Книга Летчик. Фронтовая «Ведьма» - Виталий Свадьбин

ладно, хоть камуфляж разрешили, и я поковылял в сторону механиков.

А на следующий день мы узнали, что Антон Козлов жив. Наш лётчик в данный момент находится под арестом, в контрразведке НКВД. Гладышев полетел к комдиву, нужно было вытаскивать Антона. Оказалось Козлов приземлился на территории немцев и сутки бегал от команды охотников из яхт-команды. Выручили его наши разведчики, которые случайно наткнулись на Козлова и немцев. В результате отбились и вышли на нашу сторону. А сейчас Антона «грузят» в НКВД, а не завербовали ли его немцы? Вот Гладышев и полетел, лично. У нашего полковника «Звезда Героя» есть, и орденов хватает, так что должно получится выручить Козлова из лап «кровавой гэбни». Камуфляж на моего «яшку» нанесли, теперь он сверкал чёрными кривыми полосками и жёлто-зелёными пятнами. Проверить эффект было некому, так что я ждал командира. Из санчасти меня выписали. Распорядок дня вернулся на прежнюю основу.

Через два дня вернулся командир полка. Оказывается, он успел слетать в Москву. Привёз новости и Антоху Козлова. Ребята и девушки радовались. Радовался и сам Антон. Когда ему рассказали, что сделал я в том бою, он подхватил меня на руки и закружил.

— Ты геройская девушка, Женя. Я точно знаю, ты станешь асом в нашей авиации.

Ме опять понравилось на руках у парней. Как бы в привычку не вошло. А вечером нам вручали награды за тот бой и сопровождение. Носов получил орден «Боевого Красного знамени», плюсом Сергею дали звание капитана. Ширяев и Козлов получили по ордену «Красной Звезды». Мне дали тоже «боевик», причём на скрутке. Такой точно не потеряешь. Присвоили лейтенанта и дали грамоту к ордену «Боевого Красного знамени». Так что я уже на ужин щеголял с погонами летёхи, кстати погоны мне вручил Гладышев перед строем. Во время ужина выпили за героические заслуги по сто грамм. А после ужина полковник отвёл меня в сторону.

— Поговорил я по твоему вопросу. Возражений нет. Хотя были и другие мнения, особенно у полит отдела. Но про тебя рассказали Сталину о твоем бое одна против шестерых. Главнокомандующему понравилось. Товарищ Сталин сказал: «Хочет выметать метлой, пусть выметает. Я не возражаю». Так что рисуй себе ведьму на фюзеляж.

Я бросился обнимать полковника, но вспомнив, что я девушка, даже слегка взвизгнул. Потом были обнимашки в палатке женщин. Даже Попова пожала мне руку и поздравила. Сергей Носов на радостях хотел поставить меня ведущей, но ему запретил полковник, пояснив: «Пусть набирается опыта».

С утра я пошёл к капитану Зеленину Сергею Сергеевичу и отпросил у него художника ефрейтора Васнецова. Потом целый час объяснял, что мне надо и как должен выглядеть рисунок. Наконец пришли к консенсусу. Летящая ведьма на метле, волосы развеваются, на голове остроконечный колпак с широкими полями. А вот физию ефрейтор нарисовал похожую на меня, очень похожую, только в стиле дружеского шаржа. Получилось круто, только нос, как у бабы Яги. Прошёл месяц, как я на фронте, летали на вылеты каждый день, но я индивидуально никого не сбил. Сопровождали бомбардировщики, летали на разведку. А ещё на У-2 меня запрягли очень конкретно, летал по тылам нашего фронта, вроде курьера.

Июнь, 1943 год. Южный фронт. Евгения Красько

В начале месяца получил письмо от матери Евгении Красько. Мария Николаевна писала, что «у неё всё хорошо, она работает на курсах переводчиков, готовит кадры для фронта. Отец Евгении жив, но в командировке. Валя закончила учебный год в школе, ходит на собрания комсомольцев. Сокрушалась, что старшая дочь не пишет. Может что-то случилось?». Стоп! Какая Валя? Старшая дочь? А есть ещё и младшая? Вот засада. А я ни сном ни духом. Надо отписать матери девушки, ибо мать — это святое. Не откладывая в долгий ящик, написал, что уже в звании лейтенанта, награждена орденом, летаю на истребителе. Немного написал о подружках и прочее. Никаких ужастиков. Про питание отметил отдельно. Запечатал в конверт и отдал полковому писарю. К слову сказать, за сбитых немцев мне заплатили премию в пять тысяч рублей. Для этого времени — это большие деньги. Недолго думая четыре тысячи, я переправил матери Евгении. В Москве наверняка с продуктами непросто, а на базаре можно многое купить, пусть даже дороже.

К ефрейтору Васнецову у меня была ещё одна просьба, сделать рисунок на листовках. Для этого дела я заказал за бутылку конька Зеленину бумаги, привезли ребята из Ростова. Накупил бумаги, и Васнецов нарисовал шарж на Гитлера. Рисунок не сложный. Гитлер стоит раком, простите на четырёх костях, а ножки и ручки тоненькие. А изо рта Гитлера вылетает визг «ой-ой-ой». Наш красноармеец даёт хорошего пендаля Гитлеру под зад. И надпись «Мы скоро будем в Берлине. Это тебе говорю я, Ведьма», вместо подписи голова ведьмы. Ефрейтор крапал над шедевром искусства несколько дней. Получилось просто замечательно. Типографии нет, пришлось однофамильцу художника нарисовать аж пятьсот штук листовок, но этого было мало. От Зеленина, когда выпрашивал Васнецова, в очередной раз узнал, что в Ростове есть типография, которая делает любые копии. Раскрывать секрет я не стал, для какой надобности мне всё это. А вскоре выдался случай. На У-2 полетел в Ростов с пакетами полка. Там нашёл типографского работника, заплатил ему деньги, он халтурно пообещал сделать несколько тысяч копий. А если заплачу за доставку, то и доставить в полк. Что и произошло через два дня. Но когда водитель выгружал листовки у меня глаза полезли на лоб, листовок было пятьдесят пачек по тысяче штук. Пачки я припрятал в лесочке завернув их в брезент. Решил, что на каждом вылете буду сбрасывать с самолёта.

С камуфляжем было продолжение, я полетал низко над лесом, а Гладышев надо мной. Его видимо не впечатлило. Так как перекрашивать все самолёты он приказа не дал, но и мне не велел закрасить кривизну линий. Может с командованием посоветоваться хочет? В начале июня начались ежедневные полёты. Летали недалеко за линию фронта, осматривая позиции и переправы противника. Я уже два раза по несколько пачек листовок, разбрасывал над окопами немцев и у них в тылу. Почти половину истратил. Но в один из дней меня вызвал Гладышев в штаб.

— Товарищ гвардии полковник, гвардии лейтенант по вашему приказанию прибыла, — как положено руку вскидываю в приветствии, стою по стойке смирно и «ем» глазами начальство.

— Скажи мне, Красько, это что такое? — и комполка суёт мне листовку с карикатурой на Гитлера.

Беру у него листовку, рассматриваю и кладу обратно на стол.

— Картинка, товарищ гвардии полковник. Правда красиво нарисовано, Иван Васильевич? — отвечая, включаю тон девичьей овцы.

В штабе всё наше начальство, только замполита нет. Даже капитана Носова