Книга Послушник забытого бога - Евдоким Котиков

Может, помогали знания Хеди об управлении эмоциями, а может, манипуляции Гермигота, каким-то образом отправившего бесполезные воспоминания из прошлой жизни туда, где им и положено прятаться.

— Ну, во-первых, так было бы неинтересно. А во-вторых, что ты жалуешься-то? Прожил по-новому детство на Суре, чем плохо? Неблагодарный ты, Шурик, человек, скажу я тебе.

Что ж, Визера мне не переиграть. Тут и будучи правым, почувствуешь себя виноватым. Диалектик недоделанный…

— Как мне вообще теперь понять, что я — это я? Может, я не пережил тогда твою телепортацию сюда, и ты просто впихнул мои воспоминания бедному парню?

— Это бы привело к раздвоению личности, а оно сильно усложняет жизнь, знаешь ли. Я как сущность с двумя ипостасями и вагоном аватаров знаю, о чём говорю. Ладно, поболтали и хватит, я там уже закончил.

С этими словами Визер помахал мне лапкой, и я очнулся. А пробуждение было не из приятных. Поскольку ни в прошлой, ни в этой жизни я никогда не напивался и знаю о состоянии после попойки только понаслышке, но наверняка так и чувствовалось дичайшее похмелье. Хорошо, что последнее попавшее в желудок — тот тыквенный пирог; иначе бы точно стошнило.

Я лежал в позе эмбриона всё на том же самом каменном полу. Ну да, что с ним будет-то… А надо мной висела проекция ласки, состоящая из теней и бликов: из них и складывалась фигура с нечёткими краями и темнотой со вспышками света внутри. И он жаждал общения. А я нет.

— Добро пожаловать на Суру, Саша! Ты, между прочим, единственный, кого я тут встречаю лично. Хотя сюда не часто попадают из других миров. Предпочитают моему миру более фешенебельные курорты.

— Неудивительно, — я кое-как сфокусировал взгляд на собеседнике. Жаль, никогда не мог повторить взгляд как у злющей тётки из бухгалтерии.

— Ладно, ты устал, я, впрочем, тоже. Являться в реальном мире — это не то же самое, что во сне, а тем более для продолжительной «нейрохирургии». Как получишь специализацию, топай к горе, поговорим на руинах древнего храма.

— Дай хоть пару недель в себя прийти, я же только после операции.

Причём как на мозгах, так и на аппендиксе. Пара недель, чтоб освоиться, были бы очень кстати, но кто ж мне их даст…

— Я привлёк своим явлением слишком много внимания. Через две недели нам с тобой лучше засветиться где-нибудь подальше отсюда, иначе те, кто очень боится моего возвращения, превратит Олоб в Хиросиму. И Эженейро только руками разведёт.

— Класс. То есть за моей головой будет кто-то охотиться…

Впрочем, не удивлюсь, если и это была ложь. Но вот проверять что-то не хотелось.

— Эту проблему я со временем решу. А пока твоя задача — за десятницу добраться до горы, — сказал Гермигот. В этом мире недели состояли из десяти дней, а не из семи, поэтому назывались десятницами. — И ни в коем случае не сталкивайся с Эженейро: если он залезет тебе в голову и увидит твои воспоминания с Земли… Лучше не рисковать. Всё Саш, удачи. Если будет совсем стрёмно, произнеси моё истинное имя, станет легче.

С этими словами образ ласки, паривший передо мной в центре зала, начал приближаться и растворяться. И когда мне уже показалось, что я остался в одиночестве, до меня донёсся шёпот, от которого у меня встали дыбом волосы. Всего одно слово, значения которого я не понял, но тем не менее вызвавшее у меня необъяснимый трепет: «Спинфирас».

Постояв с полминуты и по выработанной за годы учёбы в Лесной школе привычке (с которой мне теперь ещё нужно освоиться) приведя дыхание и пульс в норму, я пошёл на выход.

На улице уже смеркалось, а ведь я пришёл сюда днём. Нужно было поторопиться домой, пока совсем не стемнело. Розовая луна на небе вызывала когнитивный диссонанс. Какого цвета должна быть луна? Память выдала сразу два ответа: голубого и розового, а вслед — критическую ошибку в виде болевых сигналов.

Назывался спутник в этом мире тоже иначе. Но один фиг, луна она есть луна. И вот ведь зараза, впарил мне опцию встроенного переводчика, а на кой она мне сейчас, если я здесь вырос, а язык, на котором говорят в Свободных Землях, мне теперь тоже родной? И ведь знал же, комок ценного меха, что мне этот его “полиглот” не понадобится, а всё равно впарил. Странно это. Вроде ведь серьёзное что-то затеял, и вдруг такой троллинг… Хотя ладно, ничего, всё равно потом пригодится. Дарёному коню в зубы не смотрят.

Кое-как добравшись до «дома», я готов был упасть прямо в прихожей и проспать до утра. Реализовать этот план мне не дала дожидавшаяся меня внизу Белл, которая буквально засыпала меня вопросами о инициации. Инициация, блин. Можно подумать, я в какую-то секту вступил…

— Мне явился Гермигот и связал меня со стихией света, — еле выговаривая слова, ответил я. Про тьму я говорить не стал, а то история и так звучала невероятно.

— Хеди, ты шутишь? — вскрикнула поражённая Белл, забывшая, что все уже спят и нужно говорить шёпотом. Да уж, пора привыкнуть, что, кроме боголаски, Сашей меня больше никто не назовёт.

Чтобы понять ситуацию, я поясню: моя фраза для Белл звучала примерно как для человека из моего мира другая: «По дороге в кабак я встретил лепрекона, и он подарил мне сундук с бриллиантами».

Выдох.

Я вспомнил, как утром все, кого встречал Хеди, желали ему удачи. Сосредоточившись на ощущении тепла и заботы, я из последних сил попытался ощутить любовь. И как только чувство меня охватило, я направил его в руку, словно желал всю её держать на ладони. Над моей раскрытой ладонью возник небольшой всполох, который и увидела тётушка Белл.

Она охнула, а я, помахав ей, с вымученной улыбкой отправился наверх. Небольшая демонстрация магии придала мне сил и уверенности. Ровно столько, чтобы наощупь добраться до своей комнаты и не раздеваясь рухнуть на кровать. И даже головная боль не помешала мне заснуть в тот же миг, как щека соприкоснулась с подушкой.

Завтрак я проспал. Биологические часы, благодаря которым Хеди, то есть я, просыпался в одно и тоже время уже несколько циклов, после шаманства боголаски не сработали. Солнце светило в окно, давно поднявшись над городом, который выглядел… скучно. Рука привычно потянулась за телефоном у подушки. Естественно, никакого телефона я там не нашёл, да и было бы странно, окажись