Книга У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Георгий Давидович Толорая

ясно, что без компромисса с нынешним северокорейским руководством проблему не решить. Коллапс режима, пусть даже без войны, стал бы катастрофой. Он породит партизанско-диверсионное сопротивление, в том числе и на территории западных стран (хорошо, если без использования ОМУ), потоки беженцев, многолетнюю нестабильность на Дальнем Востоке. Но этого, похоже, не хотят видеть зарубежные аналитики, осмысляющие ситуацию от выборов до выборов в собственной стране.

Ким Чен-ир на самом-то деле жаждал нормализовать отношения с Западом и преобразовать страну с его помощью. Если бы это удалось, Пхеньян более не чувствовал бы такой потребности в сдерживании оппонентов. Миссия российской дипломатии – мостить дорогу к компромиссу с Пхеньяном и выработать долгосрочную стратегию вхождения Северной Кореи в сложившееся мироустройство.

Переговоры по решению ядерной проблемы – лишь компонент этой серьезной задачи.

19 сентября 2005 г. в рамках шестисторонних переговоров была достигнута договоренность о денуклеаризации КНДР в обмен на синхронизированные шаги партнеров (прежде всего, Соединенных Штатов) по нормализации отношений с Пхеньяном. Предполагалось предоставить Северной Корее гарантии безопасности и оказать ей экономическую помощь на многосторонней основе[33].

Когда, наконец, была достигнута договоренность, где цель денуклеаризации Корейского полуострова всеми участниками, включая КНДР, была хотя бы продекларирована, американская сторона поспешила дезавуировать компромисс, отойти от принципа синхронности действий сторон. В частности, был использован якобы второстепенный вопрос о строительстве легководных реакторов (ЛВР). Собственная АЭС для КНДР – вещь почти сакральная. Фактически исключив его реализацию в обозримой перспективе, Вашингтон вызвал предсказуемо резкую реакцию Пхеньяна, поскольку последний считал ЛВР “физической гарантией” нормализации отношения двух стран.

Дальнейшее нагнетание ситуации вызвала инициатива США по борьбе с “фалынивомонетчеством” КНДР. Подозрения по этому поводу имели место довольно давно (равно как и относительно вовлеченности КНДР в наркоторговлю), однако раскручивание данной темы именно в тот момент явно имело политическую подоплеку. К концу 2005 г. США добились замораживания средств северокорейских клиентов в банке “Дельта Азия” в Макао по обвинению в отмывании денег. Как показали дальнейшие события, речь шла о многоходовой комбинации, результатом которой должна была стать полная изоляция КНДР от международной финансовой системы. Отказ же Пхеньяна от переговоров в связи с этим был использован в качестве средства для дальнейшего наращивания давления на “несговорчивый режим”. КНДР в ответ дала понять, что будет повышать градус конфронтации. У ряда аналитиков сложилось впечатление, что неоконсервативное крыло (“кабалла”) в Вашингтоне просто испугалось перспективы того, что Северная Корея действительно пойдет на уступки в ядерном вопросе и предприняло усилия по срыву курса на международную легитимизацию власти в Пхеньяне.

КНДР пошла на обострение ситуации: 4 июля 2006 г. она провела ракетные испытания, а спустя три месяца, 9 октября, осуществила подземный испытательный взрыв, который считается ядерным.

В результате уже в конце октября, несмотря на санкции, объявленные ООН в отношении Северной Кореи, Вашингтон согласился на прямой контакт с Пхеньяном (от чего раньше отказывался). В январе 2007 г. на секретной двусторонней встрече в Берлине северокорейцы и американцы согласовали основные параметры взаимного компромисса. 13 февраля 2007 г. договоренности были ратифицированы “шестеркой” в публичном заявлении.

Соглашение предусматривает вывод из рабочего состояния (disablement) известных ядерных объектов КНДР, декларирование Пхеньяном всех ядерных программ в обмен на движение к дипломатической нормализации и экономическую помощь. Созданы пять рабочих групп для конкретного обсуждения по направлениям. В течение 2007 г. параметры этого процесса были согласованы и начали претворяться в жизнь. В ноябре Северная Корея с помощью США приступила к выводу ядерных объектов из эксплуатации, задекларировала свои ядерные программы. В ходе двусторонних переговоров Вашингтон пообещал исключить КНДР из списка государств – спонсоров терроризма, отменить в отношении нее акт о торговле с вражеским государством.

Решающую роль сыграла все же ядерная провокация КНДР. Возникла реальная угроза режиму нераспространения – эффект домино (Тайвань, Япония, Южная Корея…). США уже через месяц после взрыва были вынуждены кардинально изменить курс и заговорить об уступках, которые давно лежали на поверхности, и к которым годами призывали и партнеры США, и подавляющее большинство американских экспертов, иной раз наивно удивлявшихся “непонятливости” собственного правительства[34].

Американцы отказались от основного принципа, который ранее исповедовали: любые шаги в ответ на требования Пхеньяна возможны лишь после полного, проверяемого и необратимого демонтажа последним ядерной программы (CVID). В основу компромисса был положен защищаемый Пхеньяном принцип “действие за действие”. Уже в январе 2007 г. во время закрытой двусторонней встречи в Берлине представители США и КНДР достигли согласия по принципиальной схеме пакета (которая стала основой соглашения о первоочередных мерах по реализации ранее достигнутых договоренностей), принятого в ходе очередного раунда шестисторонних переговоров в Пекине 13 февраля 2007 г.

По сути, данное соглашение стало продолжением PC 1994 г. Однако вместо замораживания ядерной программы предусмотрено выведение из строя (disablement) реактора и других ядерных объектов. Надо отметить, что теперь, когда Пхеньян уже испытал ядерное взрывное устройство и, очевидно, имеет запасы плутония, необходимые для производства еще нескольких, для него, по всей видимости, приемлем отказ от производства дополнительного количества плутония. Тем более, как считают некоторые специалисты, пришло время для остановки реактора по техническим показателям[35].

Подтверждением такой гипотезы служит то, что Пхеньян с легкостью пошел в июле 2007 г. (сразу после возврата через Россию средств из банка в Макао) на остановку и опечатывание всех известных ядерных объектов, заявив о готовности до конца 2007 г. свернуть ядерные разработки, полностью сотрудничал с прибывшими после 5-летнего перерыва инспекторами МАГАТЭ, допустил специалистов трех стран (США, России и Китая) на объекты, связанные с наработкой плутония. В октябре 2007 г. Пхеньян с готовностью принял график демонтажа ядерной программы на втором этапе и пообещал декларировать все свои ядерные программы. Выведение объектов из строя началось в ноябре 2007 г. с публичной акции по подрыву градирни ядерного комплекса в Ён-бене. Взамен США обещали вывести КНДР из списка государств, поддерживающих терроризм, прекратить применять к ней торговый режим “вражеское государство” и двигаться к дипломатической нормализации. Успеху не помешали даже слухи о причастности КНДР к передаче ядерных технологий Сирии.

Главные особенности ситуации 2007 г. состояли в следующем:

• КНДР де-факто обрела ядерный статус. Хотя он и не признан международным сообществом, но оказывает воздействие на политические процессы и решения.

• Во многом благодаря этому в политике республиканской администрации США произошел полный разворот – от давления и попыток ликвидации северокорейского режима к вовлечению. Вашингтону нужен внешнеполитический успех на фоне усугубляющихся проблем в Ираке и Иране, а также в период обострения внутриполитической борьбы. Нормализация отношений с КНДР, пока еще она не обзавелась полноценным ядерным оружием (и это можно предотвратить во избежание развала режима нераспространения), больше ничем не угрожает американским