянувшихся и скучных похоронах.
Лишь одно здание выдавалось из общего фона. Но, бросив на него короткий взгляд, Герти сразу понял, что как раз оно быть канцелярией никак не может. Выстроенное в четыре этажа из темно-серого камня, это здание возвышалось над прочими, но даже окажись оно ниже, все равно подавляло бы весь окружающий архитектурный ансамбль.
Оно было возведено в духе старомодного и тяжеловесного ампира, столь же неуместного в тропическом климате Нового Бангора, как надгробная плита в летнем саду. Своим величественным уродством здание прямо-таки притягивало взгляд. «Экая же толстокожая уродина, – подумал Герти, против воли разглядывая фасад. – Не иначе построили еще во времена Георга Четвертого, это как раз в духе старика. Просто удивительно, какая монументальная дрянь… Наверняка внутри очень тяжелый и сырой воздух».
Здание и выглядело непомерно тяжелым. Выдававшиеся из его серой туши контрфорсы навевали мысли о раздувшейся грудной клетке. Монументальный фронтон человеку с болезненным воображением показался бы замершим в воздухе лезвием огромной гильотины. Все в этом здании было каким-то тяжелым, ужасно старомодным и даже пугающе-равнодушным. Герти подумалось, что, если бы это уродливое здание, доставшееся острову от предыдущей эпохи, и столь же мрачное, оказалось бы вдруг человеком, это был бы сгорбившийся могильщик в тяжелом непроницаемом плаще, с лицом мертвым и пустым.
Похороны, могильные плиты, могильщики… Герти посмеялся над своей мнительностью. Излишне живое воображение не лучшее подспорье для ответственного молодого клерка. Нет уж, мистер Уинтерблоссом, фантазировать вам придется на досуге. Сейчас же лучше побыстрее отыскать канцелярию и приступить к выполнению своих обязанностей.
Прохожих в этой части города практически не было, это несколько удивило Герти. Он привык к тому, что поблизости от всякого рода чиновничьих помещений всегда находится множество людей. В Майринке же, который прежде представлялся ему административным центром города, оказалось на редкость безлюдно. Ни вечно спешащих курьеров с набитыми сумками, ни степенных стариков, которые собираются обыкновенно возле всякого государственного учреждения, просто чтобы поболтать в очереди, ни профессионально-равнодушных чиновников в деловых синих костюмах… И это в разгар рабочего дня, в два часа пополудни!
Может, дерзкий кебмен нарочно завез его не туда? Ну разумеется, шутка вполне в его дурном вкусе. Взял и отвез пассажира к городскому моргу. Выкуси, мол, столичный хлыщ…
– Черт знает что, – пробормотал Герти себе под нос. – А шуточка-то, между прочим, обошлась мне в два шиллинга…
Тут он наконец увидел прохожего и, позабыв про все, устремился к нему.
– Сэр! Уважаемый сэр! Минуточку!
Прохожий остановился. Был это потрепанного вида мужчина средних лет, сразу удививший Герти своей апатичностью. Глядел он сонно и без интереса, словно существующий мир уже явил ему все свои чудеса, так что теперь бытие в нем оставалось пустой и утомительной обязанностью.
– Слушаю вас.
– Майринк! Не подскажете, как добраться до Майринка? Похоже, негодяй кебмен высадил меня не в том месте. Ушлый такой малый, чтоб его…
– Майринк? Не пудрите мне мозги, вы и так в Майринке, приятель. И если этот Майринк вам не подходит, ничем не могу помочь. Другого такого в Новом Бангоре нет.
– Вот как? Тогда, должно быть, это какое-то недоразумение. Не подскажете, где я могу найти администрацию?
– Какую еще администрацию?
– Колониальную, конечно. Какую же еще?
– Ну, мне-то откуда знать… Не слышал о такой.
Герти отчего-то не хотелось употреблять слово «канцелярия», он уже успел заметить, что это слово отчего-то производит на людей тяжелое и даже гнетущее впечатление. В какой-то момент ему, человеку мнительному, даже показалось, что слово это и верно отдает чем-то жутковатым. Канцелярия. Есть в нем, пожалуй, что-то грозное, пугающее, как в глухом медицинском боксе, внутри которого лежат до поры невидимые хирургические инструменты.
– Мне нужно место, где сидят чиновники, – осторожно сказал Герти. – Секретари, деловоды, прочие. Понимаете?
– Так бы сразу и сказали. Это вам Канцер нужен.
– Что еще за Канцер?
– Канцелярия, Канцер, не все ли равно?
Герти не нашелся, что возразить. На его памяти канцелярию так еще не именовали. Однако он нашел, что от созвучия веет чем-то зловещим. Медицинским словечком «канцер»[25], обозначающим губительную смертоносную болезнь…
– Насколько быстро я могу до нее добраться? – спросил он.
– Примерно за половину секунды, если повернетесь. Канцелярия за вашей спиной, вот что.
Герти развернулся. И уставился прямо на фасад серого и жуткого дома, того самого, что походил на старого могильщика. Еще одна дурацкая шутка. Поразительно, до чего колониальные города набиты доморощенными шутниками. Видимо, тропический климат как-то благотворно на них сказывается…
Герти откашлялся.
– Простите, вы… уверены? Это действительно канцелярия?
Прохожий взглянул на Герти как на круглого дурака.
– Хотел бы я быть уверен в этом менее. Но, увы, ничего не могу поделать. Она самая и есть.
– Благодарю, – сказал Герти, приподняв на дюйм шляпу. – Вы очень мне помогли.
Внутренне недоумевая, он двинулся к зданию, ощущая, как по всему телу под костюмом гуляют холодные и тревожные сквознячки. Здесь должна быть какая-то ошибка. Герти буквально кожей ощущал исходящую от здания эманацию чего-то тяжелого, липкого и темного, похожего на прикосновение пальцев к клоку паутины в подвале. Не иначе разыгралось воображение, взволнованное чередой новых событий.
Герти знал, что воображение у него излишне живое, даже
