Книга Моцарт и Сальери. Кампания по борьбе с отступлениями от исторической правды и литературные нравы эпохи Андропова - Петр Александрович Дружинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что же мы читаем в этой статье? Кроме цитат из выступлений руководителей партии, там есть следующие строки:
Июньский пленум ЦК КПСС по достоинству оценил творческие достижения мастеров советского искусства. Многие их произведения получили всенародное признание и завоевали широкий успех за рубежом. Они обогатили современную духовную культуру. Вместе с тем на Пленуме говорилось и о явлениях негативных, о произведениях, ничего не дающих ни уму, ни сердцу людей. Разумеется, художественный процесс не может порождать одни только шедевры, он неизменно включает в себя появление творений разного эстетического калибра. Но это не служит основанием для самоуспокоенности и нетребовательности. На июньском Пленуме справедливо указывалось на необходимость качественного повышения идейно-эстетического уровня нашего искусства и усиления его партийной, гражданской направленности. Это – требование времени, эпохи развитого социализма[99].
Коснувшись примеров марксистско-ленинской критики ab ovo (молодой Маркс о романе «Парижские тайны» Эжена Сю, письмо Энгельса Лассалю о драме «Франц фон Зиккинген», высказывания Ленина о Толстом…), авторы быстро переходят к вопросу о критике «в ряду коренных вопросов идеологической работы партии в современных условиях».
Несмотря на выдающиеся достижения советской критики, на то, что «проблемы литературы и новые художественные явления постоянно освещаются „Литературной газетой“», «не следует бить в литавры и успокаиваться на достигнутом. Это вообще несвойственно коммунистам, что с особой силой было подчеркнуто на июньском Пленуме ЦК КПСС»[100]. Критика уклоняется «от взыскательного анализа сложных и спорных фильмов и книг, оставляя зрителя и читателя без необходимой идейно-эстетической ориентировки», несмотря на наличие «мощной сети гуманитарных научно-исследовательских институтов и высших учебных заведений с их многочисленными филологическими и искусствоведческими кафедрами»[101].
Сквозь постановление красной нитью проходит и мысль о том, что от критики не должно быть иммунитета и у больших мастеров; необходимо критиковать даже те произведения, которые вроде бы в критике не нуждаются:
Конечно, специальные журналы чаще выступают против откровенно слабых произведений. Но их анализ – сравнительно легкий хлеб. Гораздо сложнее выявить просчеты произведения, которое в целом получилось, заслуживает поддержки и одобрения. Это мы делаем редко. И оказываем художникам медвежью услугу. Если в их работах есть промахи, то о них надо говорить без обиняков – прежде всего для того, чтобы они не накапливались и чтобы, разумеется, не снижались идейно-художественные критерии оценки, о первостепенном значении которых своевременно напомнил июньский Пленум ЦК КПСС. Столь же непросто и уловить живое, перспективное в работе, которая художнику пока еще не удалась.
В живой многоцветности конкретного анализа наглядно проявляются гражданская, партийная позиция и профессиональное мастерство критика, его требовательная заинтересованность в полнокровном развитии искусства. Перед лицом такого анализа – безусловно, бережного, тактичного, взвешенного – должны быть в принципе равны и молодой дебютант, и мастер, чье имя уже вписано в историю… <…>
Подлинное уважение к художнику выражается в том, что о его произведении говорится правда. Разумеется, она не всегда и не всем приходится по вкусу. Партийным организациям творческих союзов следует обратить большее внимание на то, что некоторые их члены не хотят, разучились трезво и аналитично относиться к критическим замечаниям, пусть и вполне доброжелательным, тактичным, но критическим. Понятно, не с каждым из них обязательно соглашаться, однако и игнорировать их напрочь тоже не дело. Спору нет, отношение художника к критике – вопрос сложный, деликатный, менее всего поддающийся административному решению. Тем более важны тут авторитетный голос общественности, серьезное и нелицеприятное обсуждение этого вопроса в творческих секциях, на пленумах и конференциях, где бы за одним столом встречались художники и критики. Пока это делается редко и не всегда на должном деловом уровне.
Надо сказать и о том, что порою амбициозно воспринимают критику также отдельные руководящие деятели культурных учреждений, если она касается продукции, идущей по «их» ведомству. Во имя ложно понимаемой чести мундира берутся под защиту произведения художественно слабые, беспомощные. В иных отчетах и обзорах они выглядят чуть ли не шедеврами творческой мысли. <…>
Нельзя сказать, что критика проходит мимо этих и других перекосов и просчетов в художественном творчестве. Как уже отмечалось выше, она немало сделала для их преодоления и устранения. Но все-таки мы нередко запаздываем со своими выступлениями, давая ложной тенденции распространиться и укорениться. Марксистско-ленинская критика, что прямо вытекает из решений июньского Пленума ЦК КПСС, должна носить не столько констатирующий, сколько упреждающий, прогнозирующий характер[102].
Нет ничего необычного в том, что эта статья стала руководящей для парторганизаций. Причем на долгие месяцы, потому что с кончиной Андропова идеологическая кампания автоматически не сошла на нет.
Традиционно коммунисты откликнулись на статью в журнале своими письмами. Отметим два наиболее любопытных из них.
Первое письмо прислал из Крымской области журналист и поэт Геннадий Константинович Сюньков (1940–2015), кандидат филологических наук (1982; тема – «Публицистика как фактор воспитания активной жизненной позиции советских людей (нравственный аспект)»):
<ПГТ Советский, Крымская область. 10 января 1984>.
Прочел в № 18 «Коммуниста» за 1983 год хорошую статью «Высокая ответственность критики». Но вот что досадно: все верно в статье, да тон ее больно уж какой-то жалостливый. Словно бы никак не возможно найти управу на тех, кто любит себя в искусстве больше, чем искусство в себе. Кому мы жалуемся? Неужели нельзя власть употребить? Богемствующих, трущихся около искюйства <!> людей хоть пруд пруди. В основном это отпрыски кинематографических династий. Все они вошли в такую силу, что на партийные постановления по вопросам искусства не обращают ровно никакого внимания, а иногда в своих статьях, интервью, книгах несут охинею <!>, прикрываясь цитатами из партийных документов. Странно все это бывает читать. Ощущение большой запущенности и непорядка в вопросах искусства остается после всего этого. Критика у нас беззуба. Сильных она не трогает. Кого ругают в «Литературной газете»? Молодых поэтов, которым старая гвардия перекрыла все шлюзы к печатанию, несмотря на постановление о работе с молодыми[103]. И хоть бы эти старики выдали что-нибудь толковое. Нет ведь, одна вода, почитать нечего. И как-то ни у кого не возникнет чувство стыда, что превратили они поэзию в кормушку и доят ее беззастенчиво со все возрастающим рвением. Со стороны смотреть – и
