Книга Я, редактор. Настольная книга для всех, кто работает в медиа - Николай В. Кононов

Зачем все эти навороты? Затем, что, решив потратить значительное время – от 15 минут – на некий контент, читатель ждёт не только вау-эффекта, но и инфотейнмента. Разберём эти ожидания отдельно.

Вау-эффект может быть разного плана – от шокирующего результата расследования, от пронзительной личной истории героя или героев, от визуального ряда, который совершает твист и показывает историю с другой стороны, с иным фокусом. Однако желательно подстраховаться и на случай, если читатель не сочтёт саму историю крутой. Для этого нужно хотя бы развлечь его – упаковать весь сюжет так, чтобы он удивлял самой подачей, чтобы на страницу с материалом было не только приятно, но и познавательно смотреть. Последнее означает, что в лонгридах нужно использовать пространство вокруг и внутри свёрстанного текста для того, чтобы рассказать какие-то боковые истории, дать послушать голос незамеченного героя истории, совершить флешбэк и отправиться ненадолго в прошлое с помощью фото или видео.

Вот два случая с лонгридами, в которых сложная тема, трудная для разработки и читательского восприятия (но важная и злободневная), была изобретательно разыграна с помощью кроссмедийных находок.

СЛУЧАЙ ПЕРВЫЙ

Автор пишет очерк о том, как россияне возвращают потерянную в советский период семейную память, то есть занимаются генеалогией: посещают архивы, поднимают церковные книги с записями о крещении и смерти, находят родственников в других городах, узнают через них легенды о своих предках и затем стараются подтвердить их документально.

Автор взял истории разных людей – предпринимателя, который открыл сервис и восстанавливает семейную память на заказ, активистов, которые занимаются репрессированными, вовсе лишёнными права на память, и т. д. Тема крайне злободневная, понятная многим, но истории не выглядели слишком захватывающими, экшена было мало, хотя было много страсти и подвижничества. Как продать тему читателям? Требовался не просто неожиданный иллюстративный ход, а арт-трюк. И он был придуман. Тоже не с помощью божественного озарения, а через референс.

Перебирая мультимедийные проекты, посвящённые памяти, коих, вообще-то, тысячи, редактор вспомнил Youlocaust. Это серия коллажей, для которых израильский сатирик Шахак Шапира использовал фото берлинцев и гостей столицы, позирующих на фоне мемориала жертвам холокоста. Шапиру интересовали посетители, которые вели себя так, будто забыли, что находятся на месте трагедии, а не на площадке для воркаута или рейве. Герои серии стояли на голове в позе йоги, прыгали, плясали и бог весть что ещё творили. Шапира совместил их фотографии со снимками периода 1933–1945 годов – например, так, чтобы при наведении курсора на облюбовавшего мемориал холокоста йога вместо современной картинки появлялась чёрно-белая гора трупов.

Раз у нас речь о возвращении украденной памяти и экспедициях в прошлое, то почему бы именно это и не визуализировать, рассудили арт-директор и редактор. Всем в редакции было велено принести по пять семейных фото с родственниками, снятых до 1941 года. Затем арт-директор выбрал те, на которых было место для ещё одного человека, а фоторедактор снял своих коллег, то есть потомков людей с обветшавших карточек, – так, чтобы их образы как бы проступили на старой фотографии рядом с прабабками и прадедами.

Последовали два дня перфекционистской работы над гифками, а точнее, ощущением, которое они должны были создать у зрителя: как будто он видит своими глазами то самое переселение душ, о котором столько слышал. И наконец лонгрид «Встань и ищи: как Россия возвращает семейную память» вышел. Читатели массово делились ссылкой, и было ясно, что судьбу текста решил арт-эксперимент – картинки, на которых, стоило навести мышь, настоящее постепенно таяло и какой-нибудь модный юноша в чиносах оказывался стоящим рядом со своими родными сто лет назад. Некоторые издания даже попросили право перепечатать фотосерию, и редакция согласилась. Впоследствии выяснилось, что правильно сделала: из-за технических работ на Secretmag.ru гифки с волшебным эффектом исчезли, но теперь их можно посмотреть на другом сайте.

Статья «ЗОВ ПОТОМКОВ: КАК И ЗАЧЕМ В РОССИИ ИЩУТ СВОИ РОДОСЛОВНЫЕ»

https://bit.ly/35PLS4C

ОРИЕНТИРОВОЧНЫЕ РЕСУРСЫ: 15 рабочих дней автора, два рабочих дня фоторедактора/фотографа, три рабочих дня дизайнера (визуальные задачи такой сложности могут потребовать, впрочем, и больше времени).

СЛУЧАЙ ВТОРОЙ

Коллектив авторов работал над ещё более сложной темой: разбирая экономику тюремной системы России, доказывал, что она пронизана коррупцией и в ней практикуется почти что бесплатный и рабский труд, как и в последние 80 лет («Архипелаг ФСИН»). После сокращений и выжимания всей возможной воды объём текста грозил превысить 30 тысяч знаков с пробелами. Дальнейшее усекновение какого-либо эпизода грозило нарушить целостность цепочки доказательств и ярких кейсов с хищениями и мошенничеством.

Статья «АРХИПЕЛАГ ФСИН. КАК УСТРОЕНА ЭКОНОМИКА ТЮРЕМНОЙ СИСТЕМЫ РОССИИ»

https://bit.ly/2T59EqH

И всё равно редактор нашёл что сократить: историческую часть решили упаковать в видео, где моушн-инфографика о тюремной системе накладывается на географическую карту и перемежается ключевыми цифрами. Идея выглядела так: показать, как с 1920 года сеть лагерей росла, подобно раковой опухоли, и насколько слабо состояние архипелага изменилось сейчас по сравнению с ХХ веком; при этом дать ключевые цифры и факты ГУЛАГа, ГУМЗа и затем ФСИНа. Чтобы приковать внимание зрителя и показать, что ролик небесконечен, внизу экрана решили пустить хронологический бегунок от того же 1920-го до 2017-го. С течением времени на карте России появлялись целые кусты лагерей. Чтобы разбить эту монотонную инфографику, редактор решил давать ключевые цифры и их объяснение перебивками. Всё это – без озвучивания голосом. Фоном шла музыка, найденная в библиотеке композиций, которые можно использовать бесплатно. По мере появления новых сущностей вроде психбольниц при исправительных колониях в 1970-х, на карте возникали цветные объекты. Таким образом, структура видео в самом деле отвечала тем же критериям, что и хороший текст: один абзац (хронологический шаг на таймлайне) – один поворот сюжета.

Однако наличие броского видео – которое, кстати, вставили ближе к началу лонгрида, чтобы читатель быстрее понял всю глубину и силу истории явления, – всё-таки не спасало. Оставалось 30 тысяч знаков текста. Нужен был основной графический ход, который удерживал бы внимание читателя и одновременно позволял его глазам отдыхать от текста. Покупать работы фоторепортёров, снимавших быт и пейзажи русских тюрем, не хотелось – слишком в лоб. Можно было нарисовать некий комикс или серию картинок, но и этот вариант казался недостаточно оригинальным и запоминающимся.