Книга Пленница греха - Анна Кэмпбелл

— Полагаю, для него предпочтительное, чтобы я приглядывал за вами.

— Его могут убить.

Губы Акаша тронула улыбка.

— Еще не родился тот, кто может убить Гидеона Тревитика. Не волнуйтесь, мисс Уотсон. Он еще поживет, чтобы отчитать вас за необдуманный побег.

Почему-то Чариз успокоилась.

— Я должна была уйти, — угрюмо сообщила она, опустив глаза.

Ей было стыдно.

— Вздор, — спокойно заметил Акаш.

Выглянув на улицу, он сказал:

— Ага. Наконец-то. Прибыли служители порядка. Скоро на улицах Портсмута воцарится мир.

Для наведения порядка пришлось затратить на удивление мало усилий. Зачинщики драки разбежались первыми. Чариз с облегчением вздохнула. Но тут Чариз заметила, что Гидеон разговаривает с хорошо одетым мужчиной.

Чариз спряталась за спину Акаша. Господи, неужели ей конец? Если она окажется в руках городских властей, те отправят ее в руки сводным братьям.

Акаш бросил на нее быстрый взгляд. Гидеон не смотрел в их сторону. Он снова превратился в выдержанного галантного мужчину — того самого, каким был при первой их встрече. Чариз с ужасом смотрела, как он вложил в ладонь мужчины несколько банкнот, после чего отвернулся.

Чариз все еще не видела Талливера. Ее чуть не изнасиловали, едва не лишили жизни.

— Подождите минуточку, — сказал Акаш, когда Чариз решила выйти из дверного проема.

Трое хорошо одетых людей шли к Гидеону. Один из них остановился, уставился на него во все глаза и с радостным удивлением воскликнул:

— Клянусь Богом! Это герой Ранги собственной персоной!

Гидеон замер и побледнел. Брови его насупились.

— О, черт, — прошептал рядом с ней Акаш.

Тот, кто приветствовал Гидеона, обернулся к своим друзьям и воскликнул:

— Вы знаете, кто это? Герой, которого король недавно посвятил в рыцари. Он год провел в плену в какой-то вонючей яме в Индии. Веллингтон назвал его самым храбрым парнем в империи.

Гидеон, поджав губы, поспешил ретироваться туда, где его ждали Акаш и Чариз. Он был достаточно близко, чтобы она расслышала, как он сказал:

— Боюсь, вы ошиблись, сэр.

Но узнавший его человек не унимался. Он шел к нему, протянув навстречу руку:

— Да нет же, не скромничайте! Ошибки быть не может. Ваш портрет напечатали во всех британских газетах. Я сам приветствовал вас на Пэлл-Мэлл в Лондоне, когда в сопровождении кавалерии вы проезжали на торжественном параде.

— Вы не…

— Позвольте мне пожать руку герою… Как называлось это языческое место, где они держали вас в плену? Дурацкое название, которое ни один христианин не может произнести.

— Рангапинди, — с энтузиазмом пришедшему на выручку приятель. — Видит Бог, я горжусь тем, что могу пожать вам руку, сэр.

Ажиотаж привлек внимание прохожих, и вскоре Гидеона окружила толпа.

— Где, черт побери, Талливер? — пробормотал Акаш.

— Я его не видела.

Чариз, вытянув шею, наблюдала за Гидеоном. Она испытывала противоречивые чувства. Любопытство боролось с растерянностью. Она думала, что начала понимать человека, который спас ее в Уинчестере. Но ошиблась.

Почитателей Гидеона, похоже, не смущало отсутствие внимания с его стороны. Они трясли его руку и хлопали по плечам. Они смотрели на него как на олимпийского бога, сошедшего на землю.

Послышался стук колес по мостовой. Подъехавшая карета разогнала народ.

Знакомая карета со знакомым кучером.

— Вовремя, черт возьми, — злобно прошипел Акаш и обнял Чариз за плечи. — Побежали. И не поднимайте голову.

Он мог бы ей этого не говорить. Она не хотела, чтобы кто-то увидел ее лицо. Она прижималась к нему, еле поспевая за мужчиной, который бежал, не делая скидки на то, что ноги у нее были короче, как не делал он скидки на ее травмы. Из-за бешеной гонки Чариз снова почувствовала боль во всем теле. К тому времени как они добежали до кареты, в голове у нее уже звенело.

Акаш открыл дверь и толкнул ее внутрь. Она упала на сиденье. Тело пронзила боль. Она подавила крик и сжала кулаки, борясь с подступившей дурнотой.

Головокружение отступило. Не обращая внимания на головокружение и боль, она прижалась лицом к стеклу.

Оба мужчины были много выше других, так что заметить их в толпе не составляло труда. Акаш пробирался сквозь ликующую толпу к другу. Гидеон сохранял застывшее отстраненное выражение, но не пытался отбиться от своих поклонников.

Она не могла слышать, что Акаш сказал Гидеону. Она видела, как Гидеон повернулся к толпе спиной и направился к карете. Толпа с видимой неохотой расступалась перед ним. Люди тянули к нему руки, пытались ухватить за край одежды, задержать его. Он продолжал идти, не останавливаясь.

Забравшись в салон, он сел напротив нее. Он не говорил. Он не смотрел на нее. Казалось, он вообще ее не заметил. Акаш закрыл за ними дверцу.

— Вы не едете с нами?

Акаш покачал головой:

— Я останусь присмотреть за лошадьми. Приеду, когда придет время.

Вокруг бушевала, толпа, выкрикивая патриотические лозунги. Кто-то начал петь «Боже, храни короля!»

Гидеон выпрямился и бросил на Акаша злобный взгляд:

— Ради Бога, поедем скорее.

— Да хранит тебя Бог, друг мой. Скоро увидимся.

Акаш отступил и отвесил Чариз элегантный поклон.

— Мисс Уотсон. Ваш покорный слуга.

Чариз и слова не успела сказать, как Талливер стегнул лошадей и на скорости, опасной для городских улиц, они помчались прочь. От толчка Чариз едва не упала с сиденья. Схватившись за кожаную петлю, она в недоумении уставилась на своего компаньона.

Он выглядел больным. Словно страдал от невыносимой боли. Потрясенная, она поняла, что лицо его выражало не презрение. Он боролся с мучительной болью.

Машинально она протянула руку к его затянутой в перчатку руке.

— Сэр Гидеон…

— Проклятие, не прикасайтесь ко мне!

Он метнулся в сторону, и его стала бить дрожь.

Глава 4

Задыхаясь от удушающих миазмов, Гидеон осознавал, что напугал девушку. Но сознание ничего не могло поделать с демонами в его голове. Голос рассудка был подобен еле слышному шепоту, заглушаемому криками этих демонов. Он сжал голову дрожащими руками, пытаясь заставить воющих демонов замолчать. Но ничего не помогало. Как всегда.

В глазах у него потемнело, лицо девушки расплывалось, вместо него он видел лишь бледное пятно. Горло сжал спазм. Он сделал судорожный вздох. Воздуха катастрофически не хватало.