Книга Раз ошибка, два ошибка… Дело о деревянной рыбе - Сильвия Макникол

– Видишь ребят с тележкой? – Она хватает меня за подбородок и поворачивает мою голову.

Как только я смотрю куда надо, я вижу нескольких подростков в чёрном с головы до пят. Один из них нависает над тележкой. Свет фонарей как-то странно отражается от них.

– Боже мой. Ворчун у них!

– Статуя, которая лежит в тележке? – спрашивает Рене.

– Да! Сними же это скорее.

Рене хватает телефон и наводит камеру на окно.

– Это Ворчун Лебелов, наших ближайших соседей, – объясняю я, пока она снимает. Миссис Лебел купила его, когда мистер Лебел начал жаловаться на то, что чистить бассейн приходится слишком часто.

Рене проверяет снимки.

– Качество не очень. Вспышка отражается в окне, – морщится она.

– Тогда вызывай полицию!

– Нет. Они удерут до приезда полиции. Давай проследим за ними!

Если бы мы смотрели на себя в телевизоре, то кричали бы актёрам:

– Не делайте этого! Вас убьют!

Но так как я не успел проснуться, эта мысль показалась мне вполне здравой. Мы даже не переодеваемся, так и остаёмся в пижамах. На это просто нет времени. Иначе не увидим, куда они пойдут.

– Тсс! – шепчу я, спускаясь вниз на цыпочках. Мы надеваем кроссовки у самой двери. Я открываю дверь шкафа. Раздаётся скрип, из-за которого мы застываем на месте. «Тысяча, две тысячи, три тысячи», – считаю я про себя. Папа не подаёт признаков жизни. Я кидаю Рене её куртку и накидываю свою поверх пижамы.

Я открываю дверь. Тишина. Мы срываемся и бежим со всех ног.

– Пошли через задний двор, иначе потеряем их из виду, – говорит Рене.

– Ты хочешь лезть через стену? – спрашиваю я.

– Это самый короткий путь. Если побежим через весь квартал, они успеют смотать удочки.

И снова, когда на часах пятнадцать минут первого, эта мысль кажется крайне разумной.

– Хорошо, – соглашаюсь я. Мы бежим через задний двор до самого забора.

В беге мы оба так себе. Впрочем, как и в лазаньи. Я пытаюсь подсадить Рене, подставив ладони вместо ступенек. Она добирается до самого верха. Но, перекинув ногу на другую сторону, она цепляется штаниной за забор.

Мои кроссовки застревают в прутьях забора. Я вытаскиваю ноги из обуви и ползу дальше наверх босой. Я отцепляю Рене, но теперь мои штаны цепляются за прут.

– Ой!

Прут продирает мои штаны по всей длине, в то время как я преодолеваю вторую часть пути в свободном полёте. Теперь пижамные штаны развеваются на мне, как флаг на флагштоке, при этом я стою босой на холодной земле. Я тщетно пытаюсь вытащить кроссовки из забора. Не-а. Не сегодня.

– Ой, да ладно, пошли уже! – говорит Рене. – Они же улизнут у нас из-под носа.

Ей-то легко говорить.

Местами трава кажется колючей, местами – склизкой. Я перепрыгиваю с места на место так быстро, как могу. Всё без толку. Они исчезли.

– Ох, – ворчит Рене. – Куда же они могли деться?

– Может, они скостили путь здесь? – съёжившись и дрожа, говорю я.

– Или…

– Или что?

– Может, они забежали в какой-нибудь дом на той стороне?

Мы стоим как вкопанные и не сводим взгляд с домов. Откуда-то издалека доносится лай.

– Йорки? – спрашиваю я.

– Серьёзно? Ты можешь отличить лай одной породы от лая другой?

– Нет, но они живут на той стороне. Миссис Ирвин – художница, – добавляю я, как будто это имеет значение.

– Так ты думаешь, эти воры живут с клиентами твоего отца?

– Не-а, – просто мысль закралась. На дворе ночь или очень раннее утро, как посмотреть. Мысли сбиваются в кучу, как тучи во время грозы. – Ты, случаем, не заметила, нет ли у кого из них пирсинга в носу?

– Если честно, нет.

Я качаю головой.

– То есть нельзя сказать, что Стар была одной из них?

– Нет. Зато мы точно знаем, что Аттила ни при чём. Он всё ещё в участке.

– Он не участвовал в похищении Ворчуна. Но это не значит, что он не крал почтовый ящик. Ведь на видеозаписи именно он.

– Да, но у этого есть объяснение.

– Да, и какое?

– Пока не знаю. Он ещё не рассказал.

– Ага.

– Конечно, полицейским он ничего не расскажет. Наверное, выгораживает кого-нибудь. – Рене внимательно смотрит на меня: осмелюсь ли я возразить?

Не уверен, есть ли смыл спорить.

– Пойдём уже, а? – Я закоченел. Мне ещё кроссовки из забора доставать.

– Погоди-ка. Я что-то вижу! – Она бежит на парковку и подбирает чёрную шапку. – Один из них обронил.

– Отлично, – говорю я и снова бегу к забору. – Думаешь, полиция сможет вычислить преступников по ДНК?

– Может, Трой сможет распознать запах?

Я закатываю глаза и иду дальше.

– Погоди! Мы же не полезем обратно? Ты поранился, – говорит Рене.

– А что, если нас увидят? – спрашиваю я, пока Рене тянет меня назад.

– В этот час? Да ну, брось ты. Кто будет разгуливать посреди ночи? Только если очередной преступник.

Я останавливаюсь и вырываюсь из её цепких рук.

– Твоя идея мне не нравится.

– Да перестань ты так трястись! Пойдём по Данкастер, а потом по Кавендиш.

«Ты слишком глубоко копаешь», – часто говорит мама. Я знаю, что она права. К тому же я переживаю за всё подряд, что по большому счёту то же самое. Может, мне вязать пару рядов перед сном? Папе это очень помогает.

К тому же на дворе ночь. Моя голова отказывается работать. Всё заканчивается тем, что я плетусь через парковку за Рене. Ног не чувствую: на них столько грязи, что стопы больше похожи на копыта. Зато быстрая ходьба помогает согреться.

Это точно первая ошибка за сегодня.

Как только мы ступаем на пешеходную дорожку, раздаётся знакомый голос:

– Эй, вы! Что вы тут делаете? – будто из пушки выстреливает мистер Руперт, припустив за нами через парковку.

Мы срываемся с места и бежим.

День второй. Ошибка вторая

Я уже говорил, что на физкультуре мы так себе? Дело не только в том, что мы медленно лазаем. Надо признаться, что и бегаем мы не слишком быстро. Догнать нас – дело нехитрое. Если обернусь, будет ещё хуже. Я замру на месте, если увижу, что он у нас на хвосте.