Книга Остров спокойствия - Нора Робертс

Наверное, он узнал бы обо всем этом, если бы они сходили в кино, съели вместе пиццу или прогулялись по пляжу. Но не довелось.

Сейчас Рид чувствовал себя глупо и виновато, пока люди вокруг, которые ее знали и любили, плакали.

И все же он должен был прийти. Не считая покупателей, он был последним, кто с ней разговаривал. И те ужасающие минуты, когда он прятал маленького мальчика в ее киоске, рядом с ее телом…

На его туфлях и штанах была ее кровь.

Поэтому он сидел там, слушая молитвы, рыдания и душераздирающие панегирики, сидел в костюме, который был слишком тесен ему в плечах. Мать говорила, когда он приехал домой, что нужно купить новый костюм, но он отмахнулся – мол, пустая трата денег.

Мать, как всегда, была права.

Наверное, это неуважительно, что он отвлекся на мысли о костюме. Поэтому он стал вспоминать те три лица, которые снова и снова показывали в новостях.

Все они были младше его, и один из них убил Энджи.

Не Хобарт. Того застрелила офицер Макви. В новостях говорили, что Хобарт работал в кинотеатре и был у них главным.

Значит, Энджи убил либо Уайтхолл, либо Полсон.

На фотографиях – в телевизоре, в газетах, в Интернете – они выглядели нормальными.

Но они не были нормальными.

Тот, которого он тогда видел – и видит до сих пор в ночных кошмарах – в кевларовой броне, смеялся, стреляя человеку в голову. Он не был нормальным.

Теперь Рид знал гораздо больше об этих троих, за восемь минут кровавой бойни убивших девушку, которая ему нравилась. Хобарт жил со своим отцом после скандального развода родителей. Его младшая сестра осталась с матерью. Отец, заядлый коллекционер оружия, учил детей охотиться и стрелять.

Уайтхолл жил с матерью, отчимом, сводными братом и сестрой. Его отец, сейчас безработный, был несколько раз арестован: появление в нетрезвом виде и нарушение порядка в общественных местах. Уайтхолл, как сказали соседи, держался замкнуто и имел проблемы с наркотиками.

Полсон казался образцовым учеником. Хорошие оценки, никаких нарушений дисциплины, полная семья, единственный ребенок. Бойскаут, получил значок за достижения в спортивной стрельбе. Член Стрелковой организации США, с прицелом на Олимпиаду. Его отец выступал за США в Сиднее в 2000 году и в Афинах в 2004 году.

Знавшие Полсона люди говорили, что заметили в нем перемену (задним числом) примерно шесть месяцев назад – он вроде как стал еще более замкнутым.

Примерно тогда же девушка, которая ему нравилась, решила, что ей больше нравится кто-то другой.

И он познакомился с Хобартом.

Трое будущих убийц начали подпитывать внутреннюю ярость друг друга.

Как сообщала пресса, они писали об этом – где-то в компьютере, который полиция сейчас изучала. А Рид изучал полицейские отчеты, просматривал обсуждения в Интернете, смотрел выпуски новостей, много раз беседовал с Чазом и остальными.

Как бы ему ни хотелось знать, просто знать почему, он понимал, что расследование займет целую вечность. Или больше.

По обрывкам информации из отчетов, новостей, сплетен и пересудов можно было сделать вывод, что Хобарт всех ненавидел. Свою мать, учителей, коллег по работе. Он ненавидел негров, евреев и геев. Просто всех ненавидел. И любил убивать живых существ.

Уайтхолл ненавидел свою жизнь, был уверен, что все и вся против него. Он устроился на летнюю подработку – в торговый центр, – а через две недели его уволили. По словам бывшего коллеги, за то, что приходил на работу под кайфом. Когда вообще приходил.

Полсон злился на свое невезение. По его мнению, он всю свою жизнь делал все правильно, тем не менее потерял любимую девушку и ни в чем не преуспевал. Он решил, что пора ему стать плохим.

Местом действия избрали торговый центр. Провели три пробных прогона, рассчитали время и отточили свои действия. Потом планировали собраться в «Аберкромби и Фитч», забаррикадировать дверь, взять заложников и уничтожить как можно больше полицейских.

Уайтхолл и Полсон почти добрались до места, но они принесли клятву: если один падет, падут все.

Когда Хобарт не явился и их окружили копы, Уайтхолл и Полсон, по словам свидетелей, стукнулись кулаками, крикнули: «К черту вас!» – и направили оружие друг против друга.

Вероятно, что-то из этого было правдой. Может, даже большая часть. Рид надеялся, что информации будет появляться все больше и больше. Про этих ублюдков еще напишут книгу, наверное, даже снимут гребаный телефильм… И зря.

Рид очнулся от своих мыслей, когда церемония уже подходила к концу, поднялся и стоял, пока выносили гроб Энджи. Он не мог представить ее в этом ящике. Не хотел представлять ее там. Семья девушки шла следом, тесной группой, словно поддерживая друг друга.

Теперь он заметил знакомые лица – Мисти, подругу Энджи, и еще несколько человек из торгового центра. Он не удивился, увидев Рози. Вчера он сидел рядом с ней на похоронах Джастина, помощника официанта, и посторонился, давая Рози выйти первой. Наверняка она спешит на следующие похороны, или навестить кого-нибудь из раненых, или отнести еду тому, кто пострадал и поправляется дома.

Такая уж она, Рози.

Полная противоположность трем убийцам.

Рид вышел из церкви. День стоял идеально летний. В ярко-голубом небе, в окружении легких белых облачков, ослепительно сияло солнце. Трава была изумрудной. По стволу дерева взбежала белка.

Нереальная картина.

С другой стороны дороги на них целились видеокамеры и фотоаппараты репортеров.

В Риде шевельнулось было презрение, но разве он не вцеплялся в каждое слово, которое они сообщали, в каждую опубликованную ими фотографию?

Все же он обошел журналистов стороной и направился к своей машине, припаркованной в двух кварталах отсюда. А когда услышал свое имя, невольно пригнулся, прежде чем повернуть голову. Его плеча легко коснулась чья-то рука.

– Рид. Я офицер Макви.

Он смотрел на нее, не узнавая. Медовые волосы стянуты в упругий длинный хвост. Простая белая футболка и брюки цвета хаки. Она выглядела моложе.

– Извините, я вас не узнал без формы. Вы были на похоронах?

– Нет. Я ждала здесь. Я звонила вам домой. Ваша мать сказала мне, где вас найти.

– Я уже дал показания. Причем два раза.

– Я сейчас не на службе. Я просто… ну, хотела лично поговорить с теми, с кем общалась тем вечером. Для себя. Вы едете на кладбище?

– Нет, вряд ли мне там место. Ее семья и все такое. Я не очень хорошо знал Энджи. Я просто… Я хотел пригласить ее на свидание. Мы могли пойти на тот же самый фильм, на последний сеанс и… Боже.

Дрожащими руками он поправил на лице темные очки.

– Может, сходим в парк? Посидим немного, посмотрим на воду? Мне это всегда помогает прийти в себя.